Колыбельная для вампиров 4

— Нет, дорогой, чего не было того не было.

— Эх, Кошка! Если я не делал тебе предложение, значит, это была настоящая любовь…

— Томас, прекрати нести чушь и давай рассказывай, как Эльжбета убивала девчонку, — потребовала Рени, видя, что он не жаждет делиться воспоминаниями о том, что тогда произошло на базе.

— Ладно, расскажу, — с неохотой согласился Штейн. — Только сама потом не пожалей, — добавил он и выразительно посмотрел на осоловевшую от шампанского девушку.

— Рассказывай! — стояла на своём Рени.

— Хорошо, слушай. Естественно, я следил не за самой Эльжбетой, а за Антонией. Почти месяц я проходил за ней и ничего. Решив, что вспугнул дичь, я хотел уж бросить это дело, но в тот день я зашёл к Мику, но не застал его дома и немного поболтал с Эльжбетой. Кстати, как собеседнице, ей не было равных. Она была энциклопедически образована, вдобавок её суждения были великолепны, поэтому Мика не зря ценил её советы. Эльжбета умела представить проблему в таком свете, что оставалось лишь удивляться, что ты сам не додумался до такого простого решения.

Обалделый я вышел от неё и пошёл куда глаза глядят. Эльжбета ни в коем разе не кокетничала со мной, но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Это была великолепная женщина и устоять перед её обаянием было неимоверно сложно. Короче, она тогда почти перетянула меня на свою сторону. Лишь потом, когда хмель немного выветрился, кое-что меня насторожило в её поведении. Слишком уж остро поблескивали её глаза и смеялась она несколько громче обычного. К концу нашей беседы у меня возникло ощущение, что, охваченная нетерпением, она ждёт, когда я уйду. В общем, я чуть было её не упустил. Когда повернул обратно, то она уже ушла далеко вперёд и мне пришлось догонять её чуть ли не бегом.

Видимо, она заранее всё спланировала и под благовидным предлогом заманила Антонию в заброшенный переход базы. Из-за осторожности я не особо рьяно расследовал это дело, но, думаю, она отправила ей записку от имени Мика. При виде его жены эта дурочка растерялась и, не придумав ничего лучшего, заявила, что она здесь гуляет и начала нести чушь про погоду. «Надо же, какая приятная неожиданность, встретить вас здесь! Я вот тоже решила немного прогуляться, раз уж погода в нашем подземелье так уж безумно хороша», — пропела Эльжбета и сняла с пояса трубку, похожую на раздобревшую флейту. Она взмахнула рукой, и та развернулась в нечто среднее между плёткой и бичом. Что было дальше, даже вспоминать не хочется. Хоть я с детства привычен к жестокости, но честно признаюсь, мне было жутко не по себе. Очень хотелось удрать, но я боялся даже дышать, не то что куда-то двинуться.

Брезгливо передёрнувшись, Штейн вновь потянулся к водке.

— Для начала Эльжбета вырвала девчонке глаза. Mein Gott! До сих пор при воспоминании в ушах звенит её нечеловеческий визг!.. Когда Антония превратилась в окровавленный кусок мяса, она со спокойным выражением лица прикончила её ментальным ударом. Именно тогда я понял, что она маньячка и ей доставляет удовольствие сам процесс убийства. Судя по виртуозным ударам, за ней их числилось немало, а они происходили на базе довольно часто. Некоторые из убийств имели хоть какую-то видимую причину, но чаще всего они были бессмысленными и жестокими. Правда, основную массу их приписывали известной всем личности.

— Я тут ни при чём, — заявил Ник и неслышно вздохнул, заметив скептический взгляд девушки, которая была далеко не так пьяна, как можно было подумать, глядя на неё со стороны. — Да, я уничтожал бракованный материал. Уничтожал массово, но я убивал чисто, не доставляя жертвам мучений.

— Ну, конечно! Это сильно меняет дело, — фыркнула Мари и снова протянула ему бокал. — Налей, Чистильщик! Я выпью за упокой душ, загубленных тобой. И дай бог, чтобы они даровали тебе своё прощение, хотя я сильно в этом сомневаюсь.

Девушка чокнулась со Штейном и залпом выпила шампанское. После чего она всем корпусом развернулась к Нику и, подавшись к нему, уставилась в его лицо немигающим взглядом.

— Реази, вот кто ты такой, чтобы отнимать жизнь? Ответь, кто дал тебе такое право?

— Это право творца, — последовал хладнокровный ответ.

Отодвинув девушку от себя, Ник достал из нагрудного кармана пиджака перьевой Parker. Когда официант протянул ему лист бумаги, он начертил на нём растительный узор.

— У них на спинах был этот рисунок или что-то другое?

— Да, — подтвердил Штейн, с интересом разглядывая замысловатые виньетки. — А что он означает?

— В традициях эреев это символ-посвящение богине Лотиэль.

— Понятно. Кстати, с гибелью Эльжбеты немотивированные убийства прекратились. Так что твоя непричастность к ним уже давно доказана, — Штейн заколебался, прежде чем спросить: — Если Мика является клоном твоего отца, то кем вы с Эльжбетой, то есть Ризой, ему приходитесь?

— У нас были прецеденты с клонами до того, как их запретили. Согласно закону, он имел все те же права, что и оригинал. Естественно, после смерти последнего. Пока оригинал был жив, он выступал в роли основного наследника, — Ник усмехнулся. — Так что Михаэль мне такой же отец, как рай Таятян, который послужил матрицей для его создания.

— Да, запутанная ситуация, — заметил Штейн.

— После нескольких крупных процессов с клонами-недорослями, которых не хотели признавать их великовозрастные дети, Коалиция Священных королевств запретила клонирование. Правда, вольные государства не захотели присоединиться к договору и отказались подписывать ратификационные грамоты.

— Эй! — выкрикнула Мари и шлёпнула ладонью по столу. — Моей матери, которое исчадие ада, вы перемыли косточки, а про меня ничего не хотите сказать? — она резко засмеялась, глядя на Ника. — Видел бы ты себя сейчас! Вид как у кота, которому по морде надавала мышь.

— Детка, нельзя так много пить, — забеспокоилась Рени.

— Тсс, мой хороший! — девушка прижала палец к губам. — Я знаю, что ты скажешь, но я не пойду спать и регенерацию тоже не буду подключать, чтобы выгнать алкоголь из крови. Родная, если я это сделаю, то просто сойду с ума, как это уже было раньше.

— Детка, что ты несёшь? — встревоженная Рени хотя встать, но Штейн ей не позволил.

Девушка смерила её долгим взглядом и грустно улыбнулась.

— Мамочка, я хочу, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю! И не потому, что ты моя единственная приличная родительница. Просто ты единственная, кто любил меня по-настоящему. Родная, это ты воспитала из меня нормального человека. Так что ты моя единственная настоящая мать, а других я не знаю и знать не хочу.

— Мари, о чём ты говоришь?

— О том, что я вполне могла бы превратиться в подобие Ризы, если не хуже, — тихо ответила девушка и кивнула на Ника. — Не веришь, спроси у него. Он тебе расскажет. Конечно, если у него хватит духу на признание. И заодно спроси у него, что такого ему сделал пятилетний ребёнок, что он прямиком отправил его в ад.

— Господи! Да о чём ты говоришь?!

— О своём детстве в гнезде Владислава, — сказала Мари странно звенящим ломким голосом и поднялась из-за стола. — Ладно, я пойду спать, а вы тут ещё посплетничайте.