Коп из полиции нравов [Коп из полиции нравов. Шпион поневоле. Требуется секретарша. Весьма опасная игра]
Шрифт:
Зная, что такое окружная прокуратура, я сомневался, что этому Фуле удастся что-нибудь сделать. Но с Мэнорсом я не поделился своими соображениями. Я вытащил из бумажника лист бумаги и протянул его Мэнорсу.
— Держите.
— Что это? — удивился тот.
— Финансовый отчет.
Мэнорс пожал плечами, но прочел. В части «Расход», включая проигранные на бегах 300 долларов, значилась сумма 496.60. Доход составил 3904 доллара и 15 центов.
В то время, когда Мэнорс изучал этот своеобразный документ, я отсчитал деньги и сверху высыпал мелочь.
— Но позвольте… —
— Здесь три тысячи девятьсот четыре доллара и пятнадцать центов, — сказал я. — Я включил сюда сумму выигрыша на бегах.
— Какое я имею отношение к вашему выигрышу на бегах?
— Сейчас объясню. На ипподроме с вашей дочерью я фактически находился на службе. А поскольку финансирующей стороной являетесь вы, то и выигрыш — ваш. Я рисковал вашими деньгами.
— Послушайте, Мэт, — Мэнорс смотрел на меня, как на больного, — Но я ведь никогда не узнал бы об этом!
— Зато я знал бы. Берите деньги.
Повертев пачку в руках, он предложил:
— Давайте разделим? Фифти-фифти?
— Простите, сэр. Нет.
— Вы странный человек, сержант.
Он положил деньги в карман.
— У каждого свои странности, сэр. Что делать с костюмами?
— Ради всего святого, — взмолился он, — Не пытайтесь вручить мне еще и это.
— Может быть, Шварц переделает их?
— Фи! Если я обращусь к Шварцу с подобной просьбой, он больше не будет считать меня своим клиентом. Оставьте их, прошу вас.
— Хорошо, — согласился я. — Костюмы беру.
Я простился с Мэнорсом и отправился в тюрьму криминального отдела полиции. Расписавшись в журнале и сдав оружие, вместе с охранником я отправился по коридорам в камеру номер 27. В грязно-серой камере, отделенная пуленепробиваемой перегородкой, на кушетке с безучастным видом сидела Шейрон. Заметную бледность подчеркивали черные круги под глазами. Я поздоровался.
— Так вы полицейский? — спросила она.
— Шейрон, мне не всегда нравится то, что приходится выполнять по долгу службы.
— Благодарю за комплимент. Надеюсь, я была вам не в тягость?
— Вы прекрасно понимаете, что я хотел сказать. Мне с самого начала не нравилась эта роль.
— Сомневаюсь. — Шейрон окинула меня изучающим взглядом. — Сейчас у вас вид паршивой полицейской ищейки. Где вы откопали этот костюм?
— Купил два года назад. Перестаньте, Шейрон. Что говорит адвокат?
— Да что он может говорить? — она махнула рукой. — Мне уже не выбраться, и все это благодаря вам.
— Если бы вы не набрались всякой дряни и были в состоянии соображать, то вы бы слышали, что я был против ареста.
— Вы возражали? Спорили с начальством? Боже мой! Как это по-рыцарски! Хотите спасти меня от газовой камеры, чтобы еще попользоваться моим телом.
— Хватит, — прикрикнул я. — Я хочу помочь вам, а вы валяете дурака, это не лучшее в вашем положении.
Она как-то сразу сникла, нижняя губа задрожала, в глазах появились слезы.
— Это правда, Мэт? — выдавила она.
— Правда, Шейрон.
— Как же вы собираетесь помочь мне? — она уже справилась с собой.
— Найти настоящего убийцу.
Она удивленно
распахнула глаза:— Разве это не я убила?
— Что?! Убили?? Вы?
— Ну да. То есть они в один голос утверждают, что я. Лейтенант Вин даже объяснил мне, каким образом.
Я не на шутку испугался:
— Надеюсь, вы не подписали признание?
— Признание? В чем? Я ничего не помню и повторяла это тысячу раз. Но лейтенант так настаивал. Мэт, что же мне делать? — она отчаянно прикусила палец. В глазах ее был страх.
— Бороться, — отрезал я. — Если вы поверили в то, чего не совершали, то я ничем не смогу помочь вам. Скажите, только честно, вы могли бы убить Изабель?
— Нет, нет! Никогда! И потом, я злилась на Говарда, а не на нее.
— Какого же черта вы позволили им задурить себе голову?
Ее губы опять задрожали.
— Не знаю, Мэт. Они были так убедительны, особенно лейтенант.
«Еще бы!» — подумал я.
— Мне показалось… Я ведь выкурила целую сигарету, хотя никогда не пробовала больше половины.
— Что вы еще помните? Пожалуйста, Шейрон!
— Только как разделась в кабинете. Я вообще сама не знала, что делала. Хотела насолить Говарду. Он поступил как последняя свинья. Я думала заняться любовью в его присутствии. Поэтому и разделась. Но в это время Говард уже спрятался с Изабель. Больше ничего не помню.
— А нож для разрезания бумаги вы помните?
— Помню, при луне что-то блестело на столе. И я это взяла.
— Зачем, Шейрон? Что вы тогда задумали? — я буквально прилип к перегородке.
— Не помню. Я хотела найти вас, показать, что я нашла.
Она вдруг вскочила с кушетки:
— Я даже не думала об Изабель! Я не могла ее убить!
Почему они обманули меня?
— Они не обманывали вас, — покачал я головой. Они действительно считают вас виновной. Постарайтесь припомнить поточнее, что произошло на втором этаже.
Она снова села, опустив руки.
— Если я принесла туда нож, значит, я и убила, — она обреченно вздохнула.
— А я думаю, что кто-то видел вас и, пользуясь ситуацией и тем, что сопротивляться вы не могли, взял у вас нож.
— Кто, Мэт?
— Не знаю, — признался я, — пока не знаю.
Она слабо улыбнулась:
— Странный вы. Верите мне, хотя я и сама сомневаюсь в себе.
— Речь не о доверии, Шейрон. В этом деле много неясного.
Она улыбнулась снова:
— Это вам подсказывает инстинкт полицейского?
— В том числе.
— Узнав сегодня утром, что вы полицейский, я вас возненавидела. А сейчас мне кажется, что это удача.
— Я постараюсь помочь вам. Доверьтесь мне, Шейрон.
— Господи, Мэт! — голос ее сорвался, — Я сделаю все, что вы скажете, только вытащите меня отсюда.
Она зарыдала.
— Перестаньте, — тон моего голоса заставил ее вздрогнуть, — слезами вы ничему не поможете.
— Хорошо, Мэт, я уже успокоилась, — она заморгала.
— И еще одно. Официально этим делом занимается лейтенант Вин, и я не имею права вмешиваться в него. Здесь же я под предлогом выяснения поставщиков марихуаны для Изабель. Вы знаете об этом что-нибудь?