Корейский для начинающих

— Смотрю, ты сейчас взорвешься от радости, — не удержалась я от комментария, так как подругу распирало от гордости, и она тут же оказалась в моих объятиях. — Дашенька, ты для него, кажется, стала особенным человечком…

— Но всё равно он не видит во мне женщины… — как-то стразу приуныла она.

— Он весь вечер от тебя не отходит, — не согласилась я.

— У него всё ещё есть девушка…

— Девушка не столб — отодвинем, — постаралась успокоить её я, хотя понимала, что слова тут не помогут.

— Я не знаю, что мне делать, Ань, — Дашенька доверчиво прижалась к моей груди, ну, к тому месту, где у нормальных девушек должна быть грудь. — Мы послезавтра утром улетаем, я… Я такая дура… Я готова наброситься на него и задушить в объятиях, но не могу… Я даже не знаю, будет ли он мне писать, я сегодня ночью почти не спала из-за этого, — нет, она не плакала, просто голос её стал почти беззвучным и совсем грустным.

— Соберись, давай, ты должна сейчас выйти в ресторан и источать лучи радости. Нам всем тяжело, мы все слишком полюбили Пусан и нам трудно смириться с тем, что придётся вернуться в Москву.

— Не хочу домой… — обреченно заявила она. — Профессор Хонг говорил мне, чтобы я переезжала в Пусан…

— Он всем так говорит…

— Ага, только душу бередит.

— Юн Сон не звонил тебе?

— Вот чёрт! — в ужасе воскликнула я, впервые за шумный и веселый вечер вспомнив о Юн Соне.

Порывшись в сумочке, я едва не вытряхнула всё её содержимое в раковину, но вовремя заметила белый шнурок нокии и чудом не выдрала его «с корнем», выуживая мобилу из сумочки.

— Блин… — разочарованно протянула я, так как на экране не было оповещений о пропущенных вызовах и сообщениях, что немало насторожило, ведь на часах уже было полвторого ночи.

Злая и встревоженная отсутствием вестей, я подхватила Дашу под руку, и мы вернулись к нашему столику заливать моё горе пивом. В ресторане как-то внезапно стало меньше народу, и музыканты больше не выступали, и нам вскоре пришлось уйти, так как все изрядно подустали. Такси мы поймали сразу же и, распихавшись по машинам, покинули это чудесное место. Майя, с которой нам довелось ехать вместе, стала с грустью рассказывать про свою тяжелую жизнь, видимо, прилично накатив пива, и мы с Гюнай и Чон Мин, поневоле слушавшие её, искренне сочувствовали. Высадившись возле круглосуточного магазина возле университета, мы набрали макколи и, оказавшись возле общаги, не дожидаясь остальных, начали пить. Следом за нами приехало такси с тёть Мариной, Светой и счастливой и довольной Ан сонсеним, которая поделилась, что ещё никогда не праздновала дня рождения так весело. Немного посидев с нами, они с Майей ушли спать, но мы начали переживать из-за отсутствия Даши и Ксюши, которые должны были по дороге завезти Иль Хэ домой. Машина подъехала как-то бесшумно и незаметно, и мы заметили подруг только тогда, когда они подошли вплотную к столику, за которым мы расположились. На Даше не было лица, а по щекам текли слёзы, на вопрос: “что случилось?” она не выдавила ни слова, и Ксюша предательски молчала, обнимая Дашу за плечи.

— Выпить, мне надо срочно выпить, — глотая слёзы, попросила меня налить макколи она, совершенно не осознавая, насколько мы испугались.

— Да что ж такое, Даша, немедленно говори, что случилось! — строго выпалила Гюнай, не выдержав тяжелого молчания.

— Я дура, я такая дура! — взвыла Даша в ответ и спрятала лицо в ладонях. — О, Господи…

— Даша!

— Я его поцеловала в такси на прощание, в губы… — поведала она тихо, а мы все синхронно вопросительно взглянули на начавшую хихикать Ксю.

— А… он? — осторожно поинтересовалась я, чувствуя, как и у самой поневоле бегут мурашки по телу. — Этот козёл тебя отверг? — взбычилась я, сжимая кулаки и обещая Иль Хэ все муки ада при завтрашней встрече.

Но я заметила, как неловко, точно не решаясь, Даша замотала головой из стороны в сторону.

— Он… ответил на поцелуй, — и она разрыдалась пуще прежнего, а мы впали в ступор, но быстро заржали.

— И правда дура, — с облегчением выдохнула я, смеясь. — Ты чего ревешь белугой?

— Она в шоке, — обратила внимание Ксюша, — и я тоже была, пришлось отвернуться и попросить таксиста поменять музыку, чтобы отвлечь его.

— Дашка! — заорала я на всю улицу, позабыв о том, что, в общем-то, была ночь и в общежитие все спали. — Ты такая прелесть!

Я бросилась Гюнай наперерез обнимать подругу и в итоге в эту суету вовлеклись даже Марина со Светой, которые в последние дни стали определенно с нами ближе. За поздравлениями с победой и обретенным счастьем мы и сами заревели все вместе.

— Блин, я из-за вас такой плаксой стала! — утирая слёзы, посетовала я. — Девочки мои дорогие, как же мы будем без нашей комнаты? Без нашего срача и развешанных лифчиков?

— Без клопов, — тоненько заныла Гюнай.

— Без тёть Марины, выгуливающей туалетную бумагу… — поддержала Ксюша.

— Без посиделок в туалете и криков ачжощи, — посетовала Света, и мы завыли сильнее, прижимаясь друг к другу.

Далее пошли громогласные тосты за любовь и дружбу, а также привычный литрбол, в ходе которого двое проигравших участниц пили на брудершафт, до дна и звонко чмокали друг друга в губы.

— Аня, что ты творишь? — завопила Гюнай, унося ноги, из-за того, что я попыталась сделать вид, что целую её «по-настоящему» под всеобщий хохот. — Мои губы не для тебя предназначаются!

— Давай я лишу твой рот невинности? — хохотала я.

— Сумасшедшая!

Далее вышло так, что проиграла снова я и на этот раз Чон Мин.

— Аня, ты её хоть не порти! — возмутилась Гюнай, но каково было моё удивление, когда Чон Мин, наклонившись ко мне, запечатлела на моих губах невинный, но долгий поцелуй, потешаясь над раскрывшими рты подругами.

Даша, Света и Марина уже выбыли из игры, а мы продолжали пить с Чон Мин.

— Ого, да ты стала пить как я! — гордо заявила я, прижимая девчушку к себе.

— Я — маленькая Аня! — воскликнула та и залпом осушила ещё один стакан макколи, мило крякнув в кулачок.

— О… — я раскраснелась от такой чести. — Теперь у меня есть личный Мини Ми, как у доктора Зло из фильма об Остине Пауэрсе.

— Ань, а почему ты не с Юн Соном? — внезапно спросила Гюнай, заставив меня вернуться в тревожные мысли.

— Думаю, он очень занят, — отрешенно бросила я, но полезла в сумку за телефоном, чтобы на всякий случай проверить.

Тишина…

— Не расстраивайся, — тут же поддержала Даша, увидев моё кислое лицо, — ты сама говорила, что у него проблемы.

— Постараюсь.

— О, Нам Юн оппа в Какао токе, — внезапно сказала Чон Мин, роясь в своей мобиле. — Онни, хочешь что-то написать?

— Нафига? — бросила я. — Гы ттонг намчжа*…

— Что? — захихикала Чон Мин, и я попыталась объяснить, что попробовала перевести на корейский русское ругательство «говнюк». — Боже, ты что, отправила ему это? — я в ужасе взглянула на диалоговое окно, в котором Чон Мин написала обзывательство и добавила смайлик в виде достоверного завитка. — Аня, смотри! — она ещё раз кликнула по смайлам и мы уже вместе ржали над завитком во весь экран, посланным в следующем сообщении…