Конечно, это не любовь

Быстро проговорив это, Гермиона отвела взгляд. Гарри некоторое время молчал, а потом сказал:

— Знаешь, у меня было несколько раз такое, как бы объяснить… — он сделал паузу, а потом продолжил: — когда мне нужно было подумать о чём-то самому. Без чьих-то советов или подсказок. Даже без вас с Роном. Может, и ему нужно время, чтобы обдумать всё? Например, те самые глупости.

Гермиона улыбнулась — это было бы действительно в духе Шерлока, который ненавидел, когда кто-то отвлекал его от размышлений.

— Наверное, так и есть, — произнесла она. — Но я всё равно беспокоюсь за него.

— Если вы друзья, он обязательно рано или поздно тебе напишет, — Гарри протянул руку и крепко сжал ладонь Гермионы. А потом, хитро улыбнувшись, сказал: — а я, кажется, знаю, как зовут твоего друга. Как-то на Ш, Шер… — он нахмурился, — вот чёрт, забыл.

— С чего ты это взял? — недоумённо спросила Гермиона. Она была уверена, что Драко Малфой, единственный волшебник, знавший Шерлока, не станет рассказывать о нём Гарри, а больше взять эту информацию ему было неоткуда.

— Так его на «Шэ» как-то зовут, да? Я работаю в одном отряде с Робом Харрисом, он недавно рассказывал, как помогал тебе искать кого-то. Я ещё удивился — никогда не слышал о таком твоём знакомом. Мы о нём говорим?

— О нём, — согласилась Гермиона, — и да, имя на «шэ» — Шерлок. Я и не думала, что Харрис запомнит этот случай.

Сама она почти забыла, как аврор Роберт Харрис заколдовывал перчатку Шерлока, и не думала, что тот сохранит в памяти случайно услышанное имя.

Гарри фыркнул:

— Он о тебе готов часами говорить и помнит всё, что с тобой связано. Он нормальный парень, главное, не произносить при нём фамилию «Грейнджер», а то он начинает выглядеть так, словно ты напоила его амортенцией. А может, так и есть?

Они снова рассмеялись, и больше Гарри ни Шерлока, ни Харриса не упоминал. Гермионе после этой встречи стало легче, и она твёрдо решила предоставить Шерлока самому себе. Он, в конце концов, взрослый человек и имеет право делать то, что сочтёт нужным. Она с решимостью, которая всегда была ей свойственна, взялась за обустройство собственной жизни, и начала со смены работы.

Кингсли, изучая её прошение о переводе в другой департамент, выглядел отнюдь не счастливым.

— Прости, — сказала она, когда пошла пятая минута молчания, — но я не вижу себя в дипломатии. Мне плохо даются языки, я ненавижу все эти высокие встречи и переговоры, а магов их европейского конгресса просто хочется заавадить.

Кингсли поднял взгляд от её прошения и спросил:

— И чем займёшься? В отдел тайн, извини, не пущу ради твоего же блага — не хочу, чтобы ты хоронила себя под землёй в лабораториях.

— Я могла бы приносить реальную пользу, а не расшаркиваться со стариками из Европы, — твёрдо сказала Гермиона. Кингсли хитро усмехнулся:

— Защищать права обездоленных? У меня слишком мало людей, чтобы позволить тебе заниматься всякой ерундой. Дипломатия для тебя — идеальный вариант. Можешь посмотреть мир, пообщаться с разными людьми, научишься политическим играм — это никогда не бывает лишним.

— Нет, — покачала головой Гермиона, — это не моё. Я понимаю, что нам сейчас не до домашних эльфов или оборотней, но…

— Ладно, — махнул рукой министр, а потом снова усмехнулся, блеснув белоснежными зубами: — будет тебе польза.

На следующий день Гермиона получила назначение на должность начальника отдела борьбы с неправомерным использованием магии, и записку от Кингсли: «В Департаменте магического правопорядка бардак с тех пор, как погибла Амелия Боунс. Предлагаю приложить свои способности к наведению здесь порядка. Сначала в одном отделе, потом посмотрим».

Пожалуй, это было именно то, чего всегда хотела Гермиона — ей в руки достался разваленный, толком не работающий отдел, и разрешение делать всё, что она пожелает, для превращения его в рабочую структуру, которая действительно была необходима магическому миру. Кроме того, Кингсли весьма прозрачно намекнул на дальнейшие перспективы, если она справится с отделом. Гермиона с головой окунулась в работу.

Сначала невероятный беспорядок в отделе, полное отсутствие регламентов работы и крайне низкий процент успешно раскрытых случаев неправомерного использования магии её напугали. Но Гермиона не была бы Гермионой, если бы не нашла выхода. С присущей ей дотошностью она разобрала процесс отслеживания запрещенной магии досконально, изучила все законы в этой сфере, как следует встряхнула сотрудников, считавших возможным читать на рабочих местах любовные романы или играть в волшебные шахматы — и постепенно дело пошло на лад. Через год на место Гермионы взяли другого начальника, а ей Кингсли, ухмыляясь еще более ехидно, вручил руководство отделом незаконного использования заклинаний и оберегов. В этот раз Гермиона уже не паниковала — у неё был план действий по восстановлению разрушенного и перестройке разваленного.

Если не считать работы, то её жизнь протекала очень спокойно. В отсутствие Шерлока некому было втягивать её в расследования, вламываться к ней домой посреди ночи и озадачивать неожиданными вопросами. Несмотря на твёрдое решение не лезть в его жизнь, она часто думала о нём и переживала, как он. На беду, однажды её излишнюю задумчивость заметила Джинни.

Она была беременна и напоминала мячик — казалось, что в ширину она такого же размера, что и в длину. Однако её это ничуть не смущало — не имея возможности быстро бегать, она плавно перекатывалась по своим делам и пугала и без того нервного Гарри своей излишней активностью. Заметив как-то, что Гермиона похудела, устала и выглядит слишком грустно, она вынесла вердикт:

— Надо замуж.

В другое время Гермиона посоветовала бы подруге не совать нос в её жизнь, но сделать это сейчас было невозможно — Гарри ещё два месяца назад строго предупредил всех, что Джинни запрещено волноваться. Спорить с ней тоже было нельзя.

— Я пока не хочу, — вяло заметила она. — У меня работа.

— У меня тоже, — возразила Джинни, и глаза её опасно заблестели, а Гермиона пришла к выводу, что беременность — очень опасное для психики состояние.

Потому что на следующий день она получила букет цветов и приглашение на свидание от аврора Роберта Харриса.

Гермиона не была ни с кем на свидании с тех пор, как рассталась с Драко, и не стремилась это изменить — она строила карьеру и пока была не готова заниматься отношениями. Но совсем игнорировать приглашение было бы невежливо, к тому же, на указанный вечер у Гермионы не было никаких планов, так что, поколебавшись немного, она ответила согласием. Она помнила рассказ Гарри про то, что Харрис едва ли не её фанат, поэтому решила, что стоит с ним встретиться и поговорить. Объяснить, что, кто бы ни надоумил его позвать её на свидание, он просто пошутил, что она — отнюдь не такая прекрасная, как он думает, и что её не интересуют свидания. Собираясь на встречу именно с такими мыслями, Гермиона безо всяких сомнений выбрала практичный брючный костюм и короткую мантию вместо платья. Стоило сразу показать, что она не расположена флиртовать.