Ком 6

— Ваша светлость, — я дёрнулся, но Саня продолжил: — был счастлив служить под вашим руководством!

— И я! — вытянулся Швец.

— Яволь, мой сюзерен! — и Хаген туда же.

— Это что сейчас было? — Я окинул взглядом их торжественные лица.

— Мы не пробиваем этот шагоход. Совсем, — пояснил Пушкин. — Я трижды попал в предполагаемо слабые места. Даже в шарниры манипуляторов! Бесполезно. Это наш последний бой! Я отступать не собираюсь. Но…

— Отставить панику! У нас в деревне, знаешь, как говорили? Чем больше шкаф, тем громче падает! Продолжать вести огонь! А я наверх!

— Зачем? — спросил немного оживившийся Хаген.

— Есть парочка идей!

ЗВЕРИ ПРОТИВ МОНСТРА

Я вылез обратно на крышу.

— Ну что, ужасная полуторосотлетняя лиса, готова повеселиться?

Айко с недоумением уставилась на меня:

— Ты чего? Ты чего обзываешься?

— Щас мы с тобой помножим на ноль вот эту бандуру! — Я кивнул на «Кайдзю».

— Как? Мы? — Она аж подпрыгнула от неожиданности.

— А кто ещё? А как — на месте разберёмся! Прыгай на спину!

И прыгнул вниз, оборачиваясь.

Дадим себе волю напоследок?

Да-а-а!

Мне на загривок приземлилась лиса. Я коротко взглянул вверх. Тварюшка сидела на спине и жонглировала… вилками. Видать, после боя с Ига-Когами эти орудия ей понравились!

Я накинул щит.

Вперёд!

Мы самые!!!

И мы понеслись сквозь разрывы и летящие трассеры. Айко угнездилась прямо у меня на шее и несколько раз отбивала летящие в нас снаряды. Наверное, со стороны это выглядело феерически. По полю, вздрагивающему от её шагов, идёт многосоттонная стальная махина, от которой во все стороны тянутся огненные ленты выстрелов. А на неё в атаку бежит переливающийся синим белый медведь. А на башке у него вертится, отбивая снаряды, многохвостая лиса.

Как там деда Аркаша говаривал — «Матросы на зебрах»? Кажись, наш вариант лучше!

А пока я бежал по полю боя, лавируя между обломками шагоходов, воронками и стараясь не подставляться под выстрелы главных калибров. Да-а, многие сегодня не вернутся. Ну тут уж такая казацкая доля! А пока живы будем — не помрём! Мы проскочили под брюхо исполинского шагохода. Ядрена колупайка, вот это громадина! «Кайзер» и рядом не стоял. Он бы у этой «Кайдзи» меж лап прошёл, как собака рядом с конём!

— И что дальше? — Айко свесилась к моему уху.

— Наверху по-любому должны быть какие-нибудь люки-двери. Щас залезем, проверим!

— Давай!

Я подпрыгнул, втыкая синие когти в манипулятор, и полез наверх. Главное, чтоб по мне сейчас свой никто не пальнул! Так-то медведи белые лазить особо не умеют…

Я всё умею!

Ага, знаю! Мы самые!

Да!

На самом верху пришлось карабкаться совсем уже по отрицательному уклону. Но тут помогла лиса. Она что-то сделала, и я внезапно полегчал. Чуть не вдвое! Мы прыжком вылетели на палубу.

— Предупреждать надо! Я чуть не сорвался!

— Да ладно! Куда сейчас? — Лиса с интересом оглядывалась.

Похоже, пока нас никто не заметил. Колоссальная хреновина! Неподалёку рявкала выстрелами какая-то пушка. Явно не главный калибр, то тоже неприятно.

— Давай пробежимся по палубе, поуменьшим персонал малых орудий!

— Давай! — и лиса снова запрыгнула мне на шею.

Кстати, вот такие палубы — прям мой размерчик! Есть где развернуться! Мы рванули на звуки выстрелов. Выскакиваем, а там сдвоенная автоматическая пушка, прикрытая скромным щитком, и пятеро матросов обслуги. Или это не матросы? Если это шагоход, как правильно — не знаю? Опять пока всякие идиотские мысли гонял, мы с лисой мгновенно разорвали их в лоскуты. Чего-то я нынче к комплиментам вообще не расположен и щадить никого не собирался!

Помчались дальше!

За следующие полчаса мы с Айко повынесли всю малую артиллерию этой махины. Матросики-то (ладно, пусть будут матросы — линкор всё же) даже вооружены не были. Ещё пару раз нарвались на команды, тушившие пожары — достали-таки наши этого «Кайзю». Помогли пожарным, чем смогли, конечно. Вот только внутрь всё никак случая попасть не было. А снаружи эту дурищу не уничтожить. Да и орудия главного калибра продолжали вести огонь. И там, внизу, умирали мои друзья!

— Айко! Есть идеи, как внутрь попасть?

— Есть! Я думала, ты специально по палубе сначала бегал. — Ответила шкода. — Я сразу придумала!

— И как?

— Помогай! — Она бросилась к последней пушке, у которой мы уничтожили обслугу. — Разворачивай! — Лиса вцепилась в пушку и попыталась повернуть её.

— Да не так, дурында! Смотри, тут же колёса наводки есть! — Я снял облик и принялся разворачивать орудие. Идея-то понятна, лупануть прямо из этой хрени по корабельной надстройке. Авось пробьём. Тут-то броня всяко тоньше, чем борта. Да и почти в упор стрелять придётся.

— Дай, дай я! — Рядом подпрыгивала лиса. — Я же придумала!

Поскольку прыгала она прямо по растекшейся крови, да и сама была уделана по самые уши — выглядело жутковато. Да я и сам, наверно, был не лучше… А, может, и страшнее.

— Вот сюда нажми!

Она и нажала! Спарка выпустила весь боезапас в одной лающей очереди. По щитку простучали осколки. Когда всё стихло, я выглянул и увидел — в стене перед нами появилось здоровенное рваное отверстие. Неслабо так! И там ещё что-то разгоралось.

— Ну? — торжествующе завопила Айко. — Кто молодец? Я молодец! — и кинулась в пролом.

— Ядрёна колупайка! — только и осталось рявкнуть и залезть следом. В этих теснотах только лисе удобно — маленькая она. А мне пришлось без облика идти — если наверху было удобно и просторно, то внутри — ужас какой-то. Эти японцы в большинстве-то — хлипкий народ. Может, им тут и удобно, но по мне — так просто ужасающая теснота.

Я могу только лапы превратить! Или вообще только когти!

А чего молчал?

А ты и не спрашивал!

Давай!

Из пальцев вылезли полуметровые голубые серпы. Жуть, конечно. Но это наша жуть, пусть другие срутся! Я огляделся. Какая-то комната, или правильнее сказать — каюта. Какие-то приборы непонятные. И всё затянуто дымом. Пара тел под ногами. И Айко, стоящая у чудом уцелевшей двери.

— Ну что, куда?

— Сначала предлагаю попытаться дойти до капитанского мостика. Это нам наверх все время надо.

— Ух, какие словеса знаешь! — Я усмехнулся. — Ну давай, навестим капитана!