Конечно, это не любовь

— Нет. Не окончен.

— Хочешь сказать что-то ещё? — Майкрофт снова положил руки на стол перед собой.

— Пожалуй.

Шерлок прикрыл глаза, собираясь с силами, и произнес:

— Иди к чёрту, Майкрофт. Вместе со своей заботой. Я вполне смогу сам себя обеспечивать, а твоё понимание безопасности в последний раз слишком болезненно мне обошлось, так что защитить я себя тоже смогу сам.

Майкрофт вскинул голову и издал короткое:

— Ха! — а потом обычным своим тоном сказал: — ты говоришь серьёзно? Как же ты будешь обеспечивать себя, Шерлок? Может, устроишься работать клерком? Кассиром? Уборщиком? Не смеши меня, братец, твоя гордость никогда не позволит тебе этого.

Майкрофт был прав. Шерлок ненавидел, когда он был прав, но не мог спорить с его словами. Никогда он не опустился бы до чего-то подобного. Он слишком привык считать себя отличным от обычных, глупых людей, чтобы поставить себя с ними на одну планку.

— Или ты бросишь университет? Закроешь перед собой все дороги?

Шерлок опустил голову, чувствуя, что не в состоянии выносить тяжёлого взгляда брата.

— Видишь? — тихо спросил Майкрофт. — Я прав. Возможно, тебя утешит мысль о том, что я уже знаю, кто именно допрашивал тебя, и проконтролирую, чтобы они больше не мешались у меня под ногами.

Майкрофт встал, поправил пиджак и добавил с почти нормальной улыбкой:

— И я, так и быть, не скажу мамочке, что ты куришь. Береги себя, Шерлок.

Он вышел из кабинета, а Шерлок остался наедине со своими мыслями, ни одна из которых не была приятной.

Конечно, это не любовь. Глава 10.1

Гермиона давно заметила — время никогда не течёт в одном темпе. Оно то замедляется, то ускоряется. Иногда часы длятся и длятся, а иногда месяцы кажутся очень короткими. Неожиданно тянувшееся, как жевательная резинка, время ускорилось до максимума, и она едва заметила, как после февраля наступил июнь, а вместе с ним и сдача ЖАБА.

Изменения со временем произошли почти сразу после того, как они с Драко Малфоем освободили Шерлока. После того, как Шерлок ушёл, они с Драко привели по очереди в чувство всех пятерых и расспросили. Ничего особенно интересного не выяснили, только поняли, что в маггловском мире назревают крупные политические перестановки, и несколько влиятельных людей, в том числе и Майкрофт Холмс, борются за власть. Каким-то образом один из его конкурентов вышел на связь с волшебным миром и нашёл за хорошие деньги троих или четверых магов, которые были готовы поработать в мире магглов. Как поступить, они с Драко решили сразу и единогласно — всем пятерым, знавшим Шерлока, они подправили память и убедили их в том, что Шерлок не видел ни одного заклинания, после чего Гермиона отправила Патронуса Кингсли, и тот прислал авроров. Не было никаких сомнений в том, что всех, кто нарушил Статут о Секретности, ждали неприятные последствия.

— А ты лицемерка, — с некоторым уважением в голосе сказал ей Драко тем же вечером, за ужином.

— Лицемерка, — согласилась Гермиона. — Во всяком случае, в том, что касается моих друзей.

— Ты его защищаешь так, как, похоже, никогда не защищала Поттера и Уизли, — заметил он. Гермиона задумалась и кивнула:

— Пожалуй, ты прав. Но Гарри и Рон могут за себя постоять, а Шерлок…

— Я бы сказал, что он несколько не от мира сего, — аккуратно произнёс Драко.

Гермиона улыбнулась и согласилась:

— Пожалуй, немного. Но это не мешает ему быть самым умным человеком, которого я знаю.

— Он действительно окклюмент?

— Да, и очень сильный.

Драко замолчал на некоторое время, а потом медленно сказал, обращаясь скорее к собственным мыслям, чем к Гермионе:

— Я всегда завидовал вам троим, тебе, Поттеру и Уизли. То, как вы боретесь друг за друга, и как ты защищаешь Холмса… Видимо, это и есть то самое гриффиндорское положительное качество.

— То самое?

— Да, очевидно, что у каждого факультета есть какие-то положительные качества. У Райвенкло это глубина мысли, у Хаффлпаффа — трудолюбие, у Слизерина — умение находить выход из любой ситуации. А вот у Гриффиндора я никогда этого положительного качества не видел, потому как, прости, конечно, но ни безрассудную отвагу, ни полное отсутствие чувства самосохранения я таковыми назвать не могу.

— А верность друзьям?

— Пожалуй.

Тот разговор, как ни странно, стал одним из многих, которые она вела с Драко. Он тоже получил разрешение на сдачу ЖАБА, и они стали готовиться вместе, чаще всего у него в библиотеке, которая была едва ли не богаче Хогвартской. Временами Драко безумно походил на самого себя в школьные годы, и в такие моменты Гермиона называла его исключительно по фамилии, а иногда и грозила проклясть чем-нибудь. Но большую часть времени он вёл себя вполне сносно. То есть он не перестал быть снобом и самодовольным гадом, разумеется, но грань дозволенного видел, так что его шутки и замечания, хотя и ядовитые, редко были действительно оскорбительными. Этим он сильно напоминал ей Шерлока, который тоже никогда не упускал случая съязвить.

Сам Шерлок почти не появлялся — по его словам, он с головой ушёл в учебу, чтобы освоить программу трёх лет за полтора года. Впрочем, Гермиона была за него спокойна. В конце февраля она приняла не совсем обычное решение и, в один из дней, наведалась в гости к миссис Уизли с вопросом о том, как работают её волшебные часы, показывающие состояние всех членов семьи.

Миссис Уизли была ей не слишком рада — похоже, не простила расставания с Роном, — но, узнав, что Гермиона хочет сделать артефакт, который позволит приглядывать за родителями, оттаяла и показала основные заклинания. Меньше чем за неделю Гермиона сотворила себе небольшие наручные часы с тремя стрелками — «Мама», «Папа» и «Шерлок» — и двумя указателями — «В порядке» и «В большой опасности».

До тех пор, пока все три стрелки указывали на отметку «В порядке», Гермиона могла спать спокойно, и её единственным серьёзным переживанием стала сдача экзаменов.

— Ты умнейшая ведьма поколения и даже меня превосходишь по успеваемости! — как-то сказал ей Драко, уставший, похоже, от её паники. — Ты сдашь всё блестяще, успокойся.

Этот комплимент настолько не вязался с его обычными шутками и подколками, что Гермиона рассмеялась и даже несколько расслабилась. Вряд ли она во всём мире могла бы найти более жёсткого критика её способностей, за исключением, может быть, покойного профессора Снейпа, так что к его словам можно было прислушаться.

Однако готовилась Гермиона всё так же усердно. Наконец, настал день, когда нужно было прибыть в Хогвартс — начиналась экзаменационная неделя. Школа была такой же, как и в тот день, когда Гермиона впервые вошла в её двери. Все следы войны были уничтожены, не было ни трещин в стенах, ни крови на полу, ни пыли. Вечный Филч всё так же, как раньше, намывал пол в холле, песочные часы с баллами факультетов переливались глубокими, насыщенными цветами, а Основатели улыбались с витражей.

И хотя Гермиона не могла забыть о том, что происходило здесь год назад, она была рада, что вернулась хотя бы ненадолго.

Прибыли они с Драко вместе, но сразу же разделились — он пошёл куда-то в подземелья, а Гермиона поспешила к друзьям. Гарри и Джинни, несмотря на волнение перед экзаменами, просто светились от счастья. Они выглядели так, словно были чем-то одним, Гермиона заметила, что у них стали совсем одинаковые жесты, и часто Джинни заканчивала мысль Гарри и наоборот.

— Что бы там ни было, — заметил Гарри, когда Гермиона спросила о подготовке — они как раз расположились возле камина в гостиной Гриффиндора, — моё будущее весьма определённое. Я уже подписал контракт со школой авроров, а в июле у нас с Джинни свадьба, так что…