Корейский для начинающих

Иль Хэ, не выдержав постоянно доносящихся из соседней комнаты стонов, вот уже пару дней как съехал из общежития к тёте, что жила в Пусане, чем сильно расстроил Дашу. Сейчас она, обняв его, отстранилась, смущенно потупив взгляд. Ксюшка незаметно подмигнула мне и предложила начать репетировать, пока есть время, но песню удалось спеть всего до середины, так как в класс вошёл консул и с интересом стал расспрашивать нас об учёбе. Он был сильно удивлен, что мы изучаем корейский язык исключительно по велению сердца и что кроме Жени никто из нас не имеет лингвистической специальности. Вскоре вошла младшая Ан сонсеним и поторопила нас занять свои места в импровизированном зале, так как организаторы были готовы начать торжественную часть. Было видно, что она и сама немного нервничает, произнося подготовленную речь на русском и немного путая ударения, затем она стала переводить слова Хонг гёсунима, следом за которым с короткой приветственной речью выступил консул. Конечно же, я не знаток чиновьичей касты, не считая главы администрации соседнего с моим родным посёлка Верея, который мыл свою машину у меня на мойке, но консул показался мне приятным заинтересованным человеком. После всех речей Хонг гёсуним стал раздавать сертификаты в бархатных обложках, и - ничего себе!

– коробки с серебряными часами, торжественно поздравляя нас с окончанием учебы и пожимая руки всем участникам программы под вспышки камеры Романа – одного из учителей Пусанской школы.

Далее шла развлекательная часть – наша музыкальная благодарность, Гюнай с улыбкой и слезами на глазах пела с Сон Чжином, что на нервяках перепутал пару аккордов. Я и сама готова была разрыдаться, занимая следом их место и чуть подстраивая гитару. Непрошеный комок в горле не давал сосредоточиться на игре, и я слажала было на вступлении, но быстро взяла себя в руки и негромко запела. Лица моих дорогих согруппников, ставших мне настоящей семьей, озаряли печальные улыбки, глаза Гюнай и Даши были на мокром месте, по мере нарастания градуса «душещипательности» песни, кажется, потихоньку стали расклеиваться и остальные, довольно стройно подпевая мне на припевах. По щекам Сон Чжина и вовсе текли слёзы. Ощущение тяжести в груди было такое, точно я исполняю не дворовую «Это всё», а не меньше, чем «Адажио» Альбинони, отзывающуюся в сердце невыносимой тоской скорого расставания с этим чудесным местом. А я продолжала петь, постепенно усиливая голос и громкость гитарного боя, а перед глазами проносились все чудесные моменты в Корее… только хорошее, только самое сокровенное, радостное и невероятно родное… Все наши бесшабашные приколы и общажная суматоха, все девчачьи слёзы, даже утреннее похмелье, и Гюнай, в ужасе убегающая от клопа - все глупости и радости, всё то счастье, что подарил нам Пусан, Университет Искусств и, конечно же, наш второй папа Хонг гёсуним.

«Ты не плачь, если можешь, прости.

Жизнь не сахар, а смерть нам не чай,

Мне свою дорогу нести,

До свидания друг и прощай.

Это все, что останется после меня

Это все, что возьму я с собой.

Это все, что останется после меня

Это все, что возьму я с собой…».

Последний раз медленно проведя пальцами по струнам, я замолчала в гнетущей тишине и круговерти печальных лиц, даже спокойные Света и тёть Марина сидели со слезами на глазах, а я едва держалась, чувствуя, как трясётся нижняя губа. Аплодисменты последовали с небольшим промедлением, какие-то негромкие, печальные, адресованные самим себе. Я, осторожно убравшись с импровизированной сцены, вернула гитару Сон Чжину и с улыбкой и благодарностью взглянула на обеих Ан сонсеним и профессора, которые так же тоскливо улыбнулись мне в ответ. Затем мы двинулись в компьютерный класс, где на большом экране смотрели сделанное Ан сонсеним видео, и несмотря на то, что некоторые из нас его уже видели, мы всё равно смеялись над некоторыми отрывками и забавными фотографиями. Забойная «Оппа каннам стайл», сопровождавшая видео, сменилась на «Американо» группы 10см, но и она отпела не полностью, оставив после себя надпись «Ури хэнбокхан щиган*», и тут заиграла невероятно грустная неизвестная мне песня на английском языке… Сон Чжин и Ксюша мило жались друг к другу в попытке остановить беспощадный бег времени, Даша украдкой наблюдала за грустным Иль Хэ, Женя и Таку, впервые в жизни не вызывая отвращения, просто держались за руки, рядом с ними, склонив голову на плечо Таку, сидела глотавшая слёзы Вика; Гюнай и Чон Мин плакали, обнимая друг дружку, Света и Марина с виду казались спокойными, но было ясно, что и им тяжело. Моя семья, мои друзья, вторые папа и мама, старшая, пускай и не по возрасту, сестра Ан сонсеним, и даже Майя, что преподавала русский язык в пусанской школе и которая жила с ней в одной комнате в общежитии, благодаря чему мы частенько общались - все они стали родными, неотъемлемой частью моего сердца…

На такой грустной ноте и завершилось видео, а наша группа отправилась на торжественное разрезание торта со свечками; взорвав пару хлопушек, мы всем миром пофоткались и засобирались на Хэунде снова в тот ресторан со шведским столом.

Запрыгнув в машину Ан сонсеним, мы с удивлением обнаружили, что из колонок доносится голос диктора русско-корейского аудиокурса, повторяющего слова и предложения попеременно то на корейском, то на русском. Пару раз обозвав её ури омма, мы получили в ответ её смущенную счастливую улыбку и шутливые попытки замахнуться на нас рукой, от чего на и без того печальном сердце становилось только грустнее, хоть и невероятно тепло. Ксюша и Сон Чжин в обнимку тихонечко плакали на заднем раскладном сидении, образующим в машине третий ряд; из-за его учебы сегодня им придется расстаться, и у меня невероятно болела душа за подругу и младшего братика. Он жил в другом городе и не мог остаться с нами на последний завтрашний день, посему состояние у обоих было крайне угнетенное. Высадив их, меня, Гюнай и тёть Марину со Светой подле входа в отель, где располагался ресторан, Ан сонсеним поехала обратно к школе за остальными.

Только когда все были в сборе, мы расселись за длинный стол, чувствуя, что кусок в горло не полезет, но разве ж русские могут пропустить такое чудо света как шведский стол? В итоге я, не наевшись, пошла за добавкой. Стоя перед сложным выбором: взять рыбу или мясо, я наложила в тарелку всего и побольше и едва не столкнулась со стоящим в очереди корейцем. Извинившись, я успела разглядеть его с головы до ног, невольно осознав, что мальчик действительно стоит внимания. Стильные джинсы и облегающая черная футболка с клинообразным вырезом эффектно выделяла жилистые плечи и соблазнительный кусочек груди. Модная, но простая причёска очень шла ему, как и брильянтовый камушек гвоздя в ухе. Я едва не надавала себе по морде за внезапную симпатию к юноше и не могла не поделиться обнаружением красивого оппы с подругами. Жаль только, что «вьюнош» быстро пропал из поля зрения, но я быстро нашла его взглядом: его макушка торчала над ширмой, отделяющей уединенный столик у окна.

– Вон он, точно он, - невежливо указала я пальцем на его «парик», а Ан сонсеним внезапно поднялась с места, как бы между прочим подошла к холодильнику с пирожными, огляделась по сторонам, точно воровка, и безо всяких стеснений прошла мимо его столика, чтобы разглядеть.

– Офигеть, она выдала, - прокомментировала я забавное поведение преподавательницы, в то время как остальные над ней ржали.

Ан сонсеним вернулась к нам со скривленным личиком, давая понять, что такие парни не в её вкусе.

– Слишком ухоженный, я таких не люблю, - пояснила она, присаживаясь на место. – Невысокий…

– Нормальный у него рост, по-моему, он клёвый, - не согласилась я.

– Да ну, он некрасивый, - оценила Гюнай по собственному вкусу, когда юноша поднялся с места и пошел в сторону «сладкого».

– И попы у него нет, - продолжила сонсеним потешаться.

– А по-моему, обалденный, - дашкины глаза заблестели подобно моим, пока её не стукнул по лбу Иль Хэ, сказав что-то типа: «Жена должна смотреть только на мужа», отчего она расплылась в довольной улыбке. – А ты даже не рыпайся! – строго приказала Даша мне, чтобы как раз в этот момент парень, который, кстати, был с какой-то страхолюдиной, заметил, что я на него пялюсь.

– О, чёрт, - я отвернулась, поправляя прическу, вовсе не желая привлекать к себе внимания; его присутствие было мне приятно только с эстетической точки зрения. Услышав смех справа, я посмотрела на заливающуюся хохотом Ан сонсеним.
– Чего смеётесь?

– Анна, он увидел вас и засуетился, сделал вот так, - сообщила она и показала, как он чуть нервно заправил волосы за уши, оглядываясь по сторонам.

– Ага, он, похоже, вообще потерялся, куда шёл, - добавила Гюнай, хихикая.

– Он же со своим самоваром, - сказала я, кивнув в сторону коротконогой кореянки на высоченных каблуках, с физиономией, похожей на тарелку.

– Что-то у него самовар не очень, - заметила Даша и засмеялась.

– Да, Анна, вы очень красивая по сравнению с ней, - совершенно серьезно сказала Ан сонсеним, заставив меня в очередной раз за день смутиться от внезапных комплиментов. – Она вся в операциях.

– Сонсеним, серьезно? – удивилась Гюнай.

– Вы не видите, но я вижу, - уверила та.

– Может, он альфонс? – предположила я.

– А может, у него любовь большая и чистая! – возразила наивная Гюнай, даже не подумав, что я пошутила.

– Ага, пакет на голову и вперёд…

– Аня-я-я! – завопила она тут же и прикрыла нежные ушки ладонями.

– Ань, к тебе обращаются, - ткнул меня Женя.

– А, чего?

– Профессор спрашивает, где ты учишься, - повторил Женька пропущенный мною вопрос.

Коротко рассказав о своей специализации, я получила неожиданное предложение от профессора вести физкультуру в школе, ведь действительно имела для этого специальное образование. Я призадумалась не на шутку над серьёзностью его предложения, почувствовав, как появляется всё больше нитей, связывающих меня с чудесной Южной Кореей.

– Анна, у вас есть спутник жизни? – неожиданно продолжил разговор Хонг гёсуним, и я даже не знала, что сказать, а Чон Мин ткнула меня пальчиком под рёбра, так как я слишком долго обдумывала ответ, и сама ответила по-корейски:

– Да, у неё есть мужчина, здесь, в Корее.

Я готова была прихлопнуть маленькую лису, но пришлось мило улыбаться. А ещё меня поражал чуть бестактный вопрос профессора, однако я быстро вспомнила, что разговоры о семейном положении в Корее считались нормой. Чон Мин заметила так же, что он богатый и шикарный, за что получила от меня пинок под столом и обещание расквитаться чуть позднее. Таку, Женя и Вика не преминули погреть уши, так как никто не знал и крупицы из моей личной жизни. Мне пришлось самой вступить в разговор, чтобы «добрая» подружка не сболтнула ничего лишнего. Я лишь добавила, что он не богат, но имеет стабильный доход и по профессии является архитектором.