Контракт / Контракт. Я заберу тебя

– Мы тут переночуем? – ничего не понимая, оборачиваюсь к Сероглазому.

Тот уже стягивает с себя пиджак и футболку, расстёгивает джинсы.

– Нет.

– Тогда? – кошусь на него, уже понимая, что сейчас будет.

– Раздевайся, - приказывает. – Захотелось потрахаться, Алина.

Втягиваю воздух сквозь плотно сжатые зубы. На языке вертятся ругательства, протест, несогласие, но с этим мужчиной реально лучше не спорить.

Говорю, как можно мягче:

– Захотелось? Что подумает администратор, а персонал?

– Ты считаешь, мы тут единственные такие мимо проезжаем? И гостиница при ресторане с почасовой оплатой тут для других дел? – Его забавляют мои возмущения. – И потом, тебе ли не всё равно, что они подумают? Ты их видишь в первый и последний раз в своей жизни. Всё… стягивай штаны и быстро на кровать на спину. Я дважды повторять не хочу.

Мой рот в шоке приоткрывается…

– Я… я… я…

– Алина! – повышает ГлавГад голос, потом хватает меня за джемпер на груди и тянет на себя. – Туго соображаешь, - шепчет возле губ. – Если сейчас не снимешь чёртовы штаны, я их порву, и к машине пойдёшь с голым задом. Такой вариант устроит?

Горячо мотаю головой. Нет, конечно!

Хватаюсь за пояс брюк и наклоняюсь, спуская их по ногам, чувствуя себя униженной его сухими приказами. Если начну возражать, он мне контрактом в морду тыкнет. Хочу снять верх, но Богдан бросает:

– Нет времени, просто ложись и ноги раздвинь. Нам ещё ехать. Времени мало.

Пошло, грязно, звучит так, будто ему нужно только отверстие, которое у меня между бёдер. Да так и есть, наверное.

Но когда ГлавГад накрывает меня сверху своим телом и без всяких прелюдий начинает трахать, его ладони, вопреки заявлениям, скользят под джемпер и стягивают его через голову. Бюстгальтера на мне нет, и рот Богдана прямо через ткань тонкой майки накрывает сосок, зубы сжимают горошину, ГлавГад рычит от удовольствия, а я вскрикиваю от смеси боли и наслаждения.

Ну вот как он так может, а?

Почему его пошлые унижающие заявления одновременно возбуждающие?

Я точно умом двинулась.

Меня радует лишь одно: мы наконец-то на нормальной кровати, а не на твёрдой деревянной столешнице или кожаном кресле, после которого у меня были красные воспалённые коленки.

Мы нос к носу, и Белоусов взгляда не отводит. Чёлка падает ему на глаза с каждым новым рывком. В глубине зрачков замечаю искорки безумства. Да… только человек без башни может так поступать: заехать и снять почасовой номер, если ему приспичило. Хотя… что я об этом знаю со своей скучной жизнью?

«Зато сейчас весело, да, Алин?» - язвит внутренний голос.

Движения становятся быстрее, член легко скользит во мне. Я возбудилась и потекла. Его пальцы зарываются в мои растрёпанные волосы, от силы рывков моё тело едет вверх по шёлковому покрывалу, пока макушкой я не утыкаюсь в изголовье.

Пытаюсь словно бы сдержать его, кладу ладони ему на талию, потом на бёдра. Пальцы касаются сеточки тонких шрамов, которые я уже заметила ранее. Не знаю, откуда они у него, мы это не обсуждали.

Белоусов сжимает меня так, что кости хрустят, прикусывает шею, вырывает вскрик и кончает с глухим рваным дыханием. А потом ещё долго лежит сверху, не разъединяя тела. Но возбуждение затухает, и это происходит само по себе.

Всё в том же молчании он встаёт и идёт в сторону ванной.

А я, повернув голову вправо, смотрю в окно. На колыхающиеся от лёгкого ветра белые занавески, в промежутках между которыми проглядывает голубое небо. Мне лень двигаться. Да и не хочется, если уж на то пошло.

Кажусь самой себе использованной. Хотя почему кажусь? Всё именно так и есть.

Хозяин пожелал. Хозяин сделал.

Контракт. Глава 18

Вечером Богдан даёт мне время на себя. Так и бросает:

– Займись чем хочешь.

Прям с барского плеча отвалил.

А сам куда-то уезжает.

Мы остановились в большом отеле со СПА-зоной и каскадом крытых и открытых бассейнов. Конечно, я взяла с собой купальник, хотя и мысленно покрутила пальцем у виска, зачем он мне на юге в мае, когда вода ещё ледяная? Неискушённая Алина даже и мысли не допустила, что можно поплескаться в бассейне или зависнуть в сауне.

Всё тут дорого-богато, комфортабельно и фешенебельно. В баре – всё включено. Посмотрев на напитки, думаю, что можно напиться, но уверена, этот протест ГлавГад без внимания не оставит.

Так что, вдоволь наплескавшись в СПА и переодевшись к вечеру, беру лишь чай в лобби.

Думаю, надо подождать Белоусова здесь. В номере тоже можно, но там я снова в четырёх стенах, а я уже по горло сыта комнатой в доме Богдана. Хочется в народ, свободы, хоть какого-то ощущения, что моя жизнь по-прежнему нормальна.

Хотя до Белоусова я едва ли могла подтвердить её нормальность.

За неделю в компании ГлавГада я отвыкла от телефона, поэтому с иронией смотрю на людей, сидящих поблизости и уткнувшихся в экраны.

«Идиоты, жизнь мимо проходит, пока вы смотрите в реальность через объективы камер и ленты социальных сетей», - вот что я думаю.

Мозг удивительным образом прочищается, когда девайс выпадает из твоей ладони.

Богдан не появляется ни через час, ни через два.

В конце концов, начав зевать, я возвращаюсь в номер. Готовлюсь ко сну и, забравшись в кровать, засыпаю под музыкальные клипы, крутящиеся по телевизору.

Мне что-то снится из прошлой жизни, сюжета не помню, но просыпаюсь в слезах. Не реву, а хнычу.

– Ты чего? – раздаётся над ухом.

Вздрагиваю, не ожидая увидеть Белоусова в своей кровати, потому что в люксе, который он снял, несколько спален. Он сказал, что для того, чтобы выспаться, ему нужно своё пространство, да я и не настаивала. Мне в целом всё равно, так даже удобнее, что у каждого своя территория.

Но сегодня спать он почему-то пришёл ко мне.

Что ещё более странно, не разбудил, чтобы потрахаться, а просто лёг рядом.

– Сон дурацкий.

– Бывает, - слышу зевок.

В комнате темно, как в склепе, тут ночи тёмные, и Луны с этой стороны здания не видно. Телек давно уже вырублен, так что тишина стоит оглушающая, стеклопакеты хорошо подавляют шумы с улицы. Слышу своё дыхание, слышу его дыхание. Очень громко.

– Пить хочешь?

– Можно.

– Сейчас.

Он встаёт и уходит. Видимо, в гостиную, к бару. А я сажусь на кровати, чувствуя, что мне душно.

– Держи. Пей, - как всегда лаконичен.