Комедианты
Шрифт:
– Завтра они подыщут для меня какую-нибудь колымагу. Я к вам заеду, как только ее получу. – Он помахал Тин-Тин, а капитану крикнул: – Salut [61] . Мне здесь нравится, – добавил он. – По-моему, фортуна наконец мне улыбнулась.
Я вышел из зала с приторным вкусом от выпитой «Семерки» во рту. Проходя мимо, я потряс за плечо стража у двери – надо ведь хоть кому-то оказать добрую услугу! Я ощупью обошел вездеход и добрался до своей машины; вдруг я услышал за спиной шаги и отпрянул в сторону, подумав, что капитан все-таки решил постоять за честь своего катка. Но это была всего-навсего Тин-Тин.
61
привет (фр.)
– Я
– Как поживаешь, Тин-Тин?
– Очень хорошо, а вы?
– Ca marche [63] .
– А вы не хотите немножко обождать в машине? Они скоро уедут. Англичанин уже tout-a-fait epuise [64] .
– Не сомневаюсь, но я устал. Мне надо домой. Скажи, Тин-Тин, он тебя не обижал?
– О, нет. Он мне понравился. Очень понравился.
62
сделать пипи (фр.)
63
ничего (фр.)
64
совсем выбился из сил (фр.)
– А что тебе в нем так уж понравилось?
– Он меня насмешил, – сказала она.
Эту же фразу, к вящему моему огорчению, я услышал снова, но уже при других обстоятельствах. За мою беспорядочную жизнь я научился многим фокусам, но смешить я так и не умею.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Джонс исчез на какое-то время так же бесследно, как труп министра социального благоденствия. Никто так и не узнал, куда делся труп, хотя кандидат в президенты предпринял попытку это выяснить. Он проник в канцелярию нового министра, где его приняли деловито и вежливо. Пьер Малыш не пожалел сил, чтобы раструбить о нем как о «сопернике Трумэна», а новый министр краем уха слыхал о Трумэне.
Министр был маленький толстенький человечек; он неведомо почему щеголял значком американской студенческой корпорации, зубы у него были крупные, белые и редкие, словно надгробные плиты, заготовленные для куда более просторного кладбища. Через его письменный стол доносился странный запах, будто одну могилу забыли засыпать землей. Я сопровождал мистера Смита на случай, если понадобится переводчик, но новый министр свободно говорил по-английски, правда, с таким американским акцентом, что в какой-то мере оправдывал свой значок. (Потом я узнал, что министр некоторое время служил посыльным в американском посольстве. Его производство в министры было бы редким примером выдвижения из низов, если бы в промежутке он не подвизался у тонтон-макутов адъютантом по особым поручениям при полковнике Грасиа, известном под кличкой Толстяк Грасиа.)
Мистер Смит принес извинение в том, что его рекомендательное письмо адресовано доктору Филипо.
– Бедняга Филипо, – сказал министр, и я подумал, что мы услышим наконец официальную версию о его кончине.
– Что с ним случилось? – спросил мистер Смит с похвальной прямотой.
– Боюсь, мы этого никогда не узнаем. Он был человек угрюмый, со странностями,
и, должен вам сказать, профессор, с финансами у него не все в порядке. Было там одно дельце с водопроводной колонкой на улице Дезэ…– Вы намекаете, что он покончил самоубийством?
Я недооценил мистера Смита. Ради высокой идеи он мог и схитрить, сейчас он решил не открывать своих карт.
– Может, и так. А может, он стал жертвой народного гнева. Мы, гаитяне, привыкли расправляться с тиранами по-своему.
– Разве доктор Филипо был тираном?
– Люди с улицы Дезэ не простили ему этого надувательства с водой.
– А теперь водопровод пустят? – спросил я.
– Это будет одним из моих первых мероприятий, – взмахом руки он обвел папки на полках у себя за спиной, – но, как видите, забот у меня немало.
Я заметил, что остальные скрепки на многих из его «забот» заржавели от длинной череды дождливых сезонов: видно, «заботам» этим еще долго суждено здесь лежать.
Мистер Смит умело возобновил атаку:
– Значит, о докторе Филипо все еще нет никаких известий?
– Как выражались у вас в военных сводках, «пропал без вести, есть опасения, что убит».
– Но я был на его похоронах, – сказал мистер Смит.
– Где?
– На его похоронах.
Я наблюдал за министром. Он ничуть не смутился. Издав отрывистый лай, который должен был обозначать смех (мне вспомнился французский бульдог), он заявил:
– Никаких похорон не было.
– Да, их прервали.
– Вы и представить себе не можете, профессор, как клевещут на нас наши враги.
– Я не профессор и видел гроб собственными глазами.
– Гроб был набит камнями, профессор… простите, мистер Смит.
– Камнями?
– Точнее говоря, кирпичами. Их привезли из Дювальевиля, где мы строим наш прекрасный новый город. Крадеными кирпичами. Мне бы хотелось показать вам как-нибудь Дювальевиль, если вы выберете утром время. Это наш ответ на постройку города Бразилиа.
– Но при этом присутствовала его жена.
– Бедная женщина, она – надеюсь, помимо своей воли, – стала игрушкой в руках бессовестных людей. Владельцы похоронного бюро арестованы.
Я отдал должное его находчивости и воображению. Мистер Смит был на время усмирен.
– Когда их будут судить? – спросил я.
– Следствие займет некоторое время. Заговор широко раскинул свои щупальца.
– Значит, это вранье, будто труп доктора Филипо во дворце? Говорят, его превратили в упыря и заставляют работать по ночам?
– Все это только суеверия, мистер Браун. К счастью, наш президент избавил страну от суеверий.
– В таком случае ему удалось то, что не удалось иезуитам.
Мистер Смит нетерпеливо нас прервал. Он сделал все, что мог, для доктора Филипо, и теперь его внимание целиком занимала его миссия. Ему вовсе не хотелось настраивать против себя министра неуместными разговорами об упырях и суевериях. Министр весьма благосклонно слушал его, выводя карандашом какие-то каракули. Это не означало, что он не слушал, – я заметил, что он чертил больше знаки процентов и плюсы; минусов там не было.
Мистер Смит говорил о здании, где разместится ресторан, кухня, библиотека и лекционный зал. Следовало бы оставить место и для будущих пристроек. Со временем можно будет подумать даже о театре и кино; вегетарианское общество мистера Смита уже и теперь могло снабжать документальными фильмами, и он надеется, что вскоре – если им будут предоставлены возможности – появится школа вегетарианской драматургии.
– А пока, – заметил он, – мы всегда можем опереться на Бернарда Шоу.
– Грандиозный проект, – признал министр.