Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица
Шрифт:
– А чего так срочно? Чего прямо с утра? Может, случилось что? – допытывался Соколов.
– Случилось, Степан Елисеевич. Такая жизнь пошла, что ежедневно что-нибудь да случатся. Я вот день прожил и думаю, слава господу, что не случилось ничего. Эх, грехи наши тяжкие.
– В сейчас что произошло, Федор Петрович? Я же тебя не про грехи спрашиваю.
– Дак депеша срочная пришла из Петербурга.
– Депеша? – у Соколова отлегло от сердца. Дурново волновался по иному поводу.
– Из самого Сената, генерал-прокурором подписанная. Зайди к нему прямо сейчас.
Соколов
– Здравствуйте, Иван Александрович. Слыхал я, что видеть меня хотели?
Статский советник с места поднялся и пошел на встречу Соколову. На его лице была приветливая улыбка.
– Степан Елисеевич! Генерал-прокурор передал нам благоволение матушки государыни. Срочная депеша пришла на мое имя.
– Благоволение? Но дело это еще не закончено, господин статский советник.
– Поднимай выше, Степан Елисеевич. Поднимай выше. Действительный статский советник. Произведен высочайшим указом! Дожил я таки до превосходительства. За верную службу и за радение наградили меня матушка государыня.
– Поздравляю вас, ваше превосходительство.
– Спасибо, голубчик. Спасибо. И про тебя я такоже в отчете на высочайшее имя не позабуду.
Соколов искренне удивился:
– Про какой отчет изволит говорить, ваше превосходительство?
– Дак по делу помещицы Салтыковой, дорогой Степан Елисеевич.
– Но я веду сие дело и мне отчет по нему писать надобно. Вы же сами мне дело отдали полностью.
– Дак то когда было. Сейчас оно на особом контроле у государыни императрицы. Она матушка наша милостивая ежедневно про сие дело справляется.
«Вот оно что! Теперь все понятно. Старый крокодил прознал, что дело почти закончено и за него многие милости посыпаться могут и решил примазаться».
– Да когда ты мне все документы принесешь по делу сему? Я ж разобраться в нем должен. Сам понимаешь.
– Ваше превосходительство, но дело еще не завершено и потому никаких отчетов по нему у нас нет.
– Как нет? Что ты говоришь, голубчик? А то, что ты ранее в Петербург посылал? А повальный обыск? А кучи бумаг, что Цицианов из Троицкого притащил? У него на Салтыкову, душегубицу все бумаги давно готовы! Али ты шутишь со мной стариком? А книга учетная, что тебе передали? Там про все взятки сказано. Мне то просмотреть надобно.
– Да какие шутки, ваше превосходительство. В деле много новых свидетельств и те свидетельства проверки требуют. Дело многотрудное.
– Дак я курьеру казенному сказал, что все почти закончено у нас!
– Это вы поторопились, ваше превосходительство. Придется подождать с победными реляциями. А что до книги эконома салтыковского, то не лучше ли убрать её подальше?
– Что говоришь, сударь? Сия книга есть доказательство вины госпожи Салтыковой!
– Но я подумал, что вам не хочется дабы она всплыла на следствии, ваше превосходительство. Ведь в сей книге и ваша фамилия среди прочих имеется. Я сие читал с князем Цициановым, когда мы записи те разбирали.
Действительный
статский советник побледнел.–Что ты, Степан Елисеевич? Какая фамилия? Я с Салтыковой дела не имел. Я честный человек. Верный слуга престола и отечества.
– А в сей книге сказано, что и вам салтыковские приказчики подарки таскали возами.
– Вранье! – вскричал начальник канцелярии.
– Вот и я сказывал князю, что сие вранье. Но князь желает на всех кто в списке значиться донос на имя императрицы написать!
– Как же так? Без разбору дела? И сразу донос?
– Вот и я ему так сказал. Даже доказал ему, что книга сия подлог!
– Доказал? – спросил Бергоф.
– Только первая проверка показала, что составлена она на основании ложных свидетельств. Например, сказано там, что актуарис Сыскного приказа господин Пафнутьев получил от помещицы Салтыковой крепостного мужика в подарок. И имя сему мужику Гаврила Андреев. Мы с князем отправились то проверить в дом Пафнутьева.
– И что?
– Да то, что в доме актуариса такого мужика нет и не было. А помещица Салтыкова продала его помещице Леонтьевой. И то проверено. А уже Леонтьева подарила Андреева своей подруге Анисье Смирновой. А та Смирнова казалась младшей сестрой Пафнутьева. Сие по мужу она Смирнова. Налицо явный подлог. И вины Салтыковой в подкупе здесь нет и Пафнутьев во взятке невиновен.
– А остальные вы дела проверяли?
– Некоторые. Но и там сплошное вранье. Более я думаю проверки не нужны не так ли? Или прикажете все по каждому факту разобрать? Может по вам особливо?
– Да зачем, Степан Елисеевич? Нет в том никакой нужды. А книга эта где сейчас?
– У меня, ваше превосходительство. Но вам её через полчаса доставят. Я в ней более не нуждаюсь.
– Пусть мне принесут её. Я сам посмотрю. А что по повальным обыскам?
– У меня после опроса более 100 людей практически ничего на Салтыкову нет.
– Что значит нет? Но сколь людей померло из-за неё?
– Дак выходит, что вина помещицы в смертях холопов токмо косвенная. Некто наговаривает на госпожу Салтыкову.
– А дело капитана Тютчева? Ты же его расследовал? Там, я слышал, много чего накопано.
– Я подозреваю, что Тютчев мне солгал, ваше превосходительство. И его словам верить нельзя. Да он и сам, как оказалось, большой любитель на крестьянишками поизмываться.
–Ладно, иди, Степан Елисеевич. И пришли мне книгу. Потом решим, что делать надобно…
***
Князь Цицианов выглядел не лучше Соколова. Он также совершенно не спал ночью.
– Что там? – спросил он, как только Степан вошел в кабинет.
– У начальника канцелярии? Ничего такого, за что нам с тобой следовало бы переживать.
– А о ночном происшествии он ничего не сказал тебе?
– Он, похоже, и сам пока про то не знает. Да и дело сие не наше, а Сыскного приказа. У них чиновника убили, а не у нас.
– У них. Но вот вопрос кто чиновника убил? Могут на нас с тобой это дело свалить, Степан. Думаешь, Иван Александрович не имеет к сему отношения?