Контракт на рабство. Рэй

Сладко. Как же сладко быть его частью, его тенью, его эхом…

— Скажи, что ты мой, лисенок.

…боль, шею сдавливает ремень, липкие взгляды шарят по телу, в волосы вцепилась жесткая, властная рука…

— Ты мой, ну же.

…Лоренцо движется в нем, заполняя до отказа, от мерных движений Рею сладко, сладко, сладко…

— Признай, это же так просто. Ты хочешь этого.

…Рея обволакивает алый туман, забивается в горло, в уши, в глаза, он растворяется в этом тумане, теряя себя…

Как тень. Как эхо.

— Нет, — не понимая, против чего протестует, выдавил Рэй сквозь пересохшие губы, и обхватил Лоренцо ногами крепче, еще крепче. — Не твой.

— Упрямый мальчишка, — в его рыке страсть, гнев и восхищение, он сжимает член Рея и вбивается в его зад со всей силы, наполняет, сливается с ним, изливается в него…

Сон взрывается ослепительно сладкими звездами, распадается струями радужного фонтана, и Рэй, освобожденный — и все еще свободный — летит, летит сквозь напоенные яблочными ароматами облака…

Его провожает довольный густой смех, в нем можно купаться, в него можно завернуться, как в одеяло…

И проснуться.

Свежим, выспавшимся, удовлетворенным.

Помнящим каждое движение, каждый свой стон.

И насмешливые глаза проклятого вампира.

— Не ври себе, лисенок. Ты этого хочешь.

Запах яблочного варенья изгнал скрежет открывающейся двери. Но ощущение чужого взгляда осталось.

Старый кровопийца. Думаешь, если изнасиловал меня не только физически, но и в душу, я поддамся? Вот за эту сладкую истому, фальшивую заботу и ядовитую нежность? За иллюзию безопасности и нужности?

Ошибаешься. Я ненавижу тебя.

Я убью тебя.

А потом… да плевать, что будет потом.

— На выход, — буркнул незнакомый полицейский. — Казак хочет с тобой поговорить.

Полицейский принес Рэю кожаные тапочки, очень смахивающие на те, в которых хоронят, но Рэй был рад и этому. А еще он принес инструмент, и Рэй наконец-то избавился от браслета на ноге. Правда, цепь он решил взять с собой. Если она действительно зачарована против фэйри и оборотней, то не стоит разбрасываться таким подарком. В конце концов, ее можно намотать на кулак и при случае свернуть кому-нибудь челюсть. Хорошо бы Видальдасу.

— Твое дело передали "отморозкам", — пояснил полицейский, когда они вышли в коридор. — Это отдел, расследующий преступления нелюдей. Командует им лейтенант Андрэ Нотон.

— А кто такой Казак?

— Он и есть Казак. Говорит, его прадед из русичей, оттуда и прозвище, — ухмыльнулся сопровождающий и указал на дверь. — Тебе сюда.

Казак оказался коренастым темноволосым мужчиной лет тридцати, с добродушным лицом и внимательным взглядом. Этакий свой парень, если бы не взгляд — проницательный, умный, словно смотрит сквозь прицеп снайперской винтовки. Одет тоже безлично. Серые брюки, светлая рубашка с коротким рукавом, кобура через плечо. На спинке стула висела кожаная куртка.

— Садись, — бросил он. — Кофе будешь?

— Да, — благодарно кивнул Рэй.

Казак подвинул ему пластиковый стаканчик с черным кофе, а себе папку с надписью "Рэй Арриорти".

— А теперь я хочу услышать все с самого начала.

— Прочтите в деле.

— Я прочел, и у меня возникло много вопросов, особенно в той части, когда ты остался наедине с мастером города и принцем Темного Дола. В деле об этом ничего нет.

Рэй почувствовал, как стало жарко ушам и болезненно заныло сердце.

— Там же написано, что Лоренцо меня почти осушил.

— Но ведь это не вся правда? — внимательно глядя на Рэя, поинтересовался полицейский.

— Не вся. — Рэй, опустив взгляд в стол, грел руки о горячий стаканчик. — Они меня изнасиловали.

— Следы остались? — живо поинтересовался полицейский.

Рэй почувствовал такой стыд, что готов был провалиться сквозь землю.

— Меня лечили, — прошептал он.

— Знаешь, я давно хочу прижучить Игоря Славинского, но его хозяйке всегда удавалось его отмазать. Если в этот раз нам удастся доказать его причастность к похищению, я все же добьюсь ареста и суда.

— Они меня шантажировали жизнью сестры.

— Я уже связался с коллегами из твоего города, отправил им твои фото. Они подтвердили, что человек на фотографии и есть Рэй Арриорти, и обещали присмотреть за твоей семьей.

— Большое спасибо, — искренне поблагодарил Рэй.

— А теперь вспомни свой день поминутно. Кто сможет подтвердить твою историю?

Рэй честно еще раз все рассказал, уже без купюр, только утаил, что Лоренцо предлагал ему стать своей Тенью. Отчего-то Рэю казалось, что об этом лучше вслух не говорить. Казак внушал доверие — не смотрел презрительно или снисходительно, искренне хотел помочь, и это давало надежду. Но после вчерашнего разговора Рэй боялся кому-нибудь верить.

— Да, парень, скажу сразу, доказать что-либо будет сложно, — в конце разговора сделал выводы полицейский. — Метка борделя с тебя исчезла, свидетели все как один утверждают, что насилия и похищения не было. Твое слово против слова Ани Рет ничего не значит. Хороший адвокат, а других у вампиров нет, разобьет тебя в щепу. Ты мог прийти сюда и рассказать эту историю по приказу своего хозяина.

— Зачем это ему? — Рэй уже и сам понял, что история звучит неубедительно.

— Ни для кого не секрет, что между Ани и Лоренцо идет война. Тебя могли использовать.

— Меня и использовали, — буркнул Рэй, и полицейский согласно кивнул. — Только я не знаю как.

— Скорее всего, Игорь с тобой свяжется с требованием выполнить для них что-то. Вот тогда мы его и прихватим.

— Не буду я ничего для них делать. Я вернусь домой.

Казак встал, подошел к кофеварке и заговорил только когда в стакан вылилась порция горячего, ароматного кофе.

— Боюсь, у тебя ничего не получится.

— Почему?

— Метка.

— Откуда вы знаете?

— Прежде чем я пришел работать в полицию, я убивал вампиров и их Теней. — Казак вернулся за стол, подул на кофе и сделал глоток. — Я вижу такие вещи.

— Он не успел. — Рэй посмотрел в забранное решеткой окно.

— Любой сильный вампир может завершить начатое мастером города, Рэй. И не забывай о сидхе. Он тоже будет за тобой охотиться.

— Полиция мне не поможет? — Рэй знал, что ответит Казак, но ему было необходимо это услышать.

— В Законе нет статьи, запрещающей нелюдям вербовать своих сторонников. Мы не лезем в их дела, пока они не нарушают закон. Вот если тебя убьют…

— Ну хоть за это спасибо, — саркастически усмехнулся Рэй. — И что мне делать?