Комната 24

Такие моменты вообще воспринимаются странно. В смысле, падение. Вот вроде стоишь или идешь, никого не трогаешь и вдруг – бац! – и ты уже ничком на дороге. Пока пытаешься подняться, боль распространяется по телу.

А я почему-то лежала. Сперва с закрытыми глазами, проклиная все и вся и на чем оно стоит. Открыв глаза, обнаружила склонившиеся надо мной два лица. И оба, точнее – обе, внимательно меня разглядывали.

– Это она? – Спросила одна голова у другой.

– Да.

Две пары рук ловко подхватили меня за подмышки и подняли. Я попыталась освободиться – не благодарно и резко. Но обе девицы наводили ужас. В наши дни доброта к прохожим само по себе явление редкое, так что благодарности не ждите.

– Спасибо, - промямлила я и, сконфузившись, поспешила ко входу в метрополитен.

Сделала всего пару шагов и опять шмякнулась.

– Ладно, - раздался позади голос одной из девиц, - в первый раз это было более правдоподобно.

Они опять были рядом. Одна – высокая, прямая, как тростинка с невозмутимым лицом. Вторая – не высокого росточка с ехидной ухмылкой. Или самодовольной. Это она каждый раз говорила первой, будто посмеиваясь.

– Закрой глаза, - приказала вторая, - а то может затошнить.

Я не на шутку перепугалась. Кажется, ребятки немного «того самого». Но все равно повиновалась. Секундами позже тот же голос велел открыть глаза.

Вот он. Настоящий шок.

Мы уже были не в городе. Меня тут же поставили на ноги, дабы я убедилась: цивилизация далеко.

– Мистика, - протянула я. – Перемещения во времени или только в пространстве? Потрясно. Нет, фокус хороший, правда, однако… - Я оглядела спутниц. – Мне пора на работу.

– Долго придется добираться, - предупредила коротышка.

Я оглянулась еще раз. По ходу дела, она права. Мы в густой темной чаще. И на дворе почти ночь. По крайней мере, темно. Что естественно для этого времени суток зимой. Мой взгляд вернулся к лицам девушек.

– Меня зовут Альгиз, - представилась высокая с командным голосом. – Одна из двадцати четырех сестер, вызванная в помощь наследнику царя.

– Но сейчас наша задача – ты, - перебила ее коротышка.

– Хагл, разве ты не «сестра справедливости»?

– Вот именно. Значит, мы должны сразу ей все объяснить.

Я стояла, чувствуя себя глупо, но с интересом наблюдала за ними. Это поначалу они казались одинаковыми. И при свете городских фонарей выглядели зловещими близнецами. Однако, будучи в темном лесу, я ощущала безопасность рядом с ними.

Первая – та, что высокая, обладала большими карими глазами и длинными черными локонами. В то время как вторая – коротышка (почти одного со мной роста) со светлыми короткими волосами и ярко-синими глазами.

Тут я заметила, что они смотрят на меня.

– Мы должны отвести тебя в деревню, - тем же отстранено вежливым тоном сообщила Альгиз.

– Не волнуйся, людей мы не едим, - усмехнулась Хагл. – В это время года.

Они шли по известной и видимой только им одним тропе. Потому что, по мне, так мы шли не пойми как: неожиданно сворачивали за прямыми деревьями и долго огибали криво лежащие. При этом у каждого мертвого дерева обе проводницы останавливались, склонялись к корнями, что-то шептали, и только потом шли дальше.

К моменту, когда мы таки дошли до их деревни, на небе выступили звезды и луна. Моему взору предстал ряд хижин, больше смахивающих на летние шалаши. Мы делали такие с друзьями в парке. В детстве.

Своим видом хибарки составляли круг, в центре которого – костер. Из одного из «домов» вышла достаточно полная женщина. Обе мои спутницы тепло поприветствовали ее.

– Эйзел, - обратилась к ней Альгиз, - мы привели ее.

– Все называют тебя Тата, верно? – Спросила у меня женщина.

Я кивнула.

– Внешне ты очень похожа на своего отца, - продолжила дама с приятным, обволакивающим покоем и домашним уютом, голосом. – Посмотрим, похожа ли ты на него характером.

– У меня мамин характер, - недоуменно заметила я.

Все трое внимательно на меня воззрились. Супер, этого только не хватало. Поспешно прокашлялась.

– Послушайте, я благодарна, что не дали мне валяться там на улице…

– Она валялась на улице? – Забеспокоилась Эйзел.
– Она нищенствует?

– Нет, - поспешила успокоить ее Альгиз, - она поскользнулась.

– Дважды, - усмехнулась Хагл.

– Ничего страшного для ее здоровья.

– Меня это радует.

– И меня тоже, - вставила я. – Вы не будете столь любезны проводить меня домой? Боюсь этот парк мне не знаком…

– Это лес, - с нажимом поправила Эйзел. – И ты никуда не уйдешь, пока не выполнишь свое предназначение. Пройдемте.

Я бы никуда не пошла, но меня толкали две девицы по бокам. Так мы оказались в одной из самых больших хибарок. Удивительно, но тут в центре тоже был костер – значительно меньше уличного, но дамы вокруг суетились, что-то готовили.

Очень древняя старушка – сгорбленная с сухой, морщинистой кожей, приподнялась со своего места. Вообще-то она сидела на стуле больше похожим на деревянный трон с высокой спинкой.

Наконец, я поняла, что так сильно меня смущало. Зима. Мороз. Я тепло одета. А они все – едва ли. Даже на моих спутницах легкие «кожанки».

– Лебедь, - позвала старушка.

И сперва я решила, что она звала меня. Но тут же от группы кухарок отделилось эфемерное создание с густыми золотыми волосами и светящейся молочной кожей. Ее имя (или чем бы оно ни было) подходило ей как нельзя лучше. Девушка буквально подплыла к старухе. Возможно, из-за подола, обтирающего пол, не видно ног, а возможно, девчушка реально плавает.

– Она здесь, - проскрипела бабулька, разворачивая Лебедь лицом ко мне. – Как долго мы ее искали.

– Верно, бабушка, - пропела девушка, - она именно такая, как ты и говорила. – Она вперилась в меня своими небесными глазами с длиннющими ресницами и вдруг нахмурилась. – На ней нет метки.

– Пожалуйста, сними куртку, - попросила старушка.

– Прошу прощения, - я жестом не дала ко мне прикоснуться, - но я не понимаю в чем дело.

– Меня зовут Агафья, - спохватилась бабулька, будто ее имя могло что-то изменить. – А Лебедь – моя внучка. Я была придворной ворожеей твоего отца.