Конец эпохи "Благоденствия"
Шрифт:
Последнюю фразу маг произнес нарочито язвительным тоном, и Эльмира поняла, что ее первый вопрос, как она и боялась, собеседнику очень не понравился, что он чувствует себя оскорбленным, но пытается это всячески скрыть. Поэтому вместо того, чтобы обидеться, она только склонилась над столиком и нежно сжала его руку.
– Нет, Арвидас. Тут ты можешь быть абсолютно спокойным, - ответила она. – Если бы я была расчетливой, то выбрала бы метра Симона, который, как я подозреваю, гораздо богаче тебя, а уж внимания своей избраннице уделяет не в пример больше, - постаралась Эльмира смягчить положение шуткой, а потом уже своим обычным, не подрагивающим на каждом слове голосом, каким говорила с самого своего прихода
– А вот тут ответить будет гораздо сложнее, - задумчиво ответил Хранитель. – И я совсем не уверен, что, даже если ты поймешь мои мотивы, то согласишься с моими действиями. И потом… На положении, похожем на положение слуг, я вас, действительно, в какой-то мере держу. Но совсем не безропотных, что доказывают сейчас твои вопросы. Чтобы объяснения были проще, давай вспомним все пункты клятвы. Произнеси первые три.
– Если коротко, то маг стоит несравненно выше всех, но над ним всегда находятся Единый и ты, - с готовностью ответила Эльмира.
– Маг должен уяснить, что не может и не должен жить той жизнью, которой живут другие, - проговорил медленно Хранитель. – Если он не будет считать себя неким существом, стоящим над толпой, не могу подобрать более тактичного определения для немагов, не будет смотреть на все несколько отвлеченно, с высоты своего положения, то он невольно, постепенно и действовать, и думать начнет так же, как они. То есть всеми силами будет стремиться занять более высокое положение, получать больше земных благ и так далее. Только при этом его срок жизни практически не ограничен, как и возможности. В результате, он вместо того, чтобы думать о высоком, о вечном, мечтать познать законы мироздания, начнет предаваться сначала разного рода наслаждениям, которые будут становиться все более изощренными, а потом и извращениям, и жестокостям. По этому пути прошли маги погибшей империи.
– Что же касается осознания того, что над вами всегда стоят Единый и я, то это для того, чтобы вы не вообразили в своей гордыне, что можете стать равными Богу. И это тоже в свое время произошло с теми магами, которых мы теперь знаем как Теней, - добавил он.
– С Единым понятно, а ты? – спросила магиня.
– Я? – переспросил маг. – А ты что считаешь, что Единый будет каждый раз одергивать любого из зазнавшихся и переоценивших свои силы магов? Решение этой задачи мне пришлось взять на себя, - с усмешкой пояснил Хранитель.
– Хорошо, - с улыбкой кивнула Эльмира. – А ограничение наших воли и желаний?
– А это самое сложное, - Хранитель опять на несколько мгновений задумался. – Лучше всего пояснить это на примере. Возьмем Симона. Чего он хочет больше всего, и что у него лучше всего получается?
– Хочет он денег, а лучше всего у него получается торговать, - тут же ответила та.
– А Вудворт? Он что лучше всего умеет и о чем мечтает? – продолжил маг.
Вудворт был еще одним ближайшим к Хранителю магом, который командовал стальными воинами и почти все время проводил с ними, внедряя в тех все новые и новые умения и доводя до совершенства эти идеальные машины убийства.
– Лучше всего он умеет, наверное, воевать. Я видела только один раз, но это впечатлило. Наше войско было разбито вдребезги, - вспомнила день своего появления в Долине Эльмира. – А мечтает он, я уверена, о войне, которая все никак не начинается.
– Вот именно, - подтвердил ее слова маг. – Если я дам этим двум моим ближайшим помощникам свободу воли. Полную свободу делать то, что им хочется. Ограниченная есть у всех и после принесения клятвы. То что будет? Вернее, что может случиться? Симон станет самым богаты человеком континента, потом, чтобы
защитить свои богатства захочет власти, потом эту власть получит. Нет, не получит. Я не позволю. Но это будет означать, что мне придется Симона уничтожить. Понимаешь? Моего самого верного слугу и почти друга? А так… Он удовлетворяет свои ограниченные мною желания, но никогда не перейдет того предела, который я ему установил. Ну а Вудворт, как ты теперь понимаешь, дай я ему полную свободу воли, немедленно развяжет грандиозную войну. И не от того, что наслаждается убийствами, просто он по своей сути является прирожденным воином. А любой воин мечтает о битвах.– А меня, меня в чем ты сдерживаешь? – спросила Эльмира, теперь понявшая, чем вызвана ограничивающая свободу воли и безусловно подчиняющая Арвидасу клятва, которую должны были принести все, кого он инициировал в маги.
– А вот это тебе пока знать не надо, - неожиданно ответил отказом маг. – Боюсь, что раз ты сама не смогла догадаться, в чем состоит цель и смысл клятвы, то знать, какие и почему я ограничил некоторые твои желания, тебе еще рано.
– Но когда-нибудь ты меня освободишь? – не удержалась от еще одного вопроса магиня. – Позволишь мне осознать все мои желания? Мои собственные желания?
– Нет, - на глазах превращаясь из Арвидаса в Хранителя и господина, жестко ответил маг. – Ты, как и все остальные, останешься со мной навсегда и всегда будешь в моей власти.
– У меня и в мыслях не было покидать тебя, господин, - невольно под давлением силы, хлынувший из мага при этих его словах, сразу сменив тон, возразила Эльмира. – Я вовсе не мечтаю вновь стать просто какой-то принцессой…
И тут она осеклась, потому что увидела, как во взгляде Хранителя промелькнула какая-то искра, и внезапно поняла, что желание быть принцессой, а потом стать королевой или властительницей обширного домена и править, править! как раз и являлось тем самым, которого маг безжалостно ее лишил и о котором даже заставил забыть.
А сейчас она о нем вспомнила…
Глава 54. Королевство Элторен. Эдгар.
Принц Эдгар стоял, широко для равновесия расставив ноги и опираясь на рукоять меча, с которого так и не стер еще кровь, на стене королевского замка и пытался посчитать, сколько же трупов врагов валяется на земле вокруг. В очередной раз сбившись на третьей сотне, он бросил это занятие, аккуратно обтер меч об одежду висевшего на парапете тела последнего из зарубленных им в эту тяжелую ночь противников, ногой спихнул его со стены и начал устало спускаться вниз. Во двор замка, который ему все-таки удалось отстоять.
Последние три дня выдались для принца напряженными. Сначала пришлось приводить к повиновению стражников, которые не хотели подчиняться младшему, да еще и нелюбимому сыну короля.
– Уж не переворот ли вы затеваете, принц? – выступая вперед из строя, спросил его, когда он объявил стражникам, что принимает командование над ними на ближайшее время, сержант. – Есть ли у вас письменный приказ короля Эдварда, что мы должны подчиняться вам?
Отвечать наглецу Эдгар не стал. Сильно ударив стражника ногой в грудь, он опрокинул его на землю и, подобрав выпавшее у того из рук копье, угрожающе произнес:
– Еще хоть одно возражение или неповиновение моим приказам, и я повешу тебя на воротах замка. Понял?
– Понял! – даже с какой-то радостью в голосе быстро ответил тот. – До возвращения с охоты вашего отца мы исполняем все ваши приказы.
– Тогда закрыть ворота и никого без моего личного разрешения не выпускать!
– Даже вашу матушку или главного советника королевства Бертольда? – все с той же радостью служивого, которому, наконец, что-то приказали, и это что-то, а именно закрывать и не пускать, ему очень нравится, уточнил сержант.