Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Совместная германо-австрийская операция, начавшаяся 2 мая 1915 года, получила наименование по названию двух польских городов Тарново и Горлице (Gorlice, Tarn'ow) и развивалась от Кракова в сторону современной пограничной реки Сан. Последняя упоминается в гимне нынешней Украины: «Станем, браття, в бiй кривавий вiд Сяну до Дону».

Особенное отвращение вызывали его изречения, вроде «Потом мы двинулись на Буковско, чтобы обеспечить за собой линию Буковско – Дынув, поддерживая связь с бардеевской группой у Большой Полянки, где мы разбили самарскую дивизию неприятеля».

Буковско (Bukowsko) и Дынув (Dyn'ow) – города в современной Польше вблизи пограничной реки Сан. Эта фронтовая линия находится примерно в ста километрах восточнее линии Тарново – Горлице.

По поводу Большой Полянки (Velk'a Polanka) Йомар Хонси (JH 2010) замечает следующее:

Velk'a Polanka is not one hundred per cent identfied, but by analyzing the text and historical events we can conclude that the place in question is Vysn'a Polianka north of Bardejov. Until May 2 1915, when the Central Powers started their offensive by Gorlice and Tam'ow, the front went very dose to the village. The Russian 48th Infantry Division (HQ in Samara) held this section of the front at the time. The division was almost completely destroyed during the first week of May.

Большая Полянка не идентифицирована со стопроцентной определенностью, однако сопоставление текста и исторических событий позволяет заключить, что речь идет о местечке Верхняя Полянка, что севернее Бардеево [город в современной Словакии]. К началу мая, когда Центральные державы начали наступление по линии Горлице-Тарнов, линия фронтового противостояния проходила в непосредственной близости от села. Русская 48-я пехотная дивизия (со штаб-квартирой в Самаре) обороняла этот участок фронта и была практически полностью уничтожена в первую неделю мая.

Добавим, что замена Гашеком определения Верхняя (Vysn'a) на Большая (Velk'a) в словацких названиях населенных пунктов очень характерна для этой части романа, см. комм, выше: ч. 3, гл. 3, с. 165.

С. 175

такова воля нашего господина полковника Шредера из Брука

Брук ан дер Лейта или Кирайхида – см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 352.

С. 176

однажды с таким вот ночным горшком произошла презабавная история на курорте Подебрады… Об этом рассказывали у нас в трактире на Виноградах. В то время в Подебрадах начали издавать журнальчик «Независимость», во главе которого стал подебрадский аптекарь, а редактором поставили Владислава Гаека из Домажлиц.

Подебрады (Podebrady) – город с минеральными источниками на реке Лабе, 60 километров на восток от Праги.

Ладислав Гаек из Домажлиц (Ladislav H'ajek Domazlick'y) – один из самых близких Гашеку людей. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 366. Многократно упоминается в романе и ходит в героях нескольких вставных историй. Очередная, рассказываемая Швейком, как и все предыдущие, например о работе Марека в журнале «Мир животных» – вольная переработка Гашеком действительного происшествия.

Журнал «Независимость» («Nez'avislost») – издание, выходившее в Подебрадах, которое, в самом деле, некоторое время редактировал Ладислав Гаек (HL 1998). С июня по октябрь к основной тетрадке добавлялось специальное сезонное приложение «Курортные Подебрады» («L'azne Podebrady»).

Любопытна литературная перекличка двух авторов – Гашека и Гаека, возникающая здесь, в романе, в русинском крае на границе Словакии и Польши. В свою подебрадскую пору Гаек, пользуясь служебным положением, рекламировал в «Независимости» свою собственную книжку 1909 года с названием «Солдаты, солдаты, рисованные дети» («Voj'aci, voj'aci, malovan'e deti»), написанную от имени вольноопределяющегося, проходящего службу в русинской восточной Галиции на границе с Россией.

Стоит также отметить очередное упоминание тех времен, когда Швейк жил в Краловских Виноградах, сопоставляя с временными рамками подлинной подебрадской истории (см. ниже), — это вероятнее всего 1912 год. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 82.

Аптекарь был большой чудак. Он собирал старые горшки и прочую дребедень, набрал прямо-таки целый музей. А этот самый домажлицкий Гаек позвал в гости своего приятеля, который тоже писал в газеты. Ну нализались они что надо, так как уже целую неделю не виделись. И тот ему обещал за угощение написать фельетон в эту самую «Независимость», в независимый журнал, от которого он зависел. Ну и написал фельетон про одного коллекционера, который в песке на берегу Лабы нашел старый железный ночной горшок и, приняв его за шлем святого Вацлава, поднял такой шум, что посмотреть на этот шлем прибыл с процессией и с хоругвями епископ Бриних из Градца. Подебрадский аптекарь решил, что это намек, и подал на Гаека в суд.

Реальный конфликт приезжего журналиста (а это был Гашек собственной персоной) с местным подебрадским врачом-краеведом (аптекарем в интерпретации Гашека) был частью уже подробно ранее откомментированной истории о редакторской чехарде в журнале «Мир животных» (см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 366). Когда в 1912 году Гаек решил вернуться из Победбрад в Прагу, он порекомендовал на свое место ставшего к тому времени безработным Гашека. Если верить воспоминаниям самого Ладислава Гаека, пересказываемым в Примечаниях (ZA 1953), будущий автор «Швейка» в Подебрады поехал, но, успев хорошенько набраться по дороге, ввалился в редакцию и сразу же обрушился на материалы доктора Яна Хеллиха (PhDr Jan Heli'ich), на правах одного из основателей журнала регулярно печатавшего на страницах «Независимости» свои собственные археологические экзерсисы. Естественно, наглому приезжему немедленно указали на дверь.

Святой Вацлав – чешский князь. См. комм., ч.1, гл. 4, с. 55. Епископ Бриних из Градца (biskup Biynych z Hradce) – реальный человек Эдвард Ян Бриних (Edvard Jan Br)4iych, 1846–1902) с 1892 по 1902 – епископ в городе Градец Кралове. Это 64 километра на восток от Подебрад.

С. 177

У нашего обер-лейтенанта Лукаша точъ-в-точь такой же.

«точь-в-точь» в оригинале немецкий дериват: nemlich (Pan obrlajtoant Luk'as m'a nemlich takovej). От немецкого n"amlich.

В военном лексиконе слово «пердун» издавна пользовалось особой любовью. Это почетное наименование относилось главным образом к полковникам или пожилым капитанам и майорам. «Пердун» было следующей ступенью прозвища «дрянной старикашка»…

…если «старикашка» понапрасну придирался к солдатам и унтерам, выдумывал ночные учения и тому подобные штуки, то он становился из просто «старикашки» «паршивым старикашкой» или «дрянным старикашкой».

Высшая степень непорядочности, придирчивости и глупости обозначалась словом «пердун»

В оригинале один из гашековских русизмов, упоминаемых в давней статье Миколаша Затовканюка (MZ 1981) – nazv'an'i (от название) вместо чешского n'azev: Ve vojensk'em slovn'iku slovo «prdoch» b'yvalo oded'avna pouz'iv'ano s velkou l'askou a hlavne toto cesk'e nazv'an'i patrilo plukovn'ikum…

См. также комм, о синтаксических русизмах: ч. 1, гл. 14, с. 228 и выше: ч. 3, гл. 3, с. 136.

А вот «дрянной старикашка» – это уже чешско-немецкая смесь: dedek prev'itsk'a. Первое слово пояснения, очевидно, не требует, а второе – от немецкого das Privet – сортир, уборная. То есть ряд у Швейка выстраивается вполне фекально-отрыжечный «старый», «старая задница» и ее высшее и последнее проявление – «старый пердун» (dedek, dedek prev'itsk'a, prdoch).

Весьма любопытно в этой связи, что согласно воспоминаниям батальонных сослуживцев Гашека, собранных Яном Моравеком (JM 1924), Рудольфа Лукаса – всеми любимого командира, но при этом довольно молодого человека (29 лет, 1886 года рождения) подчиненные ласково и уважительно величали просто «старым».