Коммунальная квартира

Приплыли, ептыть!

высказала общие чувства безалаберная Джерри и на всякий случай стукнула по замку…который от такого грубого обращения обиделся и…отвалился…

А в коммуналке тем временем Робин не находил себе места. Оккупировав кухню, он налил себе холодного чаю ит уселся на подоконник, глядя на улицу. Именно поэтому он и увидел выходящую и потягивающуюся Эльку. И как тронулась большая машина-фургон. Он выронил чашку, когда дверь открылась и несколько пар рук втащили внутрь отчаянно сопротивляющуюся леди Гизборн. Издав отчаянный рёв: «Гай, йоптваю, Элю похитили!!!!!!!», разбойник слетел с подоконника и рванул к выходу. Но не успел. Фургон отъехал и, набавляя скорость, скрылся за углом. Робин с воплем ярости ринулся к мотоциклу, припаркованному в «ракушке» у джентльмена по-имени Стейн Илосович (так он назвался). Вырвавшийся из подъезда в одних джинсах Гай запрыгнул позади него, набегу натягивая кожаную куртку Локсли на голое тело (бедная куртка затрещала на могучих плечах мужественного рыцаря, который был массивнее и тяжелее разбойника). Робин взял с места, рванув вслед уехавшему фургону, кляня на чем свет стоит Беллема, который где-то шлялся. В таких случаях призрак был круче любой поисковой собаки.

Элька кусалась, царапалась и орала, словно разозленная кошка. Двое из тащивших её в фургон поплатились покоцанными рожами и ещё одного леди Гизборн как следует приложила коленкой по самому драгоценному. Но в конце концов четверым здоровым гадам удалось скрутить отчаянно мяукающую и сопротивляющуюся рыжеглазую ведьму. Складировав беспомощно трепыхающуюся Эльку на пол, четверка, тяжело дыша, расселась кто где. Элька попыталась запомнить наглые морды. Но все мысли вылетели из её головы, когда из-за занавесочки, отделяющей кабину от салона, высунулась смазливая рожа её бывшего. Если бы не её собственное исподнее, коим ей заткнули рот, она обложила бы его так, что даже Джерри позавидовала бы. Но увы, трусы были качественные, итальянские. Да и жалко было портить хорошую вещь. Поэтому Элька только запыхтела, мысленно кляня мерзкого ублюдка на чем свет стоит. Добрался-таки, мать его! Ну ничего, ещё посмотрим, кто споет последнюю песню!

====== 17. Часть от MademoiselleHiver. Маргинальный охранник и сокровища. ======

А это не опасно? – с подозрением поинтересовался Атос, косясь на Джерри, протянувшую лапку к хилой дверной ручке.

– После крокодилов и… – его высокопреосвященство передернулся, – паука они уже могли и не беспокоиться по поводу охраны.

– Вот-вот, они же русские, а логика у них мужская. Это же смесь копец, – закивала головой вполне очухавшаяся англичанка. – Там точно ничего не будет.

– А если гигантская саранча?

– Не проблема, – фыркнула нахалка.

– Ну, смотрите сами, – Джерри убрала руку с ручки и что есть силы шандарахнула дверь ногой.

– Уй бляя… – разнесся по подземелью крик кастрированного без наркоза тушканчика. – Чтобтвоюматьвмагаданепобашкегнилымарбузом!!!

– This is fail, – прокомментировала Джулия. – А ларчик просто открывался. В другую сторону! – рука девушки непроизвольно скопировала жест кардинала, в простонародье именуемый плебейским словом «фэйспалм». – Ну тебя нафиг. Валлон, откройте эту чертову дверь, я не гуттаперчевая девочка, да и выступ в три квадратных сантиметра как место для креста над моей могилой мне не нравится.

– Ой-ой-ой, – передразнил ее д’Артаньян.

– Заткнулись все быстро!

Когда облачко пыли и паутины, вызванное торжественным открытием блядодвери, слегка осело, Джулия взвизгнула и кинулась вовнутрь. Вопль экстаза сотряс комнатушку, оказавшуюся на поверку ненамного больше того самого рисунка на карте. Вслед за Хэлсберг ринулась Джерри, забыв про отмороженно-отбитую ногу а-ля котлета. Восторг ее выразился одним емким выражением:

– Ептыть, какие камешки!!!

Осторожно заглянувшие в дверной проем мужчины резво юркнули в дальний уголок. Последним мимо застывших над открытыми шкатулками дам на цыпочках проскользнул министр. У него была своя цель: в красном углу на полочке стоял кубок, подозрительно похожий на Святой Грааль.

Подвал зря назвали Алмазным фондом. Здесь было все. Огромные, красные, как кровь, рубины; округлые голубые и синие сапфиры; темные и сверкающие, как лесные озерца, изумруды; молочно-белые агаты без единой примеси; хризолиты и желтые, словно глаза льва, хризопразы. Диадемы, тиары, гребни, обручи, серьги, кольца, медальоны, ожерелья, пряжки, пуговицы… Все необыкновенной чистоты, сделанное с мастерством, говорящем о заграничном происхождении.

Стон англичанки, забравшей свои длиннющие пряди в узел с помощью серебряных заколок и навесившей в уши крупные капли речного жемчуга с нескромными сапфирами, напоминал оргазмический. В кои-то веки походная набедренная сумочка ей пригодится. Сейчас хапать все подряд не хотелось. Вокруг была красота, достойная строгой оценки.

У мушкетеров были свои дела: в сундуке оказался нехилый склад великолепных сабель, рапир и шпаг.

На фоне сокровищницы Кремля четыре алмаза по пять карат каждый поверглись в пыль. Казалось, воспоминание о них слабо мелькнуло только у Джерри, и то только потому, что нога продолжала слегка саднить. Однако найденый в кучке браслетов шикарный смарагд заставил ее мечтательно протянуть:

– Робину пойдет. Заберу-ка я эту прелесть себе…

– У тебя совсем нет вкуса. Вот смотри: серебро и рубины, – Джулия взвесила на ладони тонкий обруч-корону. На ее изящной шее уже красовался инкрустированный гранатами ошейник, заставивший Портоса грязно хихикнуть. – Монсеньор, повернитесь…

– Что еще? – Ришелье отвлекся от созерцания целого килограмма драгметалла и тут же оказался коронованным. Обруч лег плотно, и Хэлсберг залюбовалась делом рук своих.

– Запомни: не всегда камни идут к глазам! Вот, монсеньор же еще не вампир пока? А ему идет…

– Будто очень надо. Мне одного камешка, – сарацинка подбросила вверх порядочный булыжник, – хватит. Это будет по-королевски скромно. А профессия ювелира как раз устранять недостатки материала…

На миг повисла тишина.

– Черт возьми! А королевские алмазы?! – д’Артаньян подвесил на перевязь выбранную шпагу и огляделся. – Как мы их тут найдем?

– Вот эти, что ли? – внезапно донесся с потолка ехидный голос.

Все, как по команде, задрали подбородки. На балке, зажав в тощей лапке две белые подвязки, сидела эпичная бабочка-махаон.

– Какоооой глюкобреееед, – хихикнула Джулия. – Они тут наркоту распыляют.

– Я не глюкобред. Я ГМО, – гордо продекламировала НЁХ.

– Кто?

– Гомосексуально-маргинальный охранник, хуле непонятно? – напыщенно расшифровала бабочка. – Загадаю загадку. Отгадаете – отдам вот эту хрень, без которой какая-то дура ходит и сверкает голыми ляжками, и выведу; если нет – в**бу в ж*пу блеать. Все ясно?

– Более чем… – осторожно подтвердила англичанка. Почти интуитивно она догадалась, что у всех, кроме нее и Джерри, задергались глаза и другие части тела. – Валяй загадку.

– Ну-ка, ну-ка, что без лука невозможно нам сожрать?

Увидев оголтелые глаза всей компании, охранник пояснил:

– Сам знаю, долбоебская загадка, но вроде еще пока спермотоксикозом не страдаю. У вас минута, ок? Я покурю пойду…

Вылетев в вентиляционное отверстие, махаон выматерил несчастный предмет нижнего белья похлеще, чем Задорнов америкосов.

– Мать моя честная куртизанка… – простонал д‘Эрбле. – Ну и что это за еда такая, какую без лука не съешь?

– Вы примитивно мыслите, юноша. Все просто, как… лук! – Хэлсберг, совершенно успокоившись, уселась на крышку сундука.

– Вы уверены, мадемуазель? А то, знаете… – несмотря на внешнее спокойствие, кардинал явно побледнел.

– Мне сою задницу тоже жалко, успокойтесь. И я знаю ответ.

– Точно?

– Точно.

– Точно-точно?

– Да, yes, oui, si, sic, ja…