Королева из тени

Вильгельмина заскрипела зубами. Болезненная, внешне приветливая Ирина оказалась такой же бездушной змеей. Но если она хочет… Что, девушка развлечет ее рассказами о провинциальном Майене, где все сплошь невежды и грязнули.

* * *

– Ну, что вы видите?

Облизав пересохшие губы, Леопольд подался вперед.

Клод старалась лишний раз не смотреть на обезображенное лицо племянника и сосредоточилась на чашке с водой. Обхватив ее ладонями, она снова и снова напрягала зрение – увы, ничего. Небеса отказывались открыть ей события будущего.

– Боюсь, мне не передался фамильный дар Славиев, – наконец вздохнула Клод и поставила чашку на столик, подле батареи бутылочек и мазей.

Одну из них сейчас держала в руках вдовствующая королева Елизавета Мария. Устроившись в изголовье постели, она сосредоточенно отмеряла лекарство.

– Выпей!

Серебряная ложечка ткнулась в горячие губы. Леопольд покорно проглотил горькое лекарство, тяжко вздохнул:

– Вы заразитесь, матушка…

– Пустое! Я достаточно пожила на этом свете, меня смертью не запугать.

Елизавета Мария положила ложечку на поднос и попросила Клод передать ей мазь.

– Если кому и следовало остеречься, так это твоей супруге. Я предупреждала: не женись, Ирина Оголонка отродясь не отличалась здоровьем, но ты уперся.

– Этот брак выгоден Эланду.

Несмотря на слабость, Леопольд нашел в себе силы приподняться, наградить мать суровым взглядом. В нем читалось: «Я король, и только я решаю, что хорошо и что плохо, остальные обязаны подчиняться». Однако Елизавета Мария всегда была крепким орешком.

– Эланду нужны наследники, а их нет. Семь лет брака – и все впустую. Ваш союз хотя бы консуммирован?

– Матушка! – вспыхнул Леопольд.

– В тебе я не сомневаюсь, – без тени стыда продолжала Елизавета Мария, – а вот Ирина…

– Заверяю, мы не раз исполнили свой супружеский долг.

– Поэтому ты не бываешь у нее месяцами, а если заходишь, предпочитаешь играть в шахматы? Я начинаю подозревать, что Ирина бесплодна, а ты это по непонятной причине скрываешь.

– Она всегда вам не нравилась.

Леопольд хрипло рассмеялся и тут же зашелся в кашле. Клод засуетилась вокруг него, удобно уложила, взбила подушки, сменила компрессы.

Ирина не погрешила против истины, назвав дальнюю родственницу мужа некрасивой. Угловатая, с вытянутым лошадиным лицом, искривленной спиной, пересидевшая в невестах Клод, тем не менее, смогла подарить супругу наследника и теперь с тревогой взирала на внучатого племянника. Болезнь прогрессировала, врачи не давали определенных прогнозов, а наследника не было. Не объявлять же им кого-то из бастардов! Да и кого: один от служанки, другой от замужней дамы.

Елизавета Мария была непреклонна:

– Тебе надлежало выбрать кого-то из пяти сиятельных родов Эланда. Вспомни наш герб…

– Да знаю я! – вяло отмахнулся от нее Леопольд. Упреки матери утомляли его. – Пять великих родов – основа благополучия королевства и сохранения дара Славиев.

– Именно. Чтобы сохранить дар ясновидения, твои предки попеременно заключали браки с каждой из оставшихся четырех «роз» и оставались непобедимы для врагов.

– Да нет давно никакого дара! – раздраженно возразил король и вновь закашлялся. – Был и закончился еще на прапрадеде. Политика и расчет – вот, что правит балом. В этом отношении Ирина идеальна.

– Во всем, кроме наследственности, – скептически усмехнулась Елизавета Мария и покосилась на Клод: не подслушивает ли?

– Оголоны – самые влиятельные из моравских князей. Союз с ними укрепил наши восточные границы. А дети… Пример тетушки Клод, – всех своих родственников и родственниц старшего возраста он именовал дядями и тетками, – свидетельствует о том, что рано или поздно они появляются.

– Ты слишком беспечен!

Вдовствующая королева поднялась, зашуршав множеством накрахмаленных нижних юбок.

– Ваше высочество, оставьте нас, пожалуйста, одних! – попросила она и, дождавшись, пока Клод покинет спальню, продолжила: – Ты можешь сколько угодно отмахиваться от проблемы, но она все равно останется. Если вдруг ты умрешь, кому отойдет трон? Болезной Ирине? Ее даже травить не придется, сама умрет, достаточно лишний час подержать окно открытым.

– Вы полагаете?..

Незаконченный вопрос топором палача повис в воздухе.

– Я ничего не исключаю и предлагаю, пока ты еще в сознании, назначить наследника. Иначе не удивлюсь, если твой любимый Арман дер Хольм наденет корону.

– Вздор!

Леопольд устало смежил веки. Ему хотелось спать: во сне не чувствуешь ни лихорадки, ни боли, ни зуда. А еще не видишь своих обезображенных рук.

– И все же род дер Хольмов – один из четырех великих родов. Подумай, если мы утратили магию, а Арману каким-то образом удалось сохранить умения своего рода…

– … то у него ничего не выйдет. Арман далеко не первый в очереди наследования, позади моего дяди, кузенов и кузин.

– И сестры.

Елизавета Мария долго думала, говорить сыну или нет, но вот решила.

– У меня нет сестры, – нахмурился король. – Если вы по прошествии стольких лет вздумали просить о ней…

– Я не просила прежде, не стану и теперь.

Вдовствующая королева подошла к окну и раздвинула портьеры:

– Немного воздуха тебе не помешает.

Солнечный луч отразился в зеркале в вычурной раме, скользнул по позолоченным накладкам мебели.

– Ее дочь здесь.

Елизавета Мария чуть сдвинула ширму, отделявшую кровать на небольшом подиуме от остальной комнаты.

– Ходят слухи, что Арман намерен жениться на ней… Ты ведь помнишь, что говорили о покойном Анри дер Хольме. Что, если твой троюродный дядя, которому ты столь опрометчиво доверил канцлерскую печать, выбрал Вильгельмину не просто так?

– Я не намерен обсуждать с вами свои решения. Если вы продолжите в том же духе…

– Хорошо! – Елизавета Мария примиряюще подняла ладони. – Но все же…

– Ложь и клевета! Арман служит мне верой и правдой, а его отец помог в трудную минуту. Что бы мы делали без денег семейства дер Хольм, чем латали дыры после изнурительной Восьмилетней войны? Его интерес к тетушке Клод был весьма кстати. Она ведь вышла замуж после вас, верно?