Король Муравьев

За год они уже развились до уровня подростков, с некоторыми свойственными чертами ближе к максимализму и мелкому бунтарству. Выражалось это не столь активно из-за их нечеловеческой половины. Временами образ мышления напоминал мне больше жуков, как и разговоры с ними. Общались мы в основном ментально, иногда они в моем воображении представали в образе ярких человеческих теней. В реальности для меня выделялись ярко-зелеными глазами, их радужки переливались разными формами и узорами, постоянно отзеркаливая их настроение. Не ясно, с чем был связан такой феномен, но смотреть на это было очень интересно. Их тела отличались только половыми признаками: у Лилит женское тело, а у Адама, следовательно, мужское. Когда они ходили в одежде, из-за непереносимости яркого палящего солнца их чувствительной кожей, то вовсе не отличались друг от друга. В одежде близнецов можно было различить только по длине их белых с легкой золотинкой волос на голове. Когда же они обрастали твердым хитином на коже, то было проще определить кто есть кто, только вот в таком виде их не принимали сины, поэтому близнецы не часто принимали такой вид.

Первый, скажем так, родительским разговор, случился, когда им стукнуло по три года. В тот момент они уже познали свои тела и начали понимать одну свою особенность – бессмертие. Клетки и ткани в их организме регенерировали особенным образом, буквально забирая у них возможность стареть. Причем это было естественным свойством, когда моя продолжительность жизни зависела от мелких гусениц, как и у королевы. Появление на свет близнецов было первой попыткой создать нестареющий, самостоятельный организм.— Значит, мы никогда не умрем? — спросила Лилит. Она могла бы легко узнать ответ из моих мыслей, но им нравилось разговаривать со мной через ментальную сеть, ощущая живой обмен словами, а не просто поток информации. — Получается, что да, — ответил я достаточно уверенно, хотя в глубине души все еще сомневался, правильно ли это. — А ты можешь умереть когда-нибудь? — этот вопрос задал Адам, его голос в моей голове звучал чуть более настойчиво, чем у Лилит. — Скорее всего… когда-нибудь… — в этот раз мой ответ был уже не таким твердым. Мысль о собственной "конечности", даже если она отдалена на тысячелетия, все еще вызывала во мне легкий трепет. — А что такое «смерть»? — продолжила Лилит, ее вопросы, как всегда, были прямыми и заставляли задуматься. — Ну… это такое состояние организма… — я сделал паузу, пытаясь подобрать слова. — На самом деле, не только организма. Это завершение жизненного цикла чего угодно. Когда что-то перестает существовать в привычном виде, теряет связь с миром, который его окружал. — А Фали тоже когда-нибудь умрет? — Адама, как всегда, больше волновали окружающие, чем абстрактные понятия. — Это уже маловероятно, — ответил я с легкой усмешкой, которая прозвучала в их головах как мягкий отголосок. — Королева хоть и отличается от вас, но тоже невероятно живучая. Я уже с трудом представляю мир без ее существования. — Она отличается от нас, — заметил один из близнецов, его голос звучал задумчиво. — Фаэлира другая. Даже ее образ в воображении кажется каким-то… нереальным. — Он чувствовал то же, что и я, но, как и я, не мог объяснить это странное ощущение. Ощущение чего-то родного, близкого, и в то же время далекого и непонятного. — У меня не получается полностью понять ее мысли и решения, хотя я уверен в их правильности. Эти чувства путают меня. — Адам был слегка взволнован в своих суждениях.— Это не столь значимо, — возразила Лилит, ее голос звучал спокойно и уверенно. — Несущественно в общем. Она — часть нас, как и мы — часть ее. Пока мы едины, все будет в порядке.

Я молча наблюдал за их диалогом, чувствуя, как их мысли переплетаются в ментальной сети, создавая сложный узор из эмоций и идей. Фаэлира действительно была другой. Ее присутствие, даже на расстоянии, ощущалось как что-то большее, чем просто физическое существование.— Я помню все с момента моего рождения. Даже чужие воспоминания и образы мне доступны. Лилит, ты же понимаешь, о чем я говорю? Мы ведь одинаковые? — Понимаю. Мы с тобой ближе друг к другу, чем кто-либо еще, — ответила Лилит, ее голос звучал мягко и уверенно, будто то, что она говорила являлось истиной без всяких сомнений.

Не хватало мне сложностей в общении с королевой, так еще добавились и эти двое. С другой стороны, они отлично ладили друг с другом и с синами. Культура чужой расы вызывала у них неподдельный интерес. Им нравилось все: от языка и до устройства общества. Дольше всего они не могли понять необходимость денег. Точнее, для чего деньги были нужны, они знали, но не понимали сам смысл их существования. На примере сиенитов, у которых валютой были маленькие квадратные камни с загадочными узорами, Адам и Лилит исследовали влияние денег на их общество. Близнецы пришли к выводу, что это удобный способ обмена товарами и услугами, но, в целом, бесполезный.

Тут стоит уточнить: валюта синов была привязана к ценности сфер. Любой житель мог прийти в места, напоминающие банки, и обменять свои деньги на эти сферы. Близнецы не понимали, зачем нужна такая цепочка, если можно просто обмениваться сферами напрямую. В их идеальном обществе они видели нечто похожее на рой жуков, где каждый трудится ради общего блага, и все делается вовсе бесплатно.

Когда мы обсуждали эту тему, я задал закономерный вопрос: «А почему тогда сину, который трудится больше всех, должно доставаться столько же, сколько тому, кто ничего не делает? Ведь по вашей логике, блага должны распределяться между всеми поровну». Затем я начал объяснять им ценность идей и ума, что окончательно ввело их в ступор. Оказавшись в своеобразном парадоксе, они нашли крайне сомнительное решение всех проблем: просто убить всех ленивых и глупых.

Подобная жестокость часто проскальзывала в их мыслях, поэтому я старался учить их доброте и сочувствию. Это выглядело странно: тот, кто стал причиной гибели целой расы корвалов и изощренно истреблял их, теперь учил других терпимости и милосердию. Иногда, глядя на них, я ловил себя на мысли, что, возможно, это не они нуждаются в уроках доброты, а я — в уроках смирения. Ведь кто я такой, чтобы судить, что правильно, а что нет? Мои руки тоже не были чисты, и тени прошлого тянулись за мной, как незримые цепи.

Но я продолжал. Каждый раз, когда в их глазах вспыхивал холодный, расчетливый огонь, я напоминал им о ценности каждой жизни, даже той, что казалась бесполезной. Я рассказывал им о том, как даже самый маленький поступок может изменить ход истории, как капля воды, падающая на камень, со временем оставляет след. Они слушали, но в их взглядах читалось сомнение. Для них мир должен быть логичной системой, где все должно работать как часы, а эмоции и мораль могли быть помехами на пути к идеальному порядку. Но, как только они приходили в гости к синам, то сразу забывали об подобном. В них сразу проявлялись человеческие черты, непонятно откуда росла радость, сочувствие и сострадание к слабым, даже временами тяга к искусству.

Однажды, когда мы обсуждали их идею «исправления» общества, Лилит внезапно замолчала и уставилась куда-то вдаль, словно увидела что-то, что было скрыто от остальных. Ее голос, когда она заговорила, звучал тихо, но с необычной для нее ноткой неуверенности:

— А что, если мы ошибаемся? Что если наш идеальный порядок — это лишь иллюзия, которую мы создали, чтобы оправдать не только свои действия, но и решения королевы?

Адам, обычно такой уверенный, на этот раз не стал спорить. Он лишь опустил голову, словно впервые задумался о том, что за пределами их логики существует нечто большее. Что-то, что нельзя измерить, объяснить или контролировать.

В тот момент я почувствовал, как воздух вокруг нас стал тяжелее, словно сама вселенная затаила дыхание, наблюдая за нами... Возможно в этот момент и случилось то самое, судьбоносное становление этих "детей".

В итоге мы пришли к единогласному решению: не стоит вмешиваться в жизнь синов, пытаясь что-то изменить, даже если их уклад кажется непонятным. Ведь они, в свою очередь, не лезут к нам с свой идеологией. Хорошо, что мне удалось донести эту мысль и до самой Фаэлиры. Слава всем богам, что мы приняли это решение и не стали агрессорами. Как оказалось, у этой расы были свои могущественные покровители, о которых мы даже не подозревали.Встретил я этих «покровителей», когда исследовал небольшой каменистый остров в пустыне для обоснования очередной колонии жуков. Уставший от нестерпимой жары, я присел отдохнуть в небольшой расщелине шириной чуть меньше пяти метров. Жуки-разведчики ушли вперед, не теряя времени, пока солнце еще не достигло зенита и не началась самая жаркая часть дня. В этот момент из каменистых стен появились трое. Они проходили сквозь твердые объекты, словно те были воздухом. Я моментально вскочил с места, первой мыслью было бежать, ведь это выглядело как засада. Но ноги мои наотрез отказались двигаться, и я застыл в ступоре. Какая-то неведомая сила, незримая преграда, остановила меня, и мне пришлось остаться на месте с незваными гостями. — Вот и момент встречи, — произнес один из них на моем, человеческом языке, известном на Земле как «Всеобщий». — Мы за вами наблюдали. — Его голос будто сразу проникал мне в уши, хотя я не мог понять, как существо передо мной вообще говорит.

Выглядели они крайне необычно, даже по меркам жуков. Три существа, появившиеся из каменистых стен, обладали невероятно загадочной и сложной внешностью. Их тела, гуманоидной формы, были словно облачены в обтягивающие серебряные скафандры, которые переливались холодным металлическим блеском. Поверхность этих «скафандров» была покрыта множеством круглых узоров, напоминающих древние символы или схемы неизвестных технологий. От них отходили тонкие, извилистые трубки, похожие на вздутые вены, которые пульсировали едва заметным светом, будто по ним текла некая энергия. Иногда казалось, что это не одежда, а их собственная кожа, настолько органично она сливалась с их формами.

На головах существ находились шлемы с прозрачной передней частью, похожей на стекло, но с едва уловимым радужным отливом. Внутри этих шлемов, на месте, где должна была быть голова, находилось нечто необъяснимое. Это напоминало голограмму, но гораздо более сложную и живую. Внутри словно находилась миниатюрная галактика: россыпь звезд, туманностей и скоплений космической пыли, которые медленно вращались, переливаясь всеми оттенками синего, фиолетового и золотого. Звезды мерцали, туманности сгущались и рассеивались, создавая ощущение бесконечного движения.