Король ворон

Мора бросила на неё испепеляющий взгляд. Она сказала:

— Загвоздка вот в чём. Я считаю, мне показали то зеркало с именем Пайпер с какой-то целью, но не думаю, что эта цель — Ноа. Он не помнит, как оказался там или почему это делал.

Кайла понизила голос.

— Он может быть знамением?

Знамения – сверхъестественные предупреждения о прибытии дурных известий – не представляли особый интерес для Кайлы в основном потому, что они, как правило, были надуманы. Люди склонялись замечать знамения там, где их не было: чёрных кошек, приносящих неудачи, ворон, обещающих печаль. А настоящие знамения – зловещие намёки малопонятного космического присутствия – не то, что следовало бы игнорировать.

Голос Моры тоже утих.

— Может. Я не могу отделаться от этого ужасного чувства весь день. Единственное, не думаю, что что-то разумное может быть знамением.

— Он разумен?

— Во всяком случае, его часть. Мы разговаривали в машине. Я никогда не видела ничего подобного. Он достаточно разложился, чтобы проявляться как безмозглое знамение, но в то же время там всё ещё есть мальчик. Я имею в виду, он был у нас в машине.

Обе женщины задумались над этим.

Кайла предположила:

— Он единственный, кто умер на энергетической линии? Может, Энергетический пузырь сделал его достаточно сильным, чтобы оставаться в сознании после того, как он должен был уйти. Если он слишком труслив, чтобы двигаться дальше, сумасшедший лес мог наделить его достаточной силой, чтобы удержаться здесь.

Мора бросила на Кайлу ещё один испепеляющий взгляд.

— Это называется «напуган», Кайла Лили Джонсон, и он всего лишь ребёнок. Блин. Помни, что его убили. Помни, он один из лучших друзей Блу.

— Так каков план? Ты хочешь, чтобы я установила с ним связь и во всём разобралась? Или мы пытаемся его отослать?

Мора неловко произнесла:

— Не забывай про лягушек.

Несколько лет назад Блу поймала двух древесных лягушек, пока выполняла соседские поручения. Она торжественно устроила им самодельный террариум в одном из кувшинов Джими для чая со льдом. Как только она ушла в школу, Мора тотчас предсказала – через обычные каналы, а не через экстрасенсорные – что эти древесные лягушки встретят медленную смерть, если за ними будет ухаживать юная Блу Сарджент. Она освободила их на заднем дворе, и это было начало одной из самых больших ссор между нею и дочерью, что когда-либо у них бывали.

— Хорошо, — прошипела Кайла. — Мы не освободим ни одно приведение, пока она на вечеринке в тогах.

— Я не хочу уходить.

И Мора, и Кайла подпрыгнули.

Конечно, Ноа стоял рядом с ними. Его плечи резко поникли, а брови приподнялись. Под ними были связующие токи и чернота, прах и небытие. Его слова прозвучали мягко и смазано.

— Не сейчас.

— У тебя немного времени, парень, — сказала ему Кайла.

— Не сейчас, — повторил Ноа. — Пожалуйста.

— Никто не собирается заставлять тебя делать что-либо, чего ты не хочешь, — обратилась к нему Мора.

Ноа печально покачал головой.

— У них... уже есть. Они... будут снова. Но это... Я хочу сделать это для себя.

Он протянул руку ладонью вверх Кайле, как попрошайка. Этот жест напомнил Кайле о другом мёртвом человеке в её жизни, о том, кто по-прежнему скреплял печаль и вину вокруг её шеи, даже по прошествии двух десятков лет. Более того, сейчас, когда она это поняла, этот жест казался слишком идеально достоверным, запястье – слишком бессильно похожим, пальцы – чересчур изящно и умышленно раскинутыми, словно эхо воспоминаний Кайлы...

— Я зеркало, — холодно сказал Ноа, отвечая на её мысли. Он смотрел себе под ноги. — Простите.

Он стал опускать руку, но Кайла, наконец, перешла к вынужденному и неподдельному состраданию. Она взяла его холодные пальцы.

Сразу же обида впечаталась ей в лицо.

Ей следовало бы это ожидать, но всё же ей едва хватило времени, чтобы оправиться, как пришло следующее. Выплеснулся страх, затем боль, а потом ещё одна обида... Эту Кайла ловко блокировала. Ей не нужно было переживать убийство Ноа целиком.

Она двигалась вокруг и отыскала... ничего. Обычно её психометрия работала крайне хорошо на прошлом, копаясь во всём от недавних событий до каких-нибудь серьёзных далёких происшествий. Но Ноа настолько разложился, что его прошлое почти пропало. Всё, что осталось, было нитевидной паутиной воспоминаний. Там было ещё больше поцелуев... Как мог кончиться день Кайлы, если он включал в себя выживание после стольких Сарджент с таким количеством языков во рту? Там был Ронан, показывающим куда больше доброты через воспоминания Ноа. Там был Гэнси, мужественный и твёрдый таким образом, которому Ноа явно завидовал. И Адам... Ноа боялся его или за него. Этот страх спутывал его изображения во всё более тёмную паутину. Затем там было будущее, развёрнутое через картинки, что становились всё прозрачнее и прозрачнее, и...

Кайла убрала руку от Ноа и уставилась на него. На этот раз у неё не нашлось умных слов.

— Ладно, паренёк, — наконец, произнесла она. — Добро пожаловать в дом. Можешь оставаться здесь столько, сколько сможешь.

Глава 17

Хотя Генри Ченг и нравился Гэнси, согласие пойти на его вечеринку ощущалось как странная смена власти. Не то чтобы он ощущал какую-либо угрозу со стороны Генри — оба, и Генри, и Гэнси, были королями на своих соответствующих территориях — но встретить Генри на его местности казалось более весомым, чем на нейтральной земле Академии Аглионбай. Четвёрка ванкуверских парней жила вне кампуса в особняке Литчфилд, и вечеринки там были неслыханными. Это был элитарный клуб. Несомненно, клуб Генри. Обед в сказочной стране вынудит тебя остаться там навсегда или жаждать его с того момента, как уйдёшь, и всё.

Гэнси не был уверен, что он способен заводить новых друзей.

Особняк Литчфилд в старом викторианском стиле располагался на противоположном конце города от Монмаут. В сырой, прохладной ночи он поднимался из завитков тумана: башенки, черепица и крыльцо, в каждом окне горел слабый свет от электрических свечей. На подъездной дорожке в два ряда были припаркованы четыре роскошных автомобиля, а серебряный Фискер[19] Генри стоял элегантным призраком на обочине впереди, прямо за почтительно выглядящим старым седаном.

Блу была в ужасном настроении. Что-то явно случилось, пока у неё была смена, но попытки Гэнси вытащить из неё информацию помогли определить только, что дело было не в тога-вечеринке и не в нём. Сейчас же она вела Свинью, что являлось тройной привилегией. Во-первых, Гэнси не мог представить себе никого, чьё настроение хотя бы немного не поднялось бы от поездки за рулём Камаро. Во-вторых, Блу говорила, что не имела возможности практиковать вождение на машине общего пользования Фокс Вей 300. И третье, самое важное, Гэнси дико и бесконечно доводила до безумия картина, как она сидит за рулём его автомобиля. Ронана и Адама с ними не было, так что никто не мог поймать их за тем, что казалось невероятно неприличным занятием.