Конкурент мой

Напоминать дважды не пришлось. Как мне ни хотелось остаться возле Гарри, но сейчас он был в надёжных руках, а в мою задачу входило как можно скорее идентифицировать яд и найти к нему противоядие. Чем я и занялся, аппарировав в указанное крестником место. В лаборатории такого уровня, конечно же, нашлось всё необходимое, чтобы провести токсикологический анализ крови, и тут…

И здесь меня ожидал шок. Первые же определяющие реактивы показали, что Джокер был отравлен больше четырёх часов назад, почти сразу после того, как ушёл из особняка Блэков… Да ещё и в сочетании с этим Мордредовым наркотиком…

– Не может быть! Он бы не смог выжить!

Но дальнейшее исследование разъяснило причину подобной стойкости. В крови обнаружились старые следы яда василиска и слёз феникса. Ну, конечно же! Последствия того жуткого случая с Тайной комнатой. Это давало пусть и призрачную, но всё же надежду, что у меня хватит времени, чтобы создать противоядие…

К сожалению, это обнадёживающее известие было единственным. Как я ни старался, вычислить яд, которым был отравлен дорогой мне человек, не смог. Нет, все составляющие были обнаружены и не вызывали сомнений, но… Я мог навскидку, даже не заглядывая в справочники, назвать десяток ядов, которые можно было создать из подобных ингредиентов. Соответственно, все они инактивировались разными антидотами, и применение «не того» вещества могло стоить Джокеру жизни.

Я бился над созданием нового универсального противоядия уже почти сутки, когда в лабораторию спустился регулярно снабжавший меня информацией Драко и устало сполз по стенке на стоявший возле неё стул. Следом в помещение просочились вездесущие гриффиндорцы. Вид у всех четверых был бледный и потрепанный.

– Что?!

– Он без сознания, но все жизненно-важные процессы нам худо-бедно удалось стабилизировать. Им сейчас занимается лучший реаниматолог госпиталя. Нас просто выставили из палаты. Шеклболт нагнал туда целое элитное подразделение Аврората.

– По-моему, ты чего-то не договариваешь.

– У Поттера устойчиво коматозное состояние, но…

– Что но?

– За эти сутки было два непонятных мне приступа судорог, сопровождавшихся остановкой сердца. Такое впечатление, что в эти моменты яд снова поступал в кровь.

– Болюсные микросферы с ядом…

– Я тоже об этом подумал и даже попытался убедить остальных, но Рейнольдс выставил меня за двери, – Драко с трудом заставил себя подняться со стула и, подойдя к столу, заглянул через моё плечо в черновые записи. – Постой, крёстный, но тогда…

– Тогда, за всем этим стоит не Кадавейр.

Принесённое крестником известие было страшным ударом. Я не понаслышке знал это изобретение алхимиков-зельеваров. Даже сам когда-то приложил руку к его усовершенствованию. Мельчайшие созданные магией микрокапсулы, попадавшие в кровь вместе с основной дозой яда, действовали не сразу, а растворялись спустя заданные промежутки времени, выпуская новые порции отравляющего вещества. При таком раскладе у отравленного просто не оставалось шансов выжить – ни один даже самый двужильный организм не выдерживал подобного издевательства. Вот только ни Кадавейр, ни его учитель Лангран никогда не были специалистами в этом течении.

Пока я предавался подобным мыслям, крестник быстро просмотрел мои наброски:

– Сколько тебе может понадобиться времени, чтобы разработать антидот?

– Больше, чем мы можем себе позволить, – я усилием воли отогнал заполонившую сознание безнадёжность. Мысли лихорадочно метались, пытаясь отыскать выход из этого кошмара… И тут, словно вспышка озарения:

– Идиот! Как я мог забыть?! Драко, сколько продержится Гарри, если произойдёт то, чего мы боимся, и начнётся каскадное впрыскивание яда в его кровь?

– Если бы это был обычный человек – двенадцать часов, максимум – сутки. Но это – Поттер… Сорок восемь часов, больше даже Мерлин бы не выдержал. Что ты задумал?

– Ты останешься здесь и попытаешься подобрать противоядие… Хотя бы попробуй найти что-то, способное растянуть периоды каскада. А мы с мисс Грейнджер доведём до конца ритуал с «Ликом Вечности». Эликсир, полученный с помощью Философского камня, способен вернуть к жизни даже безнадёжно больного человека.

====== Глава 9. «Конкурент мой – любимый». Часть 2. ======

И началась гонка со временем. Последний этап ритуала мы завершили в рекордные два часа вместо трёх и застыли возле остывающего котла, с надеждой вглядываясь в густую красно-фиолетовую субстанцию на его дне. Зелье было сварено правильно, все заклинания отработаны идеально. Теперь оставалось только ждать. Час… Два… Три… Меня перестали устраивать становившиеся со временем всё более лаконичными сообщения Драко. Его нежелание вдаваться в подробности могло означать только одно: состояние Гарри ухудшалось с каждым часом. Не выдержав, я оставил молодую чародейку присматривать за зельем, а сам, выскочив за границу антиаппарационного щита, переместился в Св. Мунго. Положение оказалось ещё более бедственным, чем мне представлялось вначале. Попавший в кровь почти одновременно с ядом наркотик блокировал сопротивляемость организма. Несмотря на все старания Драко и лучших колдомедиков госпиталя, состояние Джокера ухудшалось с каждым часом. Всё новые и новые порции яда поступали в кровь, заставляя его измученный организм каждый раз заходиться в агонии.

Впервые в жизни я чувствовал себя настолько беспомощным. Здесь, рядом со мной, в окружении лучших целителей, умирал самый дорогой для меня человек, а я ничегошеньки не мог сделать. Все мои силы и знания ничем не могли ему помочь.

В неравной схватке со смертью, уже подступившей к его изголовью, пролетали минуты и часы, но я не обращал внимания на окружающую действительность. Мы с крестником варили противоядия, пытаясь нащупать, подобрать ту, одну из миллиона, нужную комбинацию, которая могла бы спасти Гарри. Ошибались. Разочаровывались. И вновь варили. Осунувшийся, похожий на собственное привидение Драко валился с ног, но упрямо продолжал помогать мне. А его новоявленная подруга каждые час посылала с моей виллы короткие сообщения: «4 часа – реакции нет», «5 часов – реакции нет», «6 часов…», «7…»… Надежда на удачный исход таяла с каждой минутой. В записках Фламмеля временной промежуток, в течение которого должно было произойти окончательное превращение зелья в Философский камень, оговаривался весьма расплывчато: от трёх до семидесяти двух часов… У нас такого запаса времени не было.

– Северус, – ко мне, пряча взгляд, подошёл Рейнольдс, – если ничто не изменится за ближайшие три часа, мы его потеряем.

– Заткнись! – я и сам поразился горячей злобе и ненависти, прозвучавшей в моём голосе. – Я не дам ему умереть.

Аврелиан шарахнулся от меня, как чёрт от ладана – видимо, вид мой был действительно страшен:

– Мы не боги, Северус. Там… тебя Главный Аврор искал.

– Пошли его на хрен! Мне некогда! – токсиколог маячил над душой и нервировал, мешая мне подключить капельницу с последней модификацией противоядия.

– Погоди. Дай я это сделаю, – он отобрал у меня фиал с системой и ловко присоединил к катетеру, введённому в подключичную артерию. – Зря ты так. Может, у Шеклболта есть сведения, которые помогут нам найти противоядие.

Его слова были не лишены смысла. В конце концов, я не знал, что откопали авроры на заброшенном маяке и в квартире Ромеро.

Кингсли отыскался в кабинете главного колдомедика и, не успел я войти, набросился с расспросами о состоянии Гарри. Но мне сейчас было не до выслушивания бессмысленных слов соболезнования. Кратко обрисовав ситуацию, я сам насел на него, выпытывая подробности расследования: