Колхоз князя Пушкина

— Значит, если с самолётом что-то случится, то ты не разобьёшься? — последовал вполне логичный вопрос.

— Как может разбиться человек, у которого есть воздушный артефакт? — активировал я под ногами слабенький воздушный поток, резко оторвался от земли на полметра и медленно приземлился. — Если не поддаваться панике, то при падении всегда можно под собой создать воздушную подушку.

На самом деле в столице Ольга мне нужна не только в качестве спутницы на балу. Нам предстоит принимать в эксплуатацию четырёхэтажный доходный дом, построенный артелью Бетанкура, а сестре уготована роль его совладелицы и управляющей. Так что без её участия здание я в одиночку принимать не собираюсь.

Так-то понятно, что номинально владельцем здания буду числиться я.

В конце концов, надо же как-то использовать и монетизировать жалованные мне налоговые каникулы. Но управлять домом предстоит Ольге. Впрочем, как и будущим магазином-ателье, которое я планирую построить на месте халупы, уступленной мне Клавдией Захаровной намедни прибывшей вместе с внуком в Велье.

Там, судя по обильным всходам, меня ожидает огромный урожай льна, а значит, будет и много ткани. Так почему бы мне её не продавать в собственном магазине?! Там же можно и швейные машинки начать реализовывать, а на втором этаже открыть ателье, где быстро и недорого пошьют любую вещь, украсив её ровнейшими строчками, которые станут нашей визитной карточкой.

— Я почему-то решила, что мы сразу в Санкт-Петербург полетим, — вздохнула сестра, когда фюзеляж гидроплана коснулся поверхности Велье. — Думала, что все свои внутренности в пакете оставлю.

Что поделаешь — летом болтанка интенсивней, чем зимой. Всё из-за того, что каждый участок земли прогревается по-разному. Например, от пашни и поля тёплого воздуха в небо поднимается больше, чем от леса, а над рекой и вовсе конвекции нет. Вот и бросает самолётик, как пушинку. Бороться с воздушными ямами можно набрав высоту, но для пятнадцатиминутного перелёта нет смысла забираться в небо на два-три километра. Потому и пришлось сестрёнке терпеть, да опорожнять свой желудок в полиэтиленовый пакет.

— И в чём ты собираешься на бал к Николаю Павловичу идти? — посмотрел я на сёстренку, стыдливо прячущую пакет. — Те наряды, в которых ты на моём дне рождении была, великий князь уже видел, и скажу тебе по секрету, память у него отличная.

— И как же быть? — потупилась Ольга. — Никто в этой дыре не пошьёт за пару дней бальное платье. Да что там платье, даже юбку не успеют сшить. Да и откуда здесь нормальным тканям взяться.

— А вот сейчас обидно было, — насупился я. — И за дыру, и за шёлковые ткани из Москвы, и за рукодельниц, которые тебе уже весь наряд на живую нитку сметали.

— Но как? — покраснела сестра.

— Ушами об косяк, — не удержался я от прибаутки своей эпохи. — Помнишь, тем летом тебе редингот шили? Так вот, я твои мерки запомнил, и по ним скроили все твои новые наряды. Из Москвы я привёз выбеленные шёлковые ткани, которые покрасили на моей фабрике. Можно было, конечно, сшить тебе платья фиолетовых оттенков, но поверь мне на слово, на балу у Николая Павловича нынче будет засилье этого цвета. Поэтому специально для тебя я создал новую краску и щеголять ты будешь в платье глубокого изумрудного цвета с элементами серого и золотого.

— Даже если платье сшито на живую, то его всё равно прошивать нужно, — всё ещё не верила сестра в то, что её наряд почти готов. — Там же швов не один аршин.

— Помнишь сюртук, в котором щеголял Кюхельбекер на моём дне рождения? — начинал надоедать мне Ольгин скепсис и я решил зайти с козырей. — Так вот, его по моим выкройкам пошили за один вечер всего две швеи. Не забывай — у меня портнихи на машинках строчат, а не вручную шьют. У них аршин крепкого шва за минуту получается.

— На день рождения подарок принято дарить, — не переставала канючить сестра. — А у меня даже картины никакой нет, чтобы её можно было великому князю вручить.

— Видишь вот этот большой самолёт? — развернул я за плечи Ольгу в сторону летающего дормеза, стоящего на берегу озера. — Это подарок Николаю Павловичу от клана Ганнибалов. Ты в него, если помнишь, с самого рождения входишь. При презентации гидросамолёта я тебя, естественно, упомяну. Ну, а если хочешь персонально выделиться, то можешь подарить князю малахитовые ручки для письма с золотыми перьями. Я это комплект специально делал, на случай, если самолёт не успеем построить. Кстати, ручки и малахитовая чернильница в тон твоему платью будут.

— Ты ещё и перья делаешь? — удивилась сестрёнка. — Тогда почему я до сих пор пишу гусиными?

— Я как раз об этом и хотел поговорить. Что если в новом доме на первом этаже открыть небольшой магазинчик, где будут продаваться стальные перья, ручки к ним и чернила с чернильницами?

— Почему бы и нет? Правда дом у нас на отшибе, хоть и на проспект выходит.

— Ключевое слово «проспект», — назидательно поднял я палец. — Мимо нас кто только не проезжает. А так как на канцелярский магазин много места не нужно, то предлагаю часть первого этажа сдать в аренду под кофейню.

Можно было бы, конечно, и ресторацию открыть в новом здании, но где искать именитого шеф-повара в такое предприятие, чтобы оно сразу стало популярным, я пока не знаю. Так что пусть пока будет кофейня, а там посмотрим.

* * *

Лично для меня бал начался намного раньше, чем для остальных приглашённых гостей.

Весь предыдущий вечер мы с гвардейцами — осветителями репетировали. Куда и как светить, в какой очерёдности убавлять свет, и как взаимодействовать меж собой.

Чуть было не охрип. Если вся гвардия настолько тупенькая, то просто беда. Я же не просил у них ничего сверхъестественного.

В конце концов уселся на стуле посреди зала, врубил «мегафон», и уже спокойно начал сразу всем объяснять, что именно я хочу увидеть.

Сработало.

А когда у нас начало что-то внятное получаться, то гвардейцы и сами изрядно воодушевились. Еле успокоил, а то уже перебор порой начался.

У нас же мирный Императорский бал, где не стоит никого слепить и пугать.

Впрочем, у меня своих забот полно. Я уже дважды облетел Царское Село, чтобы запомнить местность и убедиться, что пруд не спущен.

Летающий дормез для Николая мне уже пригнали, но он пришвартован пока около доков Берда.

Дело за малым осталось — обставить своё появление так, чтобы все рты раскрыли и надолго запомнили. Как бы не на всю жизнь.

Если бы не Яков Васильевич Захаржевский, тот самый генерал, заведующий дворцовым управлением Царского Села, то на прилёт прямо на Царскосельский пруд я бы не сподобился. Попросту — ничего бы не вышло.