Конкуренты

— Иди пакуй свои вещи, придурок.

Уэстон улыбнулся и исчез в спальне. Через несколько минут он вышел с закрытой сумкой в одной руке и рубашкой в другой. Поставив на пол сумку, он быстро натянул рубашку, и я впервые заметила на боку Уэстона огромный шрам. Он был сливался с тоном его загорелой кожи. Раньше я отвлекалась на его идеальные мышцы, наверное, поэтому и не заметила.

— Это из-за какой-то операции? — я спросила.

Уэстон нахмурился. Он посмотрел в пол и начал застегивать рубашку.

— Ага.

Очевидно, он не хотел продолжать этот разговор, но мне было любопытно.

— А на чем операция была?

— На почке. Очень давно.

— Ох, — я кивнула.

Он поднял с пола сумку, не заботясь о том, чтобы до конца застегнуть рубашку или хотя бы ее заправить.

— Я оставил тебе кое-что в спальне.

— Что именно?

— Увидишь.

Уэстон не знал, как попрощаться. Но через несколько секунд заговорил.

— Ты ведь понимаешь, что я ухожу потому, что вижу — ты хочешь побыть одна, верно?

— Спасибо.

— Пока я еще здесь: мне нравится твоя задница, но я не против заняться сексом лицом к лицу в другой раз. Может даже попробовать на вкус твои губы, которыми ты так любишь кричать на меня, — он подмигнул. — Может даже укусить их пару раз.

Я вздохнула и отвела взгляд.

— Не должно быть другого раза. Нам правда стоит это прекратить.

Даже не видя, я знала, что Уэстон улыбается.

— Спокойной ночи, Фифи.

Глава 10

Уэстон

— Как ты, старик?

— У меня геморрой размером с мяч для гольфа еще с тех времен, как у власти был Клинтон, а ты единственный, кто меня навещает, — проворчал мистер Торн. — Сам догадаешься?

Я улыбнулся и придвинул кресло к его постели.

— Мог бы и не посвящать меня в детали. А насчет последнего… Ты тот еще счастливчик.

Он махнул на меня рукой.

— Принес?

Покачав головой, я достал десять лотерейных билетов из внутреннего кармана пиджака и четвертак из брюк. Взял с тумбочки книгу и положил ему на колени, чтобы было удобнее стирать защитный слой с билетов.

Мистер Торн сразу приступил и, не поднимая глаз, указал на тумбочку.

— Не забудь взять десятку из моей заначки.

— Хорошо.

Этот разговор повторялся с тех пор, как я вернулся в Нью-Йорк и стал навещать его. Я даже не уверен, знает ли он, что я ни разу не взял у него денег. Десять долларов — наименьшая плата, которую я мог заплатить в благодарность за все те годы, когда этот старик выслушивал меня.

Пока он был увлечен билетами, я взял пульт от телевизора и переключил на канал CNN.

— Эй, я вообще-то смотрел.

Я поднял бровь.

— Правда? Давай я тебе помогу: отец — не лысый здоровяк, а тощий волосатик с кривыми зубами.

Большую часть времени мистер Торн проводил за просмотром «Шоу Джерри Спрингера» и ему подобных. Я понятия не имел, был ли этот эпизод об определении отцовства, но все эти тупые шоу одинаковы.

— Умник хренов, — проворчал старик.

— Знаешь, что им нужно сделать на одном из таких шоу? Немного изменить сценарий: пригласить гостей, у которых годовой доход минимум миллион долларов. Может, я смог бы уговорить кое-кого из семьи поучаствовать. Перетряхивать грязное белье богачей также увлекательно, как и тех, у кого нет ни гроша в кармане.

— Как будто кто-то может приблизиться к уровню твоей грязи, избалованный ты деньгами мальчишка, — усмехнулся он.

Казалось, меня должны были оскорбить его слова, но таким способом мистер Торн напоминал, что мои проблемы могли быть гораздо хуже.

Он закончил с лотерейными билетами и протянул один мне.

— Выиграл пять долларов. Все билеты стоили десять. Верни мою десятку, а сам возьми этот билет и еще пятерку с заначки. Забери выигрыш, когда в следующий раз пойдешь покупать мне билеты. Только в этот раз лучше возьми один билет за десятку, чем десять по одному доллару.

Я положил выигрышный билет в карман пиджака.

Следующие минут десять или пятнадцать мы в тишине смотрели CNN, где шла передача о фармацевтической компании, которая торговала поддельной «Виагрой», после которой у мужчин стоял член по четыре дня. Меня это не впечатлило: Софии удавалось делать это со мной и без всяких таблеток.

Мистер Торн выключил телевизор и обратился ко мне.

— Поговори со мной, парень. Что-нибудь интересного происходило последние пару дней?

Моя первая реакция была соврать, что все отлично, — именно так я бы ответил своему отцу или деду, но есть поговорка: «Ты всегда должен говорить правду четырем людям — жене, священнику, доктору и своему адвокату», а для алкоголиков есть еще пятый человек — твой наставник.

— Были моменты. Я заплатил горничной отеля, в котором сейчас живу, сто баксов, чтобы она убрала весь алкоголь из номера.

Он кивнул.

— Ходил на встречи?

Я покачал головой.

— Последние две недели нет, но я навещал психиатра, которого мой дед мне навязал.

Мистер Торн погрозил мне кривым пальцем.

— Подними свою задницу и сходи на встречу. Ты знаешь, что должен. Не хочешь разговаривать — не надо, но хотя бы послушай. Это обязательно для твоего восстановления.

Я попытался смягчить ситуацию.

— Я слушаю тебя. Разве этого недостаточно?

Но мистер Торн серьезно относился к проблемам алкоголизма.

— Я четырнадцать лет не пью и мой единственный шанс достать выпивки — это поднять с постели свое сморщенное тело и потащиться в магазин. Мы оба знаем, что я не могу это сделать. Но у тебя кругом искушение. Прямо под носом. Тебе, черт возьми, даже не надо куда-то идти! Лежишь в постели в этом своем роскошном отеле, звонишь и тебе все принесут в номер!

Я провел рукой по волосам и кивнул.

— Ладно. Я схожу на встречу.

Мы с Уолтером Торном были знакомы уже давно. Девять лет назад я спьяну перепутал палаты, когда навещал сестру. Я споткнулся о собственные ноги и разбудил Уолтера своим истеричным смехом. Оказалось, я ошибся этажом, и все равно старый ублюдок решил расспросить меня о моих проблемах.

Следующие три часа я потратил, рассказывая незнакомому старику о том, что не рассказывал никому. Когда я закончил, то уже протрезвел, и мистер Торн в ответ рассказал о том, что в больнице он для своей шестой операции за последние пять лет после того, как разбил машину о дерево, будучи пьяным, и остался парализованным.