Копейщик

Грач переглянулся с Вепрем, получил от него утвердительный кивок и начал чертить пальцем в воздухе букву за буквой. Когда он закончил, Ольха кивнула.

— Я обязательно буду добиваться от полковника Витольда, чтобы вам были предоставлены лучшие условия, — произнесла она отчетливо, чтобы ее услышал стражник.

Атманы одобрительно кивнули.

Выйдя из застенков Ольха натолкнулась на полковника.

— Вы закончили с вашей миссией? — грубо спросил он.

— Нет. Не закончила. Я вернусь завтра.

— Вы много себе позволяете, — к грубости в его голосе добавилась угроза.

Ольха угрозе не поддалась:

— Не надо меня стращать, полковник, — ответила она с вызовом, — Вам самому должно быть стыдно, вы содержите людей хуже скота.

— Они и есть хуже скота, — полковник ничуть не смутился, — Скот приносит пользу, а они нет.

— Тем не менее есть требования, записанные в уставе. У меня есть замечания касательно соответствия этим требованиям. И, поверьте, их немало. До завтра, полковник.

— Как скажете, — обронил он сквозь зубы.

Когда они отъехали от крепости, Ольха придержала Птаху и спросила:

— Дядь Леша, а ведь до академии отсюда недалеко должно быть? Она тоже ведь тоже в приграничье?

— Недалеко, — подтвердил матерый, — Верхом часа за три доберемся. Никак опять что-то удумала?

— Удумала, можете не сомневаться.

Дядя Леша не ошибся. В полночь они въехали в ворота академии, у которых стоял все-тот же свирепый с виду, но совершенно безобидный морок. Ольха спешилась, попросила дядю Лешу присмотреть за Птахой и направилась к факультету разведки. Она побаивалась, как старый Лис воспримет столь поздний визит, но увидела, что в окне его кабинета горит свет и это придало ей уверенности. Когда Ольха постучалась в знакомую дверь, Бартоло и впрямь не спал и не рассердился:

— Надо же, вот кого я совершенно не ожидал увидеть, — его глазки-бусинки блестели, отражая свет настольной свечи, — Признаться, я уже спал на ходу, но вы… разбудили мое любопытство.

— Надеюсь вас не разочаровать, — улыбка у Ольхи получилась вымученной, этот бесконечный день ее вымотал. Она выложила перед Лисом на стол монету, — Вы хотели получить заклятие, которым я взломала вашего стража на входе.

— Это оно?

— Да.

— Я так понимаю, мне придется как-то отдариваться перед князем?

— Это заклятие не от князя. Я сама его сотворила.

— Вот как. Однако сути это не меняет. Разница лишь в том, что мне придется отдариваться перед вами. Что вы от меня хотите, Ольха?

— Совет.

— Отлично. Люблю отдариваться советами. И получатель доволен, и я не в убытке.

— Как можно обойти нифрилоискатель?

— Ах, вот оно что. Обойти заклятие, обнаруживающее нифрил. Есть простой и давно известный любому крестьянину способ. Достаточно закатать монету в хлебный мякиш.

— Надо же, а я вот не знала.

— Но это сработает только на маленькую монету. Если вы хотите тайно пронести нифрила побольше, то потребуется заклятие, создающее вокруг монеты защитную оболочку.

— И это заклятие у вас…

— Есть, — подтвердил Бартоло, — Но я хочу знать, куда вы собираетесь.

Ольха не видела иного выхода, кроме как рассказать Бартоло о своем плане. Выслушав, он сказал, что план неплох, но продуман не полностью.

— Вы сказали, Ольха, с вами приехал воин из матерых?

— Да, дядя Леша.

— Зовите его сюда, — Бартоло потер ладони, — Будем дорабатывать ваш план. Эх, давненько я не участвовал в диверсионном планировании.

Когда Ольха вернулась в кабинет с дядей Лешей, оказалось, что Бартоло позвал еще одного человека. Ольха сразу узнала Дукена, того самого первого ученика, с которым сходилась в игровом поединке.

— Я позволил себе пригласить сюда Дукена, — сообщил старый Лис, — Хоть вам тогда и удалось его переиграть, но на дела подобные вашему у него очень хорошее чутье. К тому же к гусиному полковнику у Дукена имеется старый счет.

Они просидели всю ночь, продумывая каждую мелочь. Дядя Леша тоже внес свою лепту. Хоть он, казалось, почти не отходил от Ольхи во время пребывании в крепости, однако приметил немало важных деталей, от нее ускользнувших. Они вышли из здания факультета разведки, когда небо начало светлеть.

Спать хотелось до ломоты в суставах, но время поджимало. К рассвету они с дядей Лешей добрались до блинной Иваныча. Благо пекарь и сам поднимался ни свет не заря, будить его не пришлось. Они сделали Иванычу заказ на выпечку хлебного каравая с монетой внутри, и пока тот готовился, Ольхе удалось немного поспать. А затем их снова ждала скачка к крепости полковника Витольда.

Солнце стояло в зените, когда воротные стражи запустили их в крепость, на этот раз без долгих проволочек, Ольху они запомнили лучше, чем хотели бы сами. Поднявшись к полковнику, Ольха, не моргнув глазом, наврала про день рождения Вепря и личную просьбу князя Вереса по случаю такого события передать ему хлеб. Проверяя, не припрятан ли в каравае нож, Витольд его изрядно помял, местами даже надломил, Ольха переживала, что полковник нащупает спрятанную в хлебе монету, но обошлось. Все-таки он искал предмет покрупнее.

Потом Ольха успешно прошла проверку нифрилоискателем, и пока она ходила передавать хлеб Вепрю, дядю Лешу, на что и был расчет, оставили во внутреннем дворе одного. За все время, что они были в крепости, дядя Леша не произнес и нескольких слов. Он был всего лишь ее сопровождением, ее тенью, поэтому на него и престали обращать внимание, как его не обращают на тень. За то время, что она спускалась в застенки, дядя Леша успел сделать то, что намечали. Теперь оставалось надавить на полковника, чтобы тот разрешил вывести Вепря и Грача на одну единственную прогулку.

* * *

— Неужели? — Грач не сдержал удивления, когда дверь закрылась с противным скрипом, а в камере запахло хлебом.

— Грех отказываться от угощения, — Вепрь бережно взял в руки хлеб, — Только я полагаю, если хотите сберечь зубы, жевать придется с осторожностью.

Они отламывали по небольшому кусочку и разжевывали, неплотно смыкая челюсти.

— О, я кажется нашел, — Грач сплюнул монету на ладонь.

— Пятнадчик, — сказал Вепрь, когда монету очистили от хлебного мякиша, — Есть на ней что-нибудь?