Конформист. Мемуары провинциального журналиста о времени, профессии и о себе
Шрифт:
Какое бы современное оборудование ни имелось в студии, нельзя обойтись без телеоператоров стационарных камер, передающих информацию из телестудии, или с камер ПТС - передвижной телевизионной станции. Я работал с ассами операторского искусства, настоящими художниками, Валерой Введенским, Сергеем Козятиным, Володей Шмыровым, Гелием Степуровым и другими настоящими мастерами, умеющими так выставить свет, выбрать ракурс, что самое невыразительное лицо в эфире выглядело портретом красавца.
Я пока называл главных тружеников телевизионного вещания, которых, мало кто из телезрителей знает. Не назвал киномонтажниц, лаборанток проявочного цеха, электриков, инженеров видеотехники и десятки других специалистов, с которыми редакторам приходится общаться по несколько раз в день. Без них остановится телевизионное вещание.
Для телезрителей, любимые и узнаваемые на улице люди, всегда дикторы. Их видят ежедневно и знают, любят, им пишут письма. И не только
С началом Перестройки и отмены цензуры, роль дикторов начала сходить на нет, уступая место самим носителям новостей, профессиональным журналистам и шоуменам.
...Жена восприняла мою работу в редакции промышленности, как "ни уму - ни сердцу", самое не интересное, чем довелось заниматься до этого. Работая в новостях, увидев меня в эфире, её коллеги на работе, обсуждали, говорили что-то приятное для уха, а теперь лишь критиковали. "Несет ерунду, через минуту выключила. И кому нужно всё, что болтает! Поставили бы лучше песню или фильм. Людям отдохнуть хочется. Тебе и дома про научную организацию труда рассказывает?".
Людмила права. Производственные и экономические программы, вечером после работы, зритель отключает. Первые годы моей работы, в Куйбышевском эфире показывали две программы. Первая ЦТ и, наша, местная. Спутникового телевидения не существовало, бытовые видеомагнитофоны в страну не завезли еще, и вечерами, кроме как из двух кнопок "зомби - ящика" выбрать менее пропагандистскую программу сложно. С осени 1975 года на куйбышевском канале началось вещание второй программы из Останкино, и вольница собственной сетки вещания закончилась. Областным каналам указывали рамки, когда им можно "врубаться" со своими передачами с местными материалами. Отныне программы ставились в эфир с учетом передач из Москвы. Местные партийно - пропагандистские, как и программы о промышленности и проблемах села, показывались в одно время с московскими. Телезрителю предлагалось выбрать, смотреть ему о заводских проблемах в Горьком на первом канале, уборку урожая в Казахстане, или аналогичную по теме программу, но о Куйбышевской области. Зрителю, нечего не оставалось, как выключить телевизор или смотреть Куйбышев.
Редакторы и режиссеры Куйбышевского ТВ
Добрые дружеские отношения сложились у меня с большинством коллег - редакторами и режиссерами, работниками многочисленных служб, без которых телезрители ничего не увидели бы.
Чувства глубокой благодарности остались к моим учителям и коллегам, у которых я учился телевизионной специфике, начиная, практически с самого начала, после двух пятилеток работы в газетах. Не могу не назвать Тамару Сергеевну Швец, Юрия Васильевича Котова, Нину Абрамову, Владилена Кожемякина. Толю Воронцова, Валю Шпиченца; режиссеров Исаака Григорьевича Эстрина, Манкевичей Софью Леонидовну и Бориса Николаевича, Нину Платоновну Данченко.
Несколько лет я работал в редакции экономики и промышленности. Режиссерами в редакции работали Нина Платоновна Данченко и Борис Николаевич Манкевич. Нина Платонова, мать четверых детей, которые постоянно отвлекали её от работы, добрейшая обаятельная женщина. Начинала она актрисой и помощником режиссера в Ташкентском драмтеатре. Меня она называла Боренькой, практические не делала замечаний, понимая, что актера и шоумена из меня все равно не получится. Борис Николаевич своим цинизмом, отношением к обязанностям, напоминал мне Агишева из "Жигулевского рабочего", будучи ассом в деле и высококлассным режиссером. Его отношение к своим режиссерским работам отлично характеризовал, позже рожденный, афоризм "Пипл схавает". Отлично понимая задачи советского телевидения, продолжал считать, его задача информировать о событиях в мире, просвещать и развлекать, а не показывать заводские производственные процессы и особенности уборки урожая. Но раз "им" нужно, то сделает, что требуют. Осуществляя больше общее руководство, Борис Николаевич редко садился за режиссерский пульт, поручал ассистенту. В итоге плохо знал пульт и возможности использовать художественные эффекты, называл их никчемным украшательством. До телевидения он работал директором драматического театра и наши передачи оценивал с позиции зрителя, понравится, будут сопереживать происходящему на сцене, или уйдут еще до антракта? Ему бы в художественном вещании работать, в литературно - драматической редакции, но там работала его жена Софья Леонидовна Манкевич, а редкие постановки тоже посвящались производственным темам.
Первые годы моей работы, в Куйбышевском эфире показывали две программы. Первая ЦТ и, наша, местная. Поэтому волей - не волей всех журналистов,
появляющихся на экране, знали в лицо. Не так хорошо, как дикторов, конечно. Спутникового телевидения не существовало, бытовые видеомагнитофоны в страну не завезли еще, и вечерами, кроме как из двух кнопок "зомби - ящика" выбрать менее пропагандистскую программу сложно. С осени 1975 года на куйбышевском канале началось вещание второй программы из Останкино, и вольница собственной сетки вещания закончилась. Областным каналам указывали рамки, когда им можно "врубаться" со своими передачами с местными материалами. Отныне программы ставились в эфир с учетом передач из Москвы. Местные партийно - пропагандистские, как и программы о промышленности и проблемах села, показывались в одно время с московскими. Телезрителю предлагалось выбрать, смотреть ему о заводских проблемах в Горьком на первом канале, уборку урожая в Казахстане, или аналогичную по теме программу, но о Куйбышевской области. Зрителю, нечего не оставалось, как выключить телевизор или смотреть Куйбышев.Как режиссеру, я глубоко благодарен Борису Николаевичу. Отдаю ему должное, он научил меня держаться в кадре, общению с героями передач, необходимости "держать паузу" по Станиславскому, и... никогда не оставался доволен моим ведением передачи в роли ведущего.
В ассистентах у него работала Алла Кожемякина, и Борис Николаевич всё перекладывал за неё. Передачи практически готовила и выдавала в эфир она
Давно нет с нами многих, кого я называю, но никогда не забуду их. Каждый вспоминается любимым приветствием, доброй улыбкой, общением с гостями эфира, какой-то еще черточкой характера.
Поражал своею феноменальной памятью Толя Воронцов. Умел остроумно, всегда к месту, привести целые куски текста из Руссо и Ницше, сыпал эпиграммами Теффи и Курочкина. Не меня одного удивляла начитанность и энциклопедический багаж знаний парня, учившегося и выросшего в деревне. В командировках ему достаточно однажды поговорить на деревенской улице с встреченным мужиком, чтобы через два года, встретив, назвать по имени - отчеству. Это располагало к нему сельского жителя, всегда оставался желанным гостем в любом колхозе - совхозе.
Анатолий, сколько помню, всегда был старшим редактором сельскохозяйственной редакции. Из коллег мало кто смотрел его передачи. Горожанина они не интересовали. Только раз в полтора - два месяца, когда приходила очередь быть дежурным обозревателем на летучке, вынуждены были посмотреть. С профессиональной точки зрения, программы свои готовил мастерски, по всем законам телевизионного жанра, смотрелись легко и придраться на летучке к их композиционному построению, содержанию, языку и комментариям автора невозможно. Регулярно отмечались, как лучшие программы недели. Посвящались они полевым работам, проблемам надоев молока и выращиванию свиноматок, вывозу на поля навоза, который он интеллигентно называл органическими удобрениями. Сельские телезрители ждали и смотрели все его передачи.
Правда, с первыми веяниями Перестройки, как телевидение перестало быть доской почета, и Анатолий перестроился на критический лад, отношение сельских начальников к нему изменилось.
Тоже произошло и в городе. До начала перестройки, если срывалась плановая съемка, а какие-то новости привезти в программу, было необходимо, случалось, съемочная группа без предупреждения приезжала на завод. Из проходной достаточно было позвонить в партком, как заводские ворота перед телевизионщиками гостеприимно распахивались, и нас встречали доброжелательные гиды в лице помощников первых руководителей. С перестройкой победный мотив сюжетов изменился на критику, и попасть на предприятие стало стоить нервов. Руководство всеми силами отнекивалось от журналистов. Прежде на любого руководителя достаточно было пожаловаться в обком партии, как открывались любые двери, теперь положение изменилось. Проблемой стало и найти желающего дать интервью. Бывало позвонишь в партком, и кандидатура интервьюируемого или выступающего в студии, немедленно находилась. Объяснялось одним, с приходом гласности и новых веяний, сказать правду - жди неприятностей, отрапортовать: выполним - перевыполним, засмеют и отвернутся товарищи. Руководителям же, признаваться в своих недоработках и вовсе не с руки.
Другое дело в старые "добрые времена", когда шли безоблачные рапорты "В ответ на решения, встав на трудовую вахту, коллектив самоотверженно, не считаясь с трудностями, выполнит и перевыполнит..." Все кануло в прошлое. Зритель, читатель требовали дела, конкретных фактов, а самоотверженный труд вообще оказался не в цене.
Вернемся к Анатолию, из года в год его избирали председателем месткома, он умолял дать отдохнуть, тогда оставляли членом месткома. Остро не заменим он стал с конца 80-х годов. Его связи с администрацией районов, и практически со всеми руководителями сельских хозяйств, обеспечивали коллектив студии к празднику мясо - молочными пайками, или как в Москве и Ленинграде, красиво именовали, "заказами". Помогал запастись на зиму картошкой и луком, капустой. Поэтому Толя и был не заменимым членом месткома.