Королёва - королева демонов

– Говори! – ох, если голосом можно пригрозить, то Кайл ему сейчас явно угрожал.

– Картинку рисовал один старик… человек… Он умер давно, а я вот по доброте душевной помогаю, чем могу, его потомкам.

– Человек? – переспросил сникерс.

И что его удивило? Память Нинель опять оказалась на высоте. Людям запрещалось не только использовать магию, но и заниматься любыми видами искусств. В том числе и рисованием. Если исходить из этого, то весь рынок просто напичкан контрабандой, ибо ашассам доступен лишь один вид магии – огонь. Но кто-то же создает все великолепные артефакты и чудесные вещи, которые я успела разглядеть по дороге. Значит, шасы и шиены без зазрения совести научились обходить закон и вовсю пользуются результатами человеческого труда.

– Исключительно из добрых побуждений! – взмолился старик и предпринял попытку подползти ко мне ближе.

– У вас есть еще его работы? – спросила хозяина.

– Мне нужно взглянуть. Может, что и осталось, - подскочил ашасс и с удивительной для его возраста прытью бросился исполнять мою просьбу.

Я же внимательно рассмотрела другие две картины. Кайл с задумчивым видом погасил фаербол.

В них ничего странного не было. На одной – красивая светловолосая человеческая девушка. Она могла показаться совсем юной, если бы не вселенская мудрость в ее глазах. А еще грусть и, наверное, тоска. Конечно, сходство с изображениями в храмах невелико, но Ашшура у художника вышла вполне живой и узнаваемой.

На второй картине – крутой рогатый мужик с надменным взглядом и гордо вздернутым подбородком. Кто не знает Шезму? Шезму знают все.

И, тем не менее, миниатюры - это то, что мне требовалось. Качество меня полнее устраивало, а вот количество нет.

Ашасс вернулся запыхавшийся, но вполне довольный. Передо мной выложили еще три миниатюры. И (О, чудо!) на двух их них снова оказались Ашшура и Шезму. Причем, я могла бы поклясться, что работы выполнены недавно. По крайней мере, выглядели они вполне новыми, хотя стиль исполнения был вполне узнаваем. А вот третья картина вновь меня удивила. На ней художник изобразил разведенный Дворцовый мост. Тоже достаточно известный символ моего мира. А судя по современным фонарям, троллейбусным линиям и проводам на картине, творец никак не мог почить давно, как утверждал хозяин. А это означало, что я не одна в этом на Ашшуре! Здесь есть кто-то родной, из наших!

Не знаю, что ашасс прочел в моих глазах, но теперь попятился он.

– Так где, говорите, живут потомки почившего старца, которых вы так облагодетельствовали? – мило поинтересовалась я.

– Кварталы людей не место для благородной шиены, вроде вас, - пролепетал рогатый лгун.

– Неужели? – скептически поинтересовалась, продолжая наступать. – А может дело вовсе не в том, где мне место? А в том, что художник жив?

– Ты осмелился солгать шиене? – рыкнул Кайл.

– А что остается делать? – взвизгнул ашасс. – Налогами задушили, торговля с тех пор, как шас Тод открыл лавку, идет плохо, а за картины почивших платят вдвое!

– Вдвое, говоришь? И сколько ты хочешь получить за эти шесть картин? – поинтересовалась я.

– Десять шантов! – выпалил ашасс и тут же осекся, испуганно взглянув на взметнувшееся пламя в руке зеленоглазого.

Ясно. Надувательство.

– Сколько? – на всякий случай уточнила у дрожащего хозяина.

– Пять! Я хотел сказать, пять шантов! – запричитал он.

– Я дам тебе три! Три шанта и ни шантином больше за шесть картин и адрес художника!

– Что? Адрес? – выпучил глаза ашасс.

– Или прощайся с магазином, а скорее всего и с твоей никчемной жизнью, - философски заметил Кайл, перебросив огненный мяч из одной руки в другую.

– Идет, - тяжко вздохнул старый проходимец. – Четыре шанта за все: шесть картин и адрес.

Вот же, зараза рогатая! Но почему-то его упорство злости не вызвало, а скорее насмешило меня.

Глава 11

Глава 11

Уже пару минут я едва поспевала за Кайлом. С того самого момента, как старый пройдоха, запаковав картины, выдал мне листок с адресом, а я имела неосторожность попросить сникерса показать мне дорогу, его настроение неуловимо изменилось. Точнее, изменилось уловимо. Очень уловимо. Просто чертовски. Он тут же стал колючим, молчаливым и злым. Шел впереди, и даже спина у него была какая-то сердитая, недобрая такая.

Батончик пыхтел, я задыхалась, пытаясь нагнать ашасса. Получалось скверно. Но еще хуже получалось собраться с духом, чтобы уточнить, какая ашшурийская муха его укусила? А на бегу, моя решительность как-то терялась, не успевая даже оформиться в нечто конкретное.

– Так! Стой!
– скомандовала недовольной спине и остановилась. Вот дулю ему под красивый нос! Не поскачу больше вприпрыжку. Хочет идти дальше, пусть сначала объяснит, что его так рассердило.

Снизошел. Остановился, развернулся и лениво оглядел всю меня от макушки до носков симпатичных ритуальных туфелек. Ох, милый, на Нинель твои штучки наверняка бы подействовали, а мне просто бежать надоело. Ну и вообще, странности, особенно, если они возникают так спонтанно, раздражают.

– Что происходит?
– спросила я по-прежнему молчащего Кайла.

– А что происходит?
– как-то уж очень тихо, а главное - спокойно, ответил он. Ага, спокойно... Его ноздри раздувались так, словно он пытался втянуть в себя весь окружающий воздух, но его все равно катастрофически не хватало.

Такое затишье бывает лишь перед бурей. Прикинув, что ожидание еще хуже, вздохнула и твердо сказала:

– Ори.

– Что?
– опешил и без того недовольный сникерс.

– Ну, ори. Кричи на меня, ногами топай, или что там у тебя принято обычно делать в таких ситуациях? В общем, выплесни все, что ты держишь в себе последние десять минут.

– Держу в себе?
– задумчиво переспросил он, словно находился в состоянии прострации и полного офигея, а затем строго посмотрел на меня, и зеленые глаза хищно так сверкнули. Ну, сейчас начнется. Сейчас прилетит. Права, как же я оказалась права, ибо Кайл, набрав побольше воздуха, заорал: - Какого проклятого бога, ты творишь, Нинель? Ты что действительно собралась идти в квартал людей? О, великий Шезму! Разве знал я, что ты окажешься взбалмошная, непоседливая, совершенно непредсказуемая девица, которая просто притягивает к себе все возможные неприятности? Когда я обещал своему отцу, что женюсь на дочери его друга, то и подумать не мог, что вместо скромной и порядочной девушки, мне подсунут недоразумение!

– Не называй его проклятым! Он Камак! Камак, понял?
– выпалила я, и только потом до меня дошло все остальное.

Так вот почему супер-шоколадный батончик польстился на простушку и скромницу, вроде Нинель. Вот почему он не ушел даже тогда, когда узнал, что шиена Лигейрос переспала с его... Будем считать, другом. Нас ему навязали! А я-то наивная думала, что все дело в моей неотразимости и женской харизме. Три раза ха-ха! К черту харизму! Договорные браки рулят!

Наш замечательный во всех отношениях отец, прекрасно осознавая, что у его дочери нет ни единого шанса выиграть отбор и заполучить акуну матату местного разлива, проявил инициативу, подстраховался и обеспечил Нинель надежным союзником. Дело-то хорошее. Уж понятия не имею, на каком крючке он держит сникерсового родителя, но крючок тот надежен, как форт Нокс, нерушим, как гранитная скала, и прочен, как алмазы Южной Африки!

И мне не помешает помощь. Кругом одни плюсы. Вот только почему сразу так горько стало? Я же не наивная девчонка, чтобы польститься на симпатичную мордашку. Все же, какой-никакой опыт имеется. Но, не взирая на все доводы разума, внутри разливалась пустота. Грош цена купленной дружбе. Ведь я-то Кайла приняла, подпустила и даже... Эх, что греха таить, понравился он мне. Очень.

– Понял, - хмуро буркнул батончик. О чем это он, кстати? Ах, все о том же. О моем камне преткновения, о телепорте в иной мир, о боге, перед которым у меня есть обязательства, ибо новая жизнь - подарок бесценный. Она гораздо важнее всех любовных похождений и чувств. Их может быть сколько угодно, а жизнь... Жизнь одна. Где бы сил взять, чтобы прожить ее достойно, не отвлекаясь на те вспышки боли, которые и порождают чувства?