Копейщик
Шрифт:
— Великий Белый Волк не даст вас в обиду! — его слова будто на самом деле отражались от стен изнутри невидимого купола, — Великий Волк дарует гоблинам защиту и силу противостояния. Восстаньте и бейтесь!
Вася так и не понял, помогло его заклятие, или просто закончилось действие проклятия вожака Красных Собак, но гоблины один за другим поднимались на ноги и оживали. Чем больше их поднималось, тем легче было подняться остальным, и вот уже зеленокожее воинство полностью вернуло свою боеспособность. А вот Аким, совершенно не сомневался, что гоблинов подняло именно Васино заклятие:
— Прав
Он заразительно засмеялся, вытягивая в руке монету, разливающую ядовитую зелень и крикнул:
— Эй, гоблины, бей Собак, вон они еле шевелятся, как мухи в сиропе!
— Акима, это что сейчас было? — спросил Вася, глядя как зелень нифрила от акиминой монеты, распространяясь, обволакивает дикарей как липкая паутина.
— Замедляющее проклятие, — довольный собой, смеясь, ответил Аким, — Нет, нет. Сам бы я не смог. Но ты такой четкий образ выстроил, что я не мог не присоседиться.
Красным Собакам не удалось переломить ход боя, и их добили. Тем не менее, за досадную недооценку противника пришлось заплатить дорогую цену. Несколько гоблинов погибли. Вася никак не мог заставить себя отвернуться и все смотрел на маленькие тела, после смерти, казавшиеся еще меньше.
— Пойдем, Вася, — Аким дернул его за рукав, — Мелких жаль, но, ты сам говорил недавно, их уже не воротишь. Пора осмотреть освободившуюся жилплощадь.
Глава 37
Глава 37. Знамя над крепостью.
Всю последнюю неделю Ольхе пришлось мотаться по Ойсбургу и его окрестностям. Она была рада, что ее больше никто не разыскивает, что не нужно ни от кого прятаться, а еще появилась возможность забрать Птаху, оставленную прежде на загородной конюшне. Князь ежедневно отправлял ее с самыми различными поручениями, связанными с делами оружейной гильдии или приобретением новых причалов в средиземье, в общем скучать не приходилось.
Она привязала лошадь у пирса и, уже привычно прогромыхав по причальным доскам, взошла на головную ладью. Перебираться на сушу князь почему-то не желал, хотя тот же Рибус предлагал ему в полное распоряжение целый этаж своего дома. Одним из вахтенных оказался дядя Леша, с которым она подружилась еще в академии.
— Дядь Леша, князь у себя? — спросила она.
— Да, в своей каюте сидит, — ответил матерый, — Только у него человек сейчас от самого Азум-хана.
— Ну, тогда это надолго, — предположила Ольха, — Можно я здесь с вами побуду?
— Валяй, — разрешил дядя Леша, — Только долго он не пробудет. Уж третий день сюда бегает.
— А чего ему тут?
— А ты что, новость не слыхала?
— За семьдесят верст моталась к каким-то лесорубам, вот только что вернулась. А что еще за новость?
— Кто-то в северградской крепости Красных Собак перебил.
— Вот те раз, — Ольха даже присвистнула.
— Ага. Ну и этот, — дядя Леша качнул головой в сторону княжеской каюты, — Примчался, раскричался. Де, мол князь нарушил подчиняющий договор.
— А что князь?
— Да рассмеялся только. Говорит, давно надо было этих «псов» повырезать. Жаль, говорит, кто-то меня опередил.
— Дядь Леша, я
не поняла, а что Азуму прямо так жаль этих Красных Собак?— Не, на Собак-то ему плевать. Ты про подчиняющий договор вообще слыхала?
— Слышала кое-что, а при чем тут Красные Собаки?
— Тогда слушай. По этому договору наш князь имеет перед ханом много обязательств, но вот какая штука, в этом же договоре написано, что все эти обязательства действуют до тех пор, пока хан удерживает северградскую крепость.
— Да, ну?
— Точно.
— И что, князь теперь…?
— А вот этого я не знаю. Это князю решать.
Ольха хотела еще порасспросить старого воина, но тут послышались шаги, из трюма показался ханов посланник. Не глядя по сторонам, он быстро покинул ладью и скрылся с причала.
— Иди, давай, — дядя Леша ее подтолкнул, — Пока еще кто-нибудь не пожаловал.
Ольха кивнула и отправилась к князю.
— Заходи, — услышала она через дверь, в которую постучала.
— Здравствуй, князь, — поздоровалась она.
— Здравствуй, Ольха, — князь не выглядел озабоченным, скорее даже веселым, — Как съездила?
— Все в порядке. Лесорубы сделку подтвердили. Только я одного не поняла…
— Слушаю.
— Они для сопровождения каравана с товаром просят десять человек охраны, а на обратный путь — двадцать. Зачем им охрана на обратный путь, да еще такая? Они же без товара пойдут.
— Это как раз легко объясняется, — князь даже рукой отмахнулся, будто не ожидал от Ольхи подобной непонятливости, — Обратно они пойдут без товара, да, зато с деньгами. Посуди сама, разбойникам мало ограбить караван, потом товар еще надо сбыть, а это сопряжено с риском, можно ведь и попасться. А деньги есть деньги. Положил в карман и волен как ветер.
— Вот оно что. Теперь понятно.
— Кстати, встречался я с этим твоим Зайцем.
— Это с Хухлей?
— Да. Забавный паренек. И толковый. Его идея социальной сети мне понравилась.
— Вот как? — Ольха считала, что к этой идее Верес относится довольно прохладно.
— Скажу больше. Я тоже решил включиться в эту работу. У этого Хухли есть любопытные находки, а учитывая наши новые возможности, мы распространим сеть сразу на несколько городов, а со временем и на весь материк. Кстати, это же он помогал тебе переписывать данные с того памятного камня?
— Ага.
— Прожужжал мне все уши. Очень его заинтересовал способ записи данных.
— Да уж. Хухля он такой… — Ольха пощелкала пальцами, подбирая нужное слово, — Настырный.
— Настырность — не порок, — Верес усмехнулся, — Ты-то уже выудила у Алексея последние новости?
— Ничего я не выуживала, — Ольха сделала большие честные глаза, — Он сам все рассказал.
— Ну и хорошо, что сам, — не стал спорить князь, — Стало быть про Красных Собак тебе уже известно. Только вот какая штука, я ума не приложу, кому это понадобилось.
— Так мало ли во время войны лихого люда по лесам шастает, — предположила Ольха, — Может на их добро позарились.
— Обычно лихой люд зарится на купеческое добро, — возразил Верес, — А нападать на вооруженную полусотню, у которой из всего добра только крепкая броня да вострые мечи… Сомневаюсь.