Ком 6
Шрифт:
Примчалась Айко — глаза по плошке.
— Ну что?!
— Всё было плохо, но я сделала, что смогла. Потом открылся портал, там были какие-то жен…
— Они жить будут?!!
— Сказали, будут. Забрали их куда-то, я же говорю.
Японские генералы обрадовались не меньше меня. Приободрились, сели вдоль стеночки попрямее.
Линкор гудел от наполнивших его шагов и голосов. Я подумал, что дальнейшее от нас с Айко уже совсем не зависит и слегка расслабился. Ждём. Просто ждём.
Ещё полчаса я сидел в командной рубке в окружении связанных японцев. Лиса ходила и с любопытством совала нос
Сначала ворвались солдаты-морпехи. «Руки вверх!» кричат. Ага. Лейтенантик, разглядев диспозицию: связанные японцы, девушка в кроваво-белом платье и окровавленный белый медведь, цыкнул зубом, пробормотал: «Звиняйте!» — и, оставив двух морпехов у двери, убежал. Вот им щас делов-то, я совсем не завидую! Пока всю эту стальную громадину не обыщут, пока всех японцев в плен возьмут, это ж сколько времени и мороки? Потом пришёл какой-то незнакомый генерал, отдал мне честь(!) и почтительно поинтересовался, что я буду делать с захваченным трофейным шагоходом и пленниками?
Я поначалу даже не понял, о чём он. А потом до меня ка-ак дошло! Япону мать её итить, «Кайдзю»!!!
— Пленников всех забирайте. Они нам даром не надоть! Вот этот, — я ткнул в переводчика, — по-русски разумеет. Вот этот — генерал. Остальные не знаю.
Генерал оглядел диспозицию. Потом переступил кровавые останки. А сапоги-то в крови! Кажись, пока шёл по коридорам, запачкался.
— Простите, а это вы их всех, там? — обратившись почему-то к Айко, он сделал рукой неопределённый жест вниз. Пришлось отвечать.
— Ага. Мы.
До меня дошло, что я сижу всё ещё облике. Снял его. Коротко кивнул:
— Илья Коршунов, герцог Топлерский, сотник Сводного Дальневосточного механизированного отряда.
Генерал аж вздрогнул.
— Ваша светлость, простите. Слухи о волшебной лисе были, а вот о…
— Да неважно. Шагоход «Кайдзю» имею желание…
Сперва хотел сказать: продать стране. Прикинул его стоимость: а ну как скажут мне, что в казне и деньжищ-то таких не водится? Забирай, скажут, себе да делай с ним, что хошь. И куда я его? Сколь он жрёт дизеля-то, не считая магических усилителей??? Да команду, поди, надо триста человек?
А генералу, кажись, поплохело от ожидания. И тут мне пришла в голову светлая мысль!
— Желаю оформить как выплату за предоставленную государем ссуду на развитие железодобывающего и сталеплавильного предприятия!
Кто молодец, а?
18. ПОСЛЕ БОЯ
НА ГРЕШНУЮ ЗЕМЛЮ…
— Ваше превосходительство, мы можем быть свободны? Устал я, силов никаких нет…
Он ещё раз оглянулся.
— Д-да-да, конечно, ваша светлость. Вы можете быть свободны.
Я встал и чего-то покачнулся. Скорее, от психологической усталости, чем от физической. Столько сил выпила эта «Кайдзя»…
— Пойдём, Илья. — Айко подставила мне плечо.
Пока шёл по этим узким коридорам, всё пытался унять дрожь. Оно всегда так — отходняки боевые. В горячке боя ничего не чувствуешь, действуешь.
А потом накрывает. Вышли на палубу. А там уже суета всякая. Солдатики русские носятся. Короткие колонны пленных японцев конвоируют, ящики какие-то таскают. Короче, все делом заняты. И мы тут красивые нарисовались, по сторонам пялимся.Судя по всему, именно наша праздность и не понравилась какому-то чистому и лощеному полковнику с довольно-таки надменной рожей. Он высокомерно взирал на всеобщую суету, похлопывая по сапогу почему-то кавалеристским стеком. А тут — мы. Ладно, я перекинулся — форма чистая. Была, пока я помощью Айко не воспользовался. А уж она-то по уши расписная! Честно говоря, по-моему, ей просто нравилось эпатировать встречную публику. Ну и сочетание белого и кроваво-красного цветов тоже. А вот полковник, нас завидев, натурально взбеленился:
— Кто такие?! Почему находитесь на захваченном шагоходе? Почему в таком расхристанном виде? Отвечать!
Чего-то это меня так выбесило, прям сильно!
— Ты б угомонился твоё высокоблагородие! Это вообще-то мой шагоход! Пока я документы по передаче не подписал! Это раз! Второе! Ты как к герцогу обращаешься? Отвечать!
Стоит, рот раззявил, глазами хлопает.
На нас уже стали оглядываться, останавливаться. Айко, обрадовавшись зрителям, принялась заламывать руки и артистично дёргать меня за рукав:
— Успокойтесь Ваша светлость! Господин не знает, кто вы! Простите дурака! — На этих словах полковник опять дёрнулся.
А мы развернулись и пошли к краю борта.
— Есть идеи, как вниз спускаться? А то чего-то нет желания опять на когтях…
Ничего не ответила мне лиса. Ага, прям как в сказке. Она просто подцепила мена за портупею со своей силой нечеловеческой — и прыгнула вниз! Я аж рефлекторно руки-ноги поджал — ждал, что камнем вниз полетим, со свистом. Ан нет! Спланировали плавненько, как пушинка одуванчика. Или как у японцев положено? Как лепесток сакуры?
Плавно, в общем, летим.
Картина феерическая. Парашютом надо мной — лиса, распушив хвосты, а я значицца, болтаюсь в её лапах. Хорошо, что я в момент не перекинулся со страху! Вряд ли она меня в облике удержала бы. Хотя, кто её, шкоду, знает?
Не успел ногами земли коснуться — мысль, как обухом по голове: как там наши? Сразу в медведя обернулся:
— Прыгай!
Лиса уже привычно оказалась у меня на шее, и мы побежали к месту последней схватки «Святогора». Добежав, я даже не сразу смог протиснуться, собственно, к месту боя, так всё битым железом было завалено. А потом этот вал чуть дрогнул и, расталкивая металлолом, вышел «Детина».
— Илья, ты?! — радостно загудел динамик. — Живой! Да ещё с лисой!
— Ага. А мои?! «Пантера»?..
— Живы твои! Все живы. Не тут оне! — «Детина» показал правой пушкой направление.
— Спасибо! — Я помчал, куда показали.
— Да не за что! — пробасило следом.
ВЫЖИВШИЕ
На окраине поля генерального сражения стоял куцый строй условно неповреждённых шагоходов. Как же мало нас осталось! А вот и «Пантера»! А вон и Хаген у машины, треплется о чём-то с другими казаками. Он словно взгляд мой почувствовал — обернулся и увидел бегущих меня и Айко! И засиял глазами: