Король и Дева

Элронд насмешливо улыбнулся — искорки сверкнули во тьме непроглядных глаз — будто враз прочитал все ее мысли, и они его порядком позабавили.

Поднял руку и длинными, изящными пальцами, совсем не казавшимися слабыми, коснулся виска Жанны. Боль, мучившая ее, тупой иглой сверлившая голову, исчезла. Эльф резко отдернул руку, будто обжегшись. Жанна широко раскрыла глаза, а Торин, кинувшийся было к ней, замер.

— Ты пережила многое, и видишь многое, что другим не дано, — медленно, с расстановкой сказал Элронд. Он был печален и больше не улыбался. — Верь в себя и защити тех, кто стал тебе дорог. Помни — нет судьбы, кроме той, что мы выбираем.

Жанна не мигая смотрела на него. Он говорил то, на что так хотело надеяться ее сердце!

Торин, простившись с Элрондом, молча проводил девушку, не обращая внимания на ее заверения, что она сама прекрасно знает дорогу. И плотно прикрыл дверь ее комнаты.

Оказавшись одна, Жанна с недоверием покосилась на постель — стоит ли ложиться?

Уснула, едва коснувшись головой подушки…

…И увидела небо, полыхающее огнем. Мерзкие твари на оскаленных псах. Орки на варгах, уверена Жанна. Слишком подробно их описывали гномы. На белом, самом большом звере, предводитель. «Больг», — раздается шепот. Он машет рукой вперед — чего, мол, ждете, добыча-то рядом. Взять! Орки с мерзкими гримасами несутся на гномов — на ее гномов! — сидящих на ветках высокой сосны. Маг поджигает шишки, бросает их Фили и Кили. Они, раздувая пламя, яростно швыряют вниз огненные снаряды. Даже Бильбо участвует по мере сил.

Гномы торжествуют: кругом огонь, орки отступают, звери несутся прочь, жалобно скуля от боли. Но подкопанная злобными бестиями сосна начинает крениться в сторону обрыва. Жанна замирает от страха: Кили цепляется за ветку, Гэндальф с трудом удерживает двоих гномов, успевших зацепиться за посох. Двалин, покачнувшись, едва не падает в пропасть.

Но в глазах Торина нет страха — только боль, отчаяние, застарелая ненависть и бешеная ярость. Он спрыгивает с сосны, стиснув в руке Оркрист и бежит на Больга сквозь горящее пламя. Один. На всадника. Лицо его светлеет, он улыбается, будто гора свалилась с плеч. Таким счастливым и свободным Жанна его еще не видела.

«Не надо!» — изо всех сил кричит она. Но ее никто не слышит.

— Нет! — вторит ей Балин. Но Торина уже не остановить.

Больг, на миг опешив, посылает варга вперед. Вот так гном — сам своей смерти ищет! Страх мелькает в узких глазах орка, сменяясь яростью и восторгом. Он встречает Торина и с маху, с высоты всадника, бьет в грудь. Жанна ахает — гнома отбрасывает назад. Он с трудом поднимается и вновь летит на камни от нового удара.

Больг лениво отдает приказ зверюге, и она треплет поверженного. Торин приглушенно рычит и, ощерившись, из последних сил достает тварь мечом. С воем та швыряет его далеко на каменный выступ.

Вожак снова приказывает своим, словно не желая или не решаясь подойти к противнику, пусть и полумертвому. Речь орков непонятна, но Жанна догадывается:

— Принесите мне его голову.

Орк с кривым ятаганом подходит к лежащему. И заносит оружие.

Король пытается нащупать отброшенный меч — не победить, так погибнуть как воин, с оружием в руках…

В небе раздаются птичьи крики, и далеко в вышине Жанна видит силуэты летящих орлов.

Кривой ятаган опускается все ниже. Жанна не сможет ни спасти, ни погибнуть вместе с ним. Он умрет там, один, на холодном каменном лбу!

— Нет! — казалось, Жанна погибает сейчас вместе с гномом…

…С грохотом хлопнула дверь — Торин, который сам ее запер, едва не сорвал с петель. Жана обнаружила себя сидящей на полу. Руки тряслись, сжимая простыню.

— Перестанешь ты меня пугать или нет! — зарычал гном и встряхнул ее, словно хотел вытрясти все кошмары. — Или я заставлю тебя никогда не спать!

Потом взял ее на руки вместе со злосчастной простыней. Неподвижность и молчание Жанны, кажется, напугали его больше, чем предыдущие слезы и рыдания.

— Не надо было тебе бежать, — просипела она. — Но ты не мог иначе…

— Тшш! Все хорошо, все хорошо, Жанна. Так бывает, я знаю. Это всего лишь сны. Глупые, страшные сны, — неожиданно нежно баюкал ее гном.

Не было сил говорить. Не было сил думать. А правая рука, два дня назад слегка онемевшая, теперь почти не слушалась.

Зато Жанна чувствовала шершавую, восхитительно настоящую ткань камзола. Вдохнула знакомый запах табака и горьких цветов. Он успокаивал, и Жанна снова погрузилась в сон без сновидений.

Торин осторожно положил ее на кровать, укутав потеплее. Долго смотрел на девушку, на упрямый подбородок, на нежные губы, на следы от слез под тенью длинных ресниц. Вздохнув, наклонился и очень осторожно коснулся губами ее лба. Жанна улыбнулась, не просыпаясь.

Притворил дверь и ушел, не оглядываясь.

========== Часть 6. Подарки Владыки Эльфов ==========

Кошмары прекратились. Совсем. Жанна не знала, радоваться этому или огорчаться… Что-то перебило их. Определенно, что-то очень хорошее, но она никак не могла припомнить, что именно. Полузабытое воспоминание или мимолетное приятное видение?

После невесомого прикосновения пальцев Элронда и головная боль не мучила девушку, вот только… Торин при встрече поглядывал на нее, но молчал. Даже улыбаться, как он умел — одними глазами, тоже перестал. Жанна обижалась, но старалась не подавать виду: Королю-Под-Горой виднее, как вести себя.

Зато из трапезной до комнаты ее теперь провожали две тени, Фили или Кили. А то и оба сразу. Если она где-то задерживалась — с нарочитым безразличием отворачивались, притворяясь, что любуются окрестностями. И сверкали глазами, прямо как дядя, когда какой-нибудь эльф из вежливости подходил поздороваться. Взяли в привычку подолгу торчать по вечерам под ее дверью. Ее ни на минуту не оставляли одну. Жанна пыталась объяснить, что здесь с ней совсем ничего не может случиться, но братья молча улыбались, кивали в знак согласия, и только.

Началось это наутро после того тяжкого сна. Открыв дверь, Жанна наткнулась на сонного Фили. Гном дремал, свесив голову на грудь и вытянув ноги поперек коридора. Она дернула его за свисающую светлую прядь — в ответ он забормотал что-то о пользе прогулок ранним утром. Жанна даже не могла на него злиться — это была явно не его идея…

И с комнатой творилось что-то невероятное. На ней распустились цветы. Деревянные, но будто живые, они открывали лепестки, выпускали листочки, плели узоры на резном изголовье, появившемся однажды утром. Жанна потрогала их руками, не веря своим глазам. Потом удобное сиденье появилось у окна — как раз такое, как ей хотелось. В сопровождении личных охранников (наверняка Торин расстарался!) прогулки по округе тяготили ее, и она почти полностью заменила их созерцанием. И перед каждым выходом из комнаты Жанна ласково поглаживала дерево. Однажды Жанна не сделала этого, и как будто забыла что-то. Вернувшись, она коснулась ладонью резного узора и сразу почувствовала под рукой благодатное тепло.

Лучше не думать, как выглядит со стороны ее дружба с деревом! Дурных мыслей хватает и так…

По вечерам она прислушивалась к доносившемся издалека протяжным песням эльфов и любовалась сумеречным свечением водопадов, а думала только об одном. О своих снах, проворачивая их то так, то этак. Вспоминала до мельчайших подробностей, перебирая все варианты событий. Она пыталась опереться на свой прежний опыт, боевой и житейский. Пыталась применить его, а для этого надо было вспомнить все, что снилось: вещи и время суток, людей, эльфов и гномов, время года, горы и подземелье. Увы, это получалось далеко не всегда, и она всякий раз злилась на себя.