Комната 24

Я не спеша оглянулась. Вагон был пуст. Почти. Только парень напротив и я. Что сегодня такое? Сейчас же час-пик! Ау, люди, вы куда делись-то? Не считаю себя нервной, но нужна уверенность в безопасности. А чем больше людей, тем безопаснее место. Так ведь нам объясняли в школе.

Мы подъезжали к моей станции. Я поднялась. Он тоже. Встал прямо за мной. В отражении окна виделась ровно его половина.

Грусть и тоска.

Уже начала нервничать. Вдруг, поезд остановился. Хотя, видно как передние вагоны въехали на станцию.

Жуткая, мрачная тишина. Напряжение в воздухе.

– Что вам от меня надо? – Спросила я у отражения парня.

– Ничего.

– Вы меня преследуете.

– Просто следую, - как робот.

– Зачем?

Опустил глаза, на лице страдание. Мелькнула мысль: может, он тоже мучается от головных болей?

– Ты одна живешь дальше.

Он сказал это так тихо, что сперва я решила, будто мне показалось. Парень продолжал стоять с опущенной головой. Но так как он стоял очень близко, то когда я повернулась лицом к нему, вышло, что нас разделяют миллиметры. На вид парнишке не больше двадцати двух-трех. Возможно и моложе.

– Что это значит?

– Каждый день, - наконец заговорил он, так и не поднимая головы, - я просыпаюсь в своей постели. Умываюсь, переодеваюсь, завтракаю. Целую маму на прощанье, обещаю сыграть вечером с братом в футбол во дворе, желаю бабушке отличного дня и ухожу на работу. Каждое утро мы решаем одну и ту же проблему. Я не соглашаюсь с мнением коллег, готов долго спорить. Но ухожу весь в гневе, хотя только пришел. Спускаюсь в метро, захожу в вагон. Проезжаю две остановки и он взрывается. Не весь состав, только два средних вагона, где людей больше всего. Каждый раз, перед тем, как умереть, я понимаю, что попал в ловушку. Мой план обернули против меня.

Наконец-то парень поднял глаза, полные боли. Сейчас, глядя на него, казалось, что ему не меньше девяносто девяти.

– Четырнадцать человек, - тем же безжизненным тоном продолжил он, - чьи тела, а самое главное – мозг, остался в целости, каждый новый день проживают один и тот же день, подобно мне. – Долгий задумчивый взгляд мимо меня, затем фокус вновь на моем непонимающем лице. – И только ты живешь дальше. Словно ничего не было.

– О каком взрыве идет речь? Я… Я-я, - вдруг начала заикаться, - я ничего не понимаю.

– Три месяца назад, - голос звучал так, словно выносил вердикт, - в метро произошел теракт. Сначала возле одной станции, затем у другой. В общей сложности сотни раненных, десятки погибли. Десятки, которых родственники так и не увидели и не похоронили.

– Откуда вы знаете?

– Таков был изначальный план. До меня, идиота, не сразу дошло, что к чему. – На лице отвращение к самому себе. – Первые недели я прийти в себя не мог. А потом, постепенно, с каждым новым днем до меня стало доходить. Отголоски, эхо голосов. Один раз, - возбужденно зашептал он, - мне даже удалось очнуться. Я был в давно знакомой палате. – Горькая усмешка над иронией судьбы. – Но они быстро меня вычислили и накачали снотворным.

– Хотите сказать, что сейчас вы спите?

– Да.

Я недоверчиво хмыкнула.

– Но я могу вас ущипнуть и вам будет больно, даю слово.

– Не сомневаюсь. Но есть загвоздка. Я забыл уточнить. – Затянувшаяся пауза. – Ты тоже спишь.

Чушь! Так и хотелось крикнуть. Но поезд все стоял, а я порядком опаздывала, что могло лишить меня рабочего места. Однако, стоя почти прижатой к двери, я не могла пошевелиться, чтобы хотя бы просто связаться с машинистом и выяснить в чем дело.

– Просто так сложились обстоятельства, - по-философски, не реагируя на мою панику, продолжал визави. – Мы все – жертвы науки.

– Прошу прощения, - не выдержала, - но я даже не знаю вашего имени. Не говоря уже о том, что не верю во весь этот бред про сон и жертв науке…

– Андрон, - резко перебил, - меня зовут Андрон. Но это, пожалуй, самое незначительное, что теперь есть в твоей жизни.

– Так значит, я единственная кто продолжает жить?

– Да.

– Не сказала бы, что жалкое существование похоже на жизнь.

– Ты не понимаешь. Большинство, в том числе и я, отдали бы все, дабы быть как ты. Дабы не просыпаться каждый день и не проживать его с удивительной точностью. Не смотря на то, что взрывы были утром, люди помнят не только утро, но обед и ужин. Хотя их тогда уже не было дома. Впрочем, возможно, они проживают предыдущий день взамен так и не наступившего.

– Мне бы хотелось вам верить, правда, - взгляд на кнопку связи с машинистом, - но я опаздываю на работу.

– На самом деле, нет, - ничуть не смутившись моего настроя. – На самом деле, вся твоя жизнь – последние три месяца – плод воображения. Это удивительное явление. По сути мы не мертвы физически. Ну, мертвы не до конца. Мозг цел. Мозг – самый главный орган. Но как я уже сказал, каждый наш день равен предыдущему. И только ты чудом продолжаешь жить дальше. Жить так, словно ничего не было.

– Выходит, все вокруг обман? – Слезы на глазах.

– Почему же? Нет. Все реально.

– Но это – реальность, воссозданная моими мозгами?

– Верно.

– Выходит, просто иллюзия. Обман.

– Да нет же. Ты не понимаешь. Ты жива настолько, насколько чувствуешь себя живой. Я это понял, к сожалению, не настолько давно. Потому только сейчас осознал, как обстоят дела на самом деле.

Некоторое время мы просто стояли и смотрели друг другу в глаза. Он – спокойно и немного отстраненно. Я – со страхом и неверием.

– И ты бы так и жила дальше, если бы я не появился. А меня гложило любопытство. Я слышал разговоры о тебе. О девушке из комнаты двадцать четыре…

Двадцать четыре.

Многое бы отдала, лишь бы не слышать этот номер.

– Мое пожелание тебе: живи дальше! Живи и не обращай внимания ни на что. Особенно, на зло. Твой мир сейчас – мир, воссозданный в твоем сознании тобою. Вот тебе пословица в действии: хочешь улучшить мир – улучши себя. В данной ситуации, тебе и стараться особо не надо.

– Это какой-то бред.

– Вовсе нет.

– Вовсе да!

Возмущало его спокойствие. Чересчур это. Слишком через край…

– Ты нам нужна, - спокойно оповестила Альгиз. – Все готовы.

Вот что я увидела вместо своего обычного отражения в зеркале. Интересно: они специально выбирали время перед сном, когда спать хочется больше чем жить?

– Предлагаете мне исчезнуть прямо из туалета?

– Нет. Можешь извиниться перед мамой. Скажи, что тебя вызвали на работу или соври что-нибудь. Но через пятнадцать минут жду в лифте. Нам нужно спешить. Мрако Шестьдесят Шестой долго ждать не будет.