Конкурент мой

Дальше – больше, изменения во внешности «Мастера Кадавейра» продолжали нарастать. «Оборотное»? Ну, конечно! Какой же я идиот! Только вот кто это, я пока не мог определить.

– Они бы ничего не смогли доказать.

– И что? Старый пердун Лонгрен растерял уже последнюю хватку, но уйти с поста Главы Гильдии отказался наотрез.

– Но ваш авторитет как человека, впервые за столько лет создавшего Философский камень…

– Одно слово, один намёк Сангре, и эта репутация полетела бы псу под хвост. Нет, мой мальчик, мне надоело решать все вопросы Гильдии, а на людях кланяться этому впавшему в маразм клоуну.

– Учитель, вы полагаете, что Сангре добровольно отдаст Кадавейру артефакт вместе с зельем?

– Нет, конечно. Сангре, примчавшись домой к Кадавейру, застанет только его труп, над которым его и повяжут авроры. На Веритасерум у него иммунитет, легиллименцией его не прошибёшь, а слову бывшего Пожирателя никто не поверит. Его осудят на Поцелуй, Лонгрен вылетит с поста Главы как покровитель связавшегося с инквизиторами зельевара, а наши с вами коллеги сами прибегут ко мне, предлагая в таких неблагоприятных условиях взять на себя руководство Гильдией. О! Ещё несколько минут, и можно будет отправляться в штаб-квартиру, действие Оборотного почти прекратилось.

– А артефакт?

– Аврорам же нужен будет человек, который способен разобраться с этим зельем. Их штатные зельевары имеют слишком низкий уровень мастерства, чтобы справиться с этим.

Лицо мага ещё полностью не вернуло характерные для него резкие, волчьи черты, да и волосы только-только начинали приобретать привычную длину и оттенок, но я уже не сомневался: передо мной ни кто иной, как Пауль Вольфберг собственной персоной. Несмотря на боль, почти полную беспомощность и неизвестность, ждавшие меня впереди, я не мог не восхищаться проведённой этой мразью многоходовой комбинацией, если бы не одно “но”: этот гад хотел подставить Северуса. Грозившая дорогому для меня человеку опасность отгоняла на второй план терзавшую моё тело боль и прибавляла решимости выжить вопреки всему. Выжить и защитить любимого от опасности.

Да, но как это было сделать? Одно моё неосторожное движение, и они, поняв, что я таки не умер, просто добьют меня каким-нибудь простеньким заклинанием… вроде «Бомбарды». С моим-то беспомощным состоянием им даже «Аваду» вспоминать не понадобится. Стараясь поворачивать голову как можно медленнее и незаметнее, я оглядел собственную тушку, где-то на поясе джинсов был прикреплён мобильник. Если добраться до него и попытаться сбросить Герми СМС, то… Зараза!!! Меня обыскивали! Одежда кучкой лежала у входа в комнату, шагах в двух от меня. Там же был и ремень, в котором, в потайном кармашке, хранился микроскопический фиал со слезами феникса. Это было не таким уж непреодолимым расстоянием даже для калеки с единственной действующей правой рукой на все четыре конечности. Интересно, почему только эта рука продолжала подчиняться командам разума? Может, потому что именно в неё тогда пришёлся укус василиска? Как же добраться до одежды? Разум опять начала захлёстывать постепенно подступающая волна беспамятства. Нет!!! Нельзя!!! Нельзя терять сознание! Держись, Джокер, держись! Во имя жизни Ворона! Ты должен! Да когда же они уберутся из дома Ромеро?! Я, едва сдерживая накатывающую волнами боль и жажду действий, сквозь полуопущенные веки следил за двинувшимися к выходу магами.

– А с этим что делать?

– О теле Джокера позаботится Эрлеа, когда вернётся. Не забудь только отдать ему приказ об этом.

– Хорошо, Учитель…

Уфф! Ушли. Я с трудом развернул своё непослушное тело, чтобы ползти к одежде, когда мой взгляд случайно зацепился за кучку каких-то предметов, лежавших на журнальном столике в другом конце комнаты. Мерлин великий!!! Там была моя палочка, весь взятый в дорогу арсенал и… тот самый вожделенный мобильник.

Два шага до одежды и спрятанного в ней противоядия и десять – до возможности спасти Северуса. Что тут выбирать, спросите вы? Доползи до спасительного зелья, а потом вернуться к мобильнику, но в противоядие на основе слёз феникса добавлено мощное снотворное, а проделать путь сначала в один конец комнаты, а потом в другой у меня банально сил не хватит. Ну, что ж… Как говорил Ворон: «О причинах того, что на голову всегда сыплются все шишки, не задумываюсь, и тебе не советую».

Я, стиснув зубы, развернулся, преодолевая накатившую слабость с подступающей к горлу тошнотой и подтягивая своё безвольное тело правой рукой, пополз в сторону стола.

Один рывок… Другой… Помнить бы ещё, что то расстояние, на которое я себя подтягиваю, отнюдь не равняется полноценному шагу… Плевать!!! Три… Четыре… Пять… Перед глазами сгущается пелена… Укусить себя до крови за онемевшую губу… Больно, зараза! Осколок стекла впился в руку… Насрать!!! Ползи, Джокер, ползи!!! Как ни странно, новая боль отогнала дурноту… Отлично! Восемь… Девять… Десять… Ещё немного! Одиннадцать… Двенадцать… голова уткнулась в не вовремя подвернувшийся стул. Ого! Беспалочковая магия начинает возвращаться: стул испепелило дотла. «Акцио» мобильник! Ничего… Зараза!!! «Акцио» мобильник!!! Вожделенный магловский передатчик шлёпнулся на ковёр, не долетев нескольких дюймов до моей руки. Последний рывок – и мои скользкие от крови пальцы сомкнулись на гладком корпусе, по памяти нажимая кнопку дозвона. В глазах уже темнело, дурнота наваливалась с новой силой… Только бы она взяла трубку! Только бы взяла!

– Алло. Гарри, это ты? Где ты, Гарри? Снейп получил письмо…

– Послушай… меня… – слова вырывались из горла хрипом, поднимавшаяся в груди боль готова была вот-вот перехватить горло. – Останови… Севе… руса… Там… ловушка… Останови!!!

Боль разом перешла в наступление. Измученное тело предало, впадая в спасительное беспамятство. И последним, что я успел услышать, было:

– Остановить Снейпа! В Гильдии ловушка! Я поняла! Мы найдём его, не волнуйся! Не отключай мобильник, Гарри! Не отключай…

В голове словно взорвался огненный фейерверк, погружая меня во тьму и безвременье. Но душа пела от облегчения: я успел…

====== Глава 8. «Конкурент мой – любимый». Часть 1. ======

И какой гоблин дёрнул меня за язык? Поиграть мне, видите ли, захотелось! Проучить его за это несчастное «я не могу себе тебя позволить», которое за последнюю неделю мне всю душу вымотало. И как?! Проучил?! Давно я не награждал себя эпитетом клинического идиота, да, видно, придётся. И ведь знал же! Знал, с кем имею дело! И какой реакции от него ожидал, спрашивается?! Нытья? Сбивчивых попыток качать права и выяснять отношения? Мордобоя?

Ныть бы Поттер не стал по определению. Никогда за ним этого не замечал, даже в детстве.

Бабские мелодрамы он тоже не стал бы устраивать. Слишком горд для этого.

Мордобой? Хмм… Это возможно, но только не в данном случае… В нём слишком много нашего, слизеринского, чтобы поступать настолько примитивно. В памяти всплыл его последний «подарочек» в виде бутылки шампанского, оставленной в защищённом как гоблинский сейф футляре из-под украденного артефакта. Мда-а… Чем-чем, а примитивизмом там и не пахло.

А что бы сделал я на его месте? От попытки представить, что чувствовал сейчас Гарри, стало как-то не по себе. Мало того, что и без того с трудом загнанное в глубины подсознания вожделение усилилось, вызывая почти болезненное желание поймать любимую сволочь и не выпускать из постели минимум до следующего утра. Минимум!!! Так ещё и до кинжальной боли острая смесь обиды и гнева, полыхнувшая в его глазах перед уходом, заставила моё чувство опасности верещать не хуже баньши. Я бы такого не простил. И он не простит. При мысли о вариантах мести, на которые был способен такой человек, как Джокер, кошки скребли на душе. Надо было его догнать и извиниться, но где уж мне… Только остаточный след бушующей магии да вылезшие на лоб глаза авроров, которых Шеклболт оставил охранять виллу – вот и всё, что мне удалось обнаружить.

А с его уходом как будто оборвалась какая-то нить, что связывала меня с действительностью, заставляя жить, дышать и наслаждаться жизнью. Сознание медленно, но верно погружалось в пучину депрессии не менее чёрной, чем та, что подстерегала меня при выходе из комы десять лет назад. Только сейчас рядом не было поддержавших меня тогда Люциуса с Нарциссой. Некоторое время я пытался варить какое-то зелье в лаборатории, но всё валилось из рук, а на душе росло уже не сожаление и чувство вины, а тревога… Тревога за этого невозможного парня, который вполне мог в том состоянии, в котором покинул виллу, устроить Магическому Миру парочку-другую катаклизмов, а в довесок найти ещё кучу проблем на собственную задницу.