Колыбель предков

Вот тогда-то Осборн и выдвинул мысль о существовании промежуточного, третьего, центра эволюции жизни, расположенного на полпути от Европы к Америке, — на территории Центральной Азии. Она, таким образом, превращалась не только в район, где совершались широкие миграции, но и в «главную биологическую лабораторию», в которой в эпоху динозавров и первых млекопитающих, за десятки миллионов лет до наших дней, «развивались наиболее отдаленные предки всех высших видов животных». Так, ни в Европе, ни в Америке не найдена исходная предковая форма лошади, — пятипалая лошадь, хотя трехпалая известна и на том и на другом континентах. Костные останки ее лежат, уверяет «палеонтологический оракул», в древних горизонтах красно- цветных глин Центральной Азии!

Если Осборн лишь высказал гипотезу о центре эволюции жизни на территории Монголии, не вдаваясь в детализацию картины, то обоснование ее на базе материалов по ископаемым и современным животным всех материков Земли выполнил Вильям Диллер Мэтью. Именно его работы советовал прочитать директор музея. Нельсон сразу понял, что Мэтью — ученый исключительной эрудиции, разносторонних знаний и смелого мышления. Его картина эволюции жизни на Земле, с наибольшей полнотой разработанная в книге «Климат и эволюция», поистине грандиозна и захватывающа.

Около 70 миллионов лет назад началась эпоха подъема горных цепей. В результате равномерная атмосферная циркуляция на Земле нарушилась, и возникли различные климатические зоны: засушливых пустынь, тропических лесов и умеренные пояса. Это резкое нарушение привычных условий существования стало, по мнению Мэтью, главным стимулом эволюции органического мира. С ним связано начало миграций животных.

В суровых районах Гоби шла, по мнению Мэтью, наиболее ожесточенная борьба за существование. Животные приспосабливались здесь к холоду, трудностям добывания пищи, резкой смене температур и открытым, безлесным пространством.

Отсюда прогрессивные виды животных последовательными волнами вытесняют отсталых и менее приспособленных, которые переселяются на окраины материков: в Юго-Восточную Азию, Африку, Южную Америку и Австралию. Эти районы Земли, где сохраняются старые условия жизни, становятся прибежищем отживших в процессе эволюции форм животного мира. В то же время в Центральной Азии формируются «космополитические» типы животных, которые затем расселяются во все стороны. Препятствием служат лишь высокие хребты и безводные пустыни.

Человек и его предки подчиняются тем же принципам эволюции и «рассеивания». Древнейшие люди сформировались, по мнению Мэтью, в Центральной Азии. Со временем здесь появляется более «прогрессивный тип человека», и он вытесняет с территории прародины отставших в развитии обезьянолюдей вроде питекантропа. Его находка Эженом Дюбуа на Яве не случайна: «высокоразвитые существа» оттеснили обезьяночеловека на окраину Азиатского материка, где он был обречен на вымирание.

Таким образом, питекантроп, по мысли Мэтью, представляет собой «окаменелый пережиток недостающего звена», а не само недостающее звено. Истинного предка, причем самого древнего, следует искать не в тропиках, а на территории Центральной Азии.

Впрочем, как утверждал Мэтью, центр расселения человечества не всегда находился на плато Монголии. В связи с ее непрерывно усиливающимся усыханием «центр дисперсии» переносился затем на восток и запад от Гоби. Там следует искать истоки «монголоидной, кавказской, нордической и средиземноморских рас». Так, от первой миграционной волны западного центра произошло северное население Европы, от второй — южно-европейское и северо-африканское. Славяне, по теории Мэтью, появились на востоке Европы после одного из циклов «кавказской дисперсии».

Доклад, прочитанный Мэтью на специальном заседании Академии наук США, и особенно его книга «Климат и эволюция» произвели большое впечатление на научные круги. Специалисты, главным образом палеонтологи, палеогеографы и геологи, с интересом встретили гипотезу Осборна — Мэтью. Большое внимание их идеям о происхождении человека уделил американский геолог Джозеф Баррел, который опубликовал в «Научном ежемесячнике» специальную статью о влиянии изменений климата на происхождение обезьяночеловека и о возможном местоположении родины недостающего звена.

Нельсон прочитывал эти и подобные им рассуждения как увлекательный, но фантастический роман. Сразу же бросалась в глаза умозрительность концепции и отсутствие в большинстве случаев «положительных фактов», подтверждающих ее истинность. Достаточно сказать, что в гипотетическом «центре дисперсии» всех животных Земли к моменту создания Мэтью книги «Климат и эволюция» был обнаружен всего лишь один (!) зуб древнего носорога, о котором сообщил русский геолог и путешественник В. А. Обручев. До начала работ «экспедиции недостающего звена» палеонтологам оставалось лишь гадать, что же на самом деле скрывала земля Гоби.

Настораживала также сдержанность, с которой относились к гипотезе центрально-азиатской прародины человека антропологи. За свое ли дело взялись палеонтологи и геологи, чтобы столь смело и решительно вторгаться в такую специфическую область, как происхождение человека? Разумеется, никому не возбраняется порассуждать на любую избранную тему, однако при конструировании схем не следовало сбрасывать со счетов достижения тех, кто посвятил себя изучению этой проблемы.

Между тем самые отчаянные и последовательные сторонники центрально-азиатской прародины недостающего звена старательно избегали антропологического и археологического аспектов вопроса. В большинстве случаев они ограничивались рассуждениями о климатических изменениях и природном окружении как решающих факторах эволюции предка человека, рассматривали его как одну из рядовых составных частей животного мира. «Но ведь эго же был предок человека, а не трехпалой лошади! — с досадой думал Нельсон. — В факторах, определяющих их эволюцию, должны быть различия, причем значительные».

С другой стороны, проще объявить идею абсурдной и на этом основании без сожаления отбросить. А что, если в гипотезе центрально-азиатской прародины есть рациональное зерно? У Нельсона зародились сомнения, и они стали одной из причин, почему он отправился в Гоби.

В Пекине в доме Моррисона Нельсон познакомился со своим соотечественником, «отцом китайской палеонтологии», Амедеем Вильямом Грабо. Круг его интересов был широк: ботаника и минералогия, палеонтология и физическая география, зоология и геология. Грабо, в прошлом профессор Колумбийского университета, много путешествовал и вел геологические исследования не только на территории Северной Америки, но также в Англии, Франции, Германии, Австрии и России. Нельсон несколько раз встречался с Грабо. И каждый раз разговор переходил на «злободневную тему»: где наиболее вероятен успех поиска недостающего звена?

— Ошибка Дарвина, полагающего, что ближайших родичей человека следует искать в Африке, где сейчас обитают шимпанзе и гориллы, заключается в том, что он не учитывает фактора миграции, — говорил Грабо. — Ведь современная картина распространения животных, в том числе обезьян, есть не что иное, как результат переселений, происходивших миллионы лет назад. Надо сначала найти ключ к общему центру происхождения и рассеивания животных. Я нашел его, Центральная Азия — вот район, где, вероятнее всего, располагалась прародина многих животных, а также человека!