Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Не менее ходовое название ratl'ik – всего лишь унаследованный дериват немецкого эквивалента Rattler. Правильный перевод, видимо: «пражского пинчера» или «карликового пражского пинчера». Здесь необходимо отметить общую небрежность переводчика во всех случаях, когда речь идет о собачьих породах, что не может не огорчать, принимая во внимание гражданскую профессию главного героя. Если в данном конкретном месте английское слово «терьер» без принципиальной уточняющей приставки той- еще имеет какое-то, пусть и за уши притянутое оправдание, то далее в книге 1, главе 14, части 3 все тот же ратличек, из одного-единственного абзаца:

Jestli si nekdo od v'as chce koupit ratl'icka a vy nem'ate nic jin'y- ho doma nez nejak'yho loveck'yho psa, tak mus'ite umet toho cloveka premluvit, ze si m'isto ratl'icka odvede s sebou toho loveck'yho, a jestli n'ahodou m'ate doma jen ratl'icka a nekdo si prijde koupit zlou nemeckou dogu na hl'id'an'i, tak ho mus'ite tak zblbnout, ze si vodnese v kapse toho trpaslic'iho ratl'icka m'isto dogy —

умудряется самым фантастическим образом, переходя всего лишь из одного предложения в другое, превращаться то в болонку, то в фокстерьера – и даже карликового:

Если кто-нибудь хочет купить болонку, а у вас дома ничего, кроме охотничьей собаки, нет, то вы должны суметь заговорить покупателя так, чтобы тот увел с собой вместо болонки охотничью собаку. Если же случайно у вас на руках только фокстерьер, а придут покупать злого немецкого дога, чтобы сторожил дом, то вы должны говорить до тех пор, пока покупатель не очумеет и вместо того, чтобы увести дога, унесет в кармане вашего карликового фокстерьера…

Стоит отметить, что для самого Швейка ратлик и пинчер синонимы. В частности, это видно из такого употребленного им в самом конце приведенного пассажа оборота, как trpaslic'i ratl'icek, правильно же trpaslic'i pinc – собачка на сей раз из официальных книжек FCI, внешне очень напоминающая карликового пражского крысолова, но ирония и тут состоит в том, что этот пес заметно крупнее. Что-то вроде карликовой таксы, до 5 кг. Но так как ни хвост, ни уши ему не купируют, то правильный перевод во всех трех местах был бы «карликового пинчера» или даже «немецкого карликового пинчера».

В трактире «У чаши» сидел только один посетитель. Это был агент тайной полиции Бретшнейдер. Трактирщик Паливец мыл посуду, и Бретшнейдер тщетно пытался завязать с ним серьезный разговор.

Паливец слыл большим грубияном. Каждое второе слово у него было «задница» или «дерьмо».

И то и другое имя, как и многие прочие в романе, заимствованы Гашеком у реально существовавших людей. Так, скульптор Владимир Бретшнейдер (Vladim'ir Bretschneider) был близким приятелем Гашека. Родители реального Бретшнейдера недолюбливали Гашека и заставили сына отказаться от каких-либо контактов с будущим автором «Швейка» (JH 2010).

Что касается реального Паливца (Josef Palivec), то он был всего лишь младшим официантом в пивной «У чаши», а хозяином заведения совсем другой человек – Вацлав Шмид (V'aclav Sm'id), действительно, всему свету известный хам и грубиян. Впрочем, Йозеф Паливец, по всей видимости, не многим уступал своему патрону: как уверяют исследователи, когда однажды некая читательница романа, во время знакомства с ним поинтересовалась, правда ли, что он ругался через слово, подлинный Паливец ответствовал: «Milostiv'a, mne dneska muze kazdej vyl'izat prdel! J'a 'sem proste svetozn'am'ej!» – «Да и похеру, уважаемая. Я теперь мировая знаменитость!» (Буквально, немецкое заимствование – «да и пусть мне жопу вылижут».)

Любопытно также, что по иронии судьбы одним из первых директоров национализированной пивной в ЧССР был человек с той же фамилией Паливец, но недолго. Ныне это опять частная лавочка, совершенно уже не похожая на пивную швейковских времен, и хозяева ее братья Топферы (T"opfer а bratr). См. комм., ч. 2, гл. 4, с. 442.

Но он был весьма начитан и каждому советовал прочесть, что о последнем предмете написал Виктор Гюго, рассказывая о том, как ответила англичанам старая наполеоновская гвардия в битве при Ватерлоо.

Виктор Гюго. «Отверженные», ч. 1, гл. 14. Последнее каре:

И тогда английский генерал Кольвиль – по словам одних, а по словам других – Метленд, задержав смертоносный меч, уже занесенный над этими людьми, в волнении крикнул: «Сдавайтесь, храбрецы!». Камброн ответил: «Merde!».

И тут же, гл. 15. Камброн:

Из уважения к французскому читателю это слово, быть может, самое прекрасное, которое когда-либо было произнесено французом, не следует повторять.

Битва при Ватерлоо и дерьмо еще раз связываются Гашеком воедино в ч. 2, гл. 1, с. 263.

Мой чудесный друг и блогер i_shmael к сказанному выше добавил свои замечательные два сантима:

«ответ “Merde” означает “нет”, как в современном “oui ou merde?” или там у Брассенса в Tonton Nestor – “elle а dit “merde” h'elas”».

С. 30

— в каком «Сараеве»? — спросил Паливец. — В нусельском трактире, что ли? Там драки каждый день. Известное дело – Нусле!

В оригинале в vin'arne – в рюмочной, погребке; вообще, к особенностям перевода следует отнести то, что довольно часто любое место, где выпивают и закусывают – это трактир, безотносительно к тому, как оно определяется у Гашека. Еще один пример – собственно пивная «У чаши» (hospoda «U kalicha»).

Названия питейных и прочих веселых заведений, как и имена героев, чаще всего в романе подлинные, различных реально существовавших ресторанчиков и забегаловок. Многие, если не большинство, и поныне можно найти по тем же самым адресам. Тем удивительнее случаи, когда легкая идентификация не удается. В частности, это относится к погребку «Сараево» в Нуслях. Во всяком случае, ни один городской справочник тех лет такого злачного места не знает. Ярда Шерак предположил, что речь могла идти о замечательном уголке с девочками и дракой, который находился напротив Нусельской пивоварни, но был снесен лет сорок тому назад при реконструкции перекрестка улиц Отакара и Белеградская (Otakarova а Belehradsk'a). Почему нет? И география верная, и сербо-хорватский элемент на месте.

А какое-то Сараево, политика или там покойный эрцгерцог – нас это не касается. Не про нас это писано. Это Панкрацем пахнет.

Панкрац (Pankr'ac) – в ту пору самая новая и современная тюрьма Праги. Построена в 1885–1889 гг. Названа так по имени тогдашнего пригорода, в наши времена давно уже ставшего частью Праги и даже его современным деловым центром. Тюрьма же существует до сих пор, но главным образом используется как КПЗ. Официальное название – Vazebn'i veznice Praha Pankr'ac.