Конкуренты

— Куда ты ходил? Зачем пришел в то здание?

Уэстон замолчал на какое-то время.

— Я вижусь с психиатром. Она работает в том здании.

«Ух ты…»

Такого я точно не ожидала.

Уэстон с минуту наблюдал, как я перевариваю его ответ, а затем наклонил голову.

— Еще вопросы?

— Нет.

— Хорошо, теперь моя очередь. Ты следила за мной?

«Как я могу соврать ему после того, как он рассказал мне что-то настолько откровенное?»

— Да, — я глуповато улыбнулась.

— Зачем?

Я уже думала об этом и ответила через смех.

— Без понятия. Просто увидела тебя на другой стороне улицы, когда выходила из магазина, и оно как-то само получилось.

Уэстон улыбнулся и это растопило мое сердце.

— Где ты пропадала весь день? — спросил он. — Утром ты не ходила за кофе, как обычно, и днем твой офис пустовал.

Я захихикала.

— Пряталась в своем номере, избегала тебя.

Уэстон улыбнулся широко и открыто. Казалось, будто я сделала ему комплимент, а не призналась, что пряталась от него.

Мы опять играли в кто моргнет первым, и в этот раз Уэстон проиграл.

Он начал расстегивать свой ремень, и звук металлической пряжки отозвался у меня влагой между ног.

— На колени, София.

«О, Боже!»

Он положил руки мне на плечи и немного надавил, заставляя встать на колени.

К моему отвращению, я это сделала: встала на колени и потянулась к молнии на его брюках.

— Эй, Соф?

Я посмотрела на Уэстона.

Он усмехнулся.

— Шекспир написал, что прощанье в час разлуки несет с собою столько сладкой муки, а я скажу, что воссоединение слаще и ты прямо сейчас можешь почувствовать его на языке.

Глава 12

Уэстон

— Вчера у нас не хватило времени, и я рада, что вы решили прийти еще и сегодня. Давай продолжим с того, на чем остановились. Как прошел вечер? — спросила доктор Халперн.

— Я не пил и не делал глупостей, если вы об этом. Вы ведь включите это в еженедельный отчет для моего деда?

Сам-то я считал, что глупость в глазах смотрящего. Например, кто-то посчитает глупостью спать с врагом, но, по-моему, наша связь с Софией была просто феноменальной.

— Вашему дедушке я отправляю отчеты раз в неделю о вашем прогрессе и стабильности психического здоровья. Я знаю, вы подписали отказ от конфиденциальности, но это лишь условность. Вы должны понимать, что раскрывать подробности наших бесед я не могу с точки зрения закона, да и без него не стала бы. В отчетах я указываю, продолжаете ли вы прогрессировать и есть ли риск срыва.

Вообще-то, об этом я не знал. Я бы, не читая, подписал любую чушь, которую мне подсунул старик, лишь бы он согласился дать мне еще один шанс. Я больше спорил о еженедельных анализах мочи, нежели посещениях мозгоправа. Когда ради работы я согласился на условия деда, то думал: «Рассказывать шарлатану какую-то чушь раз в неделю, часто видеться со своим наставником, посещать встречи анонимных алкоголиков, чтобы вернуть уважение старика — это легко». Я не рассчитывал на то, что мне придется серьезно разговаривать с доктор Халперн.

— Как вам работается с Софией? В наш прошлый разговор я сделала вывод, что она напоминает вам о сложном этапе в жизни.

Может, первоначально София и напоминала мне Кэролайн, но точно не последние пару дней. По факту, я мог думать только о Софии, стоящей передо мной на коленях прошлой ночью. Сегодня утром я чуть не стал диабетиком — в жизни столько сахара не клал в кофе. Обычно мне хватает двух пакетиков, но этим утром я положил больше. Я отвлекся, смотря, как София покупает кофе и не мог выкинуть из головы звук, с которым она проглатывала мой член все глубже себе в горло. Это было что-то среднее между мурлыканием и стоном, и каждый раз, как я думал об этом, мои яйца напрягались. Даже сейчас мне понадобилось незаметно поправить брюки.

— Работа с Софией оказалась… интересной.

— Да? Почему так?

Я посмотрел на доктора Халперн.

— Вы точно не можете пересказывать это деду?

— Точно. Я докладываю только о вашем психическом состоянии.

Я сделал глубокий вдох.

— Хорошо. Ну, я и София… мы нашли продуктивный способ тратить нашу энергию, что вырабатывается от неприязни друг к другу.

Доктор Халперн сделала какие-то заметки у себя в блокноте.

Интересно, она прямо написала: «Трахается с врагом»?

Закончив, она положила руки себе на колени.

— Значит, у вас с Софией сложились личные отношения?

— Можно сказать и так.

— Она знает о твоей истории?

— Вам придется уточнить, док, о какой именно истории? Что я переспал с половиной танцовщиц Вегаса? Что я алкоголик? Что моя семья готова выкинуть меня, если я не исправлюсь? Или что у меня есть нянька, которая раз в неделю докладывает обо всем моему деду?

Мне нравилось то, что доктор Халперн всегда была спокойна — даже мой сарказм не выводили ее из равновесия. Она всегда отвечала без осуждения.

— Я говорила о проблемах с алкоголем.

Я покачал головой.

— Нет, она не знает.

— Вы переживаете, что для нее это будет проблемой, поэтому не говорите?

— У нас не настолько близкие отношения.

— Часто бывает, что неблизкие отношения перерастают в близкие, а также бывает, что секреты раскрываются в неподходящий момент. И тогда человек, от которого что-то утаивали, чувствует себя преданным.

— Поверьте, наши с Софией отношения не перерастут во что-то большее.

— Почему?

— Она хорошая женщина, такой тип предпочитает встречаться со страдающим драматургом, а не бывшим алкоголиком, который подвел свою семью и не может вспомнить половины имен женщин, с которыми переспал.

— Когда вы говорите о том, что подвели свою семью, вы имеете в виду, что алкоголь повлиял на вашу работу? Или речь о Кэролайн?

— Обо всем.

Доктор Халперн взяла дорогой ее сердцу блокнот и снова что-то записала.

— А если я захочу на них взглянуть?

— На мои записи?

Я кивнул.

— Вы так часто пишите и мне любопытно.

Доктор Халперн улыбнулась. И снова положила руки себе на колени.

— Если вас это так волнует, ты вы можете посмотреть. Но вряд ли мои записи объяснят, почему я записала именно это и почему это важно для вашей реабилитации. Как насчет такого: если вам интересно — спросите и я скажу, что записала и почему.

— Хорошо… Что вы записали, когда я сказал о том, что подвел свою семью?

Она прочитала запись и взглянула на меня.