Король-Бродяга (День дурака, час шута)
Шрифт:
— Сколько дочурке лет? — спросил я.
— Семнадцать! — послышался нежный голос снизу, с лестницы. — Отец, со мной все в порядке.
Шурша платьем, к нам поднялась девушка, при виде которой, признаюсь, сердце мое вздрогнуло. Высокая, стройная, с идеальной осанкой — королевской! — и длинными пепельными волосами, собранными в высокую прическу. В светло-алом платье, язык не поворачивался назвать его розовым — и с такими синими глазами, что я невольно прижал руку к сердцу. В памяти возник — зал, свет, льющийся в окна, легкая фигурка в белом, плавный, грациозный танец… как пробуждение от смертельного сна. Легкая улыбка коснулась ее губ, когда она поприветствовала Советника.
— Лорд Вито…
О, Боги всех миров — как же она похожа на мою жену…
— Отец, не стоит мять платок, ты же видишь, со мной ничего страшного не приключилось, одна милая служанка принесла мне шаль…
Тот же упрямый подбородок и мягкие губы, восхитительный контраст.
— А Вы, я слышала, дядя многоуважаемого лорда Вито. Для меня это честь, — она присела в реверансе.
Такая схожесть бывает только в сказках, где рыцарь встречает свою давно погибшую возлюбленную в новом облике, родившуюся заново. И, если он ее узнает, и назовет по имени, она тоже вспомнит его и тогда… Но у Ивонн были серые глаза.
— Алисия, — представилась она.
Я взял ее руку и поцеловал. Но не отпустил, держа в ладонях ее тонкие прохладные пальцы. И в этот момент, когда Судьба, наконец-то, подарила мне приятное видение из прошлого, в момент, когда я наслаждался красотой девушки, радуясь, что все-таки пришел на эту идиотскую коронацию — именно в этот момент, естественно, она — Судьба, — все же сама и испортила.
— Советник, я…
К нам подошел король (нет, пока еще принц!) Эдуард собственной персоной. Он оттопырил нижнюю губу, готовясь сказать что-нибудь напыщенное, но тут увидел меня. Вмиг покраснел и растерял все вразумительные слова. Неопределенно что-то булькнув, он застыл, не сводя с меня испуганно-ненавидящего взгляда.
— Ваше Высочество… — Вито поклонился, по моему скромному мнению, слишком низко, такому сопляку хватило бы и небольшого наклона головы. Вроде признания его существования. — Прошу позволения представить Вам моего дядю, Дональда Креспиана.
— Брг… орг… — ответил Эдуард. Но потом, с усилием взяв себя в руки, прохрипел: — Барон Деэлгар, отведите свою дочь в залу, тут слишком свежо. Сыро даже. — Он и не подозревал, что только что почти дословно повторил слова Советника.
Барон откланялся, мягко взял дочку под локоток, и потянул за собой. Она успела бросить на меня любопытный взгляд — уверен, ее смутило и заинтересовало то, что я непозволительно долго, с точки зрения этикета, держал ее руку в своей. Эдуард же, дождавшись, когда они отошли на достаточное расстояние, опять впал в нечленораздельное состояние, издав бульканье.
Я стоял, ожидая бури. Она не преминула начаться.
— Как вы посмели! Явиться! — тихо, но очень эмоционально прошипел принц. — Вы… Вито… Я прикажу… Сейчас же… тюрьму!
— Кого? — холодно спросил Вито. — Меня? Или моего дядюшку?
— Обоих! — Эдуард, чтобы удержаться от крика, сжал кулаки, до побелевших костяшек сжал, до ломоты в суставах, я уверен. Губы его — тонкая линия — также побелели. Я понимал его, отчасти, ведь на его коронацию заявился тот, кого он считал своим давним врагом, кого, как он думал, следовало бояться… кто, как он считал, алчно домогался его трона.
— Но, позвольте, за что? — все так же спокойно сказал Вито. Я поразился его холодной уверенности в себе — в который раз. Вообще, если абстрагироваться от ситуации — они выглядели презабавно, стоя напротив друг друга: один, натянутый, как струна, вот-вот лопнет, внутри клокочущая ярость пополам со страхом, сотни подозрений мечутся в голове, одно невероятнее другого. И второй, такой… безмятежный, спокойный, как море в штиль. Ни проблеска эмоций, ни признака волнений или сомнения в том, что делает…
— За… за… — принц понял,
видимо, что без причины он мало чего добьется. Не рассказывать же всем, что я — король Джоселиан, и явился из прошлого, чтобы завладеть короной? Эдуарда в лучшем случае сочтут пьяным. И потом, он пока не коронован, его слово всего лишь приказ — но не закон. Я почти видел, как в глазах его постепенно нарастает понимание — и оно чуть не убило его там, на месте — потому что он осознал, что ничего, ничего не сможет сделать. А когда внутри у тебя такая ненависть, и ты бессилен перед объектом своей ненависти, а он стоит совсем рядом и имеет наглость улыбаться (Советник все же не позволил своему лицу выказать хоть тень веселья, но я то ухмылялся во всю ширь, чего мне, спрашивается, себя сдерживать?) прямо в глаза… Эдуарда чуть удар не хватил. Честно говоря, я на секунду подумал — пускай так и будет, но потом передумал. Не потому что мне стало его жаль, а потому что вовремя сообразил, кого посадят в таком случае на трон. Уж Вито сумеет надавить на чувство вины, мол, вы ухмыльнулись в лицо принцу, а он от этого дух и испустил, теперь вы должны загладить… Но, к счастью для всех сторон, принц судорожно проглотил готовый сорваться крик 'Стража!' и отступил на шаг. Наверное, чтобы не искушать себя — мог ведь кинуться на меня, или на обоих.Советник как будто только этого и ждал.
— Ваше Высочество, я позволил себе пригласить на Вашу коронацию моего родственника… Он приехал в столицу по делам, ненадолго, и я не смог ему отказать. Это большая честь для него.
Вокруг нас стала собираться толпа — привлеченная не столько нашим разговором (Слава Богам!), сколько самим фактом пребывания тут принца. Ведь он без пяти минут король — и что он делает рядом с никому не известным старикашкой? — читалось на лицах придворных. Ах, да, там лорд Вито, советник, — появилось на них чуть позже. Да, разлюбезные мои упыри, скандала не будет. Хотя вы себе не представляете, насколько были близки к нему.
Эдуард тоже заметил, что зрителей прибавилось, и, выдавив из себя улыбку, вежливо произнес:
— Мы рады приветствовать всех наших подданных.
Это его королевское 'мы'… напоминает, что он почти король? Но я и так знаю. Но Эдуардик сумел-таки меня удивить. Склонившись к Вито (тот все еще стоял на лестнице чуть ниже всех остальных), принц возложил свою почти королевскую длань ему на плечо и с силой сжал. И прошептал — я уверен, слышали его слова только мы с Советником.
— Я помню все заговоры, направленные против меня. Вы замечены уже в двух… третьего вам не пережить.
И, вскинув голову, отступил на пару шагов, обводя толпу обворожительной улыбкой. Волчонок показал клыки. Только вот одна беда — Вито это нисколько не впечатлило, по крайней мере внешне. Он премило улыбнулся и поклонился Его высочеству. Я присоединился к Советнику, сгибаясь, как положено. И когда выпрямился, заметил, что к нам приближается недавнее видение — Алисия, на этот раз одна, без отца. Щеки ее чуть порозовели, будто она бежала, но сейчас походка была плавной; подойдя ближе, она, прижав пальцы к губам, потупила глаза. Присела в реверансе.
— Ваше Высочество… я думала, Вы будете в саду… ждала Вас — возле Розовой беседки.
Дитя, а знаешь ли ты, что эта самая беседка традиционно — излюбленное место свиданий нетерпеливых парочек? Видимо, нет, иначе не говорила бы при посторонних так спокойно о назначенной встрече.
— Я помню, — отрывисто бросил принц. — Стихотворение Люилля. Я хотел прочесть Вам его.
Он не спускал глаз с лица Вито. Придворные меж тем устроили вокруг нас несколько хаотичную карусель — делая вид, что просто прогуливаются, они норовили подобраться ближе, чтобы подслушать, о чем же это мы разговариваем.