Коммунальная квартира
Шрифт:
Воистину, успел подумать Арман Жан, спихивая с себя дурёху и пытаясь загородить её от чудовища, невероятно, чтобы в таком тщедушном тельце скрывались такие могучие голосовые возможности.
Из ямы донесся отчаянный переливчатый истерический рёв почти что на ультразвуке. Не выносившая чужих страданий Джерри наклонилась и схватила трубу, бросив на мушкетеров исполненный презрения взгляд.
– Эх вы, а ещё исторические герои!
И на глазах охреневших исторических персонажей бодро сиганула в дыру, издав яростный боевой клич диких дагестанских горцев. Опозоренные мушкетеры молча переглянулись. Такого поступка от пухленькой нежной распутницы не ожидал никто.
– Надо спускаться, – первым подал голос ла Фер, покрасневший как помидор при несправедливом обвинении в трусости. –Я первый, Арамис, д,Артаньян, вы за мной, Портос, вы тут останетесь…
Из дыры донесся свирепый рёв : «Йоптваюналевочерезтелегудвойнойоглоблейвъёбанадушукурвумать!!!!!!!!!!!» и звуки ударов по чему-то твердому чем-то очень твердым. Мушкетеры переглянулись и дружно бросились к дыре.
Джерри подгадала очень вовремя. Паучище шкандыбал лениво и с достоинством, полагая, что добыче от него никуда не уйти. Поэтому свалившееся на него истошно вопящее и весьма увесистое нечто воспринял как личное оскорбление. Мандибулы лязгнули прямо перед физиономией его Высокопреосвященства, который отчаянно пятился, загораживая собой ошалевшую от ужаса Джулию. Паук подпрыгнул и заметался, пытаясь сбросить Джерри, которая, прочно сидя на загорбке у чудовища, со страху гвоздила его по хитиновому панцирю, выкрикивая все известные ругательства. Но южанка врубила аварийную систему внутреннего самоконтроля и силы и теперь не собиралась так просто отпускать мерзкую тварь. Единственным , что раздражало её просто ужасающе, было то, что она позабыла надеть исподнее, а сидеть голой жопой на поросшей колючей шерстью спине проклятого акромантула было более чем неудобно.
При последней угрозе перепуганный и обозленный паучара заметался словно таракан под дихлофосом. Но Джерри уже сползла чуть вниз и принялась лупить по наглой паучьей роже. Паук безуспешно пытался тяпнуть клятую наездницу за орудие мести, но никак не мог поймать трубу. И в этот момент, насквозь трагичный для несчастного насекомого, на его спину один за другим свалились четыре изрядные тушки. А потом две шпаги и два кинжала вонзившиеся между хитиновых пластин на спине, прекратили муки бедняги. В последний раз дернувшись, паук отдал душу своему паучьему богу.
– Благодарю вас, мадам Джерри. И поверьте, моя благодарность имеет более чем определенный вес. Но это позже, сейчас мы должны найти способ выбраться отсюда.
– Похоже, выбираться придется несколько иным путем, – задумчиво кивнул Арамис, устраиваясь поудобнее. –Внизу нас ждет теплая встреча, – он кивнул под паутину, направляя фонарик на клубок белой мерзости, копошившийся далеко внизу. Крокодилы!
И она бодро рванула по паутине к логову чудовища.
Элька проснулась первой. Вставать ужасающе не хотелось, тем более, что рядом каком кверху почивало её золотоволосое сокровище, а планы насчет этого самого кака у супруги рыцаря имелись самые грязные и неотложные. Однако, с мочевым пузырем не
поспоришь и Элька нехотя выползла из-под одеяла, поджимая от холода пальцы.Была рань несусветная и Элька искренне надеялась, что сортир не занят, однако, её надеждам не суждено было сбыться. Прямо перед её носом в тубз прошмыгнула знакомая мелкая, но бодрая тень и подлый шериф со зловещим хихиканьем защелкнулся изнутри. Элька зарычала, но рычаньем делу не поможешь и она отошла к окну, приплясывая от нетерпения. Однако, если уж страдающий геморроем де Рено устраивал заседание, то длилось оно долго и со вкусом. А писать хотелось всё сильнее! Элька принялась искать запасные варианты, в числе которых был большой горшок с кактусом, завезенный кем-то из прошлых жильцов, однако, кактус разросся во все стороны с чисто русской душевностью, а вынимать иголки из жопы Эльке не улыбалось ну никак! Кроме того она сильно сомневалась, что такое украшение как иголки понравится Гаю, предпочитавшему в дамах прежде всего мягкость и гладкость. Наконец терпение лопнуло и ругаясь, подпрыгивая от нетерпежу, жертва шерифской подлости и собственного организма потрюхала в соседний подъезд, надеясь, что там-то уж сортир точно не занят. У самого выхода она встретила крайне озадаченного Робина, почесывающего волосатую грудку и бубнящего что-то на русском народном матерном. Увидев супругу лучшего врага-друга, Локсли обрадовано улыбнулся.
– Доброе утро, леди Эля. Вы случайно не знаете, где Джерри?
– Нет…я проснулся минут десять назад, а её нет…думал, она в сортире…
– В сортире шериф, чтоб ему, – Элька вспомнила о переполненном мочевом пузыре и юзанула мимо озабоченного потерей любовницы разбойника к соседнему подъезду.
Когда изрядно полегчавшая и снова довольная жизнью леди Гизборн вернулась в свою спальню, то застала Гая уже проснувшимся и ожидающим её развалившись на всех подушках с наглой кривой ухмылкой. Поежившись, Элька прикинула шансы на выживание, а так же неуклонно повышающийся градус напряжения в спальне и решила не рисковать.
– Отстань, маньяк…
Однако, если уж сэру рыцарю в лапы попадало что, отнять это было нереально. Элька только пискнуть успела, как оказалась среди помятых простыней в позе, именуемой в просторечии «раком», а глаза её полезли из орбит, выталкиваемые весьма ощутимым предметом, вторгшимся сзади. Гай свирепствовал, как могут свирепствовать лишь ошалевшие от воздержания рыцари, получившие во владение объект страсти. Подобранный Элькой котенок вошел в спальню, с любопытством уставившись на разворачивающееся шоу.
Могучий рык Гая и едва не взорвавшиеся Элькины зенки были свидетельством того, что их брак был заключен воистину на небесах.
Джерри кое-как перелезла через довольно высокий порожек, отделявший паутину от внутренней галереи. Следом за ней не без труда проползли мушкетеры и замыкали шествие его Высокопреосвященство с Джулией, которую до сих пор кидало в холодный пот при воспоминании о паучке.
Они стояли в начале длинного коридора, с одной стороны обрывавшегося в пропасть, а с другой уходившего во тьму. Портос посветил фонариком.
Они тащились хрен знает сколько времени, пока внезапно не уперлись физами в железную дверь, на которой висел немаленький замок.