Королёва - королева демонов

Юноша подскочил, плотно прикрыл за Кайлом створки ворот, задернул дырявые занавески на окнах и, наконец, улыбнулся. Искренне, светло так, как старой знакомой.

– Нинка, значит, - хмыкнул парень. – И давно из дома?

– Дня четыре, - пожала плечами я. – Может пять. А вы?

– А я – Кирилл Петрович Шилов. На Земле помер в 98м. Мне тогда только сорок лет исполнилось. Так что, в этом теле я с младенчества. Сначала, как водится, обычным мальчишкой был, а, как четырнадцать минуло, приснился мне бог разноглазый. Тут его все ашассы проклятым кличут. – Я кивнула, давая понять, что в курсе. – Так вот, он-то и помог мне всю прошлую жизнь вспомнить.

– Тоже погибли? – спросила рыжего. И хотя передо мною стоял обычный парнишка, язык как-то не поворачивался с ним фамильярничать.

– Не было в моей жизни ничего героического, - тяжко вздохнул он. – Пил я по-черному. Запоями. Даже творчество не спасало. Просплюсь, наваяю картинок на продажу, бухлом затарюсь и снова в нирвану. И так до тех пор, пока не помер…

– Цирроз? – Посочувствовала я.

– От нормального алкоголя цирроза не бывает! Запомни, Нинка! – молодой художник назидательно погрозил тонким пальцем. – А тогда, при Ельцине, водка только начала портиться. Кстати, жив еще этот старый пьяница?

– Помер. В 2007, кажется.

– Ненадолго, стало быть, меня пережил. Ну что ж, земля ему пухом. А я замерз. Уснул пьяный на улице и замерз. Честно признаться, неприятно было об этом вспомнить. Но я без обид. Только благодаря разноглазому новую жизнь начал, Аниту свою встретил, ребеночка вот ждем. Бог, правда, думал, что я ему с культом подмогну, но что может сделать человек на Ашшуре? Ничего. Я ему сразу сказал, что земную душу в ашасса внедрять надо. Лучше всего в высшего, в ши или, вообще, в шиена. А еще лучше женщину. Они гибче нашего брата, хитрее, и приспосабливаются быстро. Видать внял моим словам Камак-то.

И рыжий по-доброму рассмеялся.

– И как вам здесь живется? – поинтересовалась я.

– Трудно. Но человек на то и человек, что ко всему привыкает. Выживаем, как-то. Людям при хозяине еще более-менее, а вот вольному художнику, скажу честно, не сахар. Мы столичные, обитаем возле рынка, так что на хлеб хватает. Я вот с шасом Видом работаю. Он, конечно, почти все себе забирает, но и мне кое-что перепадает.

– И сколько стоит ваша миниатюра?

– Пол шантина за дюжину, включая материалы и работу, - ответил рыжий.

Да, старый шас не просто пройдоха, он обманщик в квадрате, а, может быть, даже в кубе.

– Предлагаю вам с этого момента работать на дом Лигейросов. Мы очень нуждаемся в таком талантливом художнике, - улыбнулась рыжему и подмигнула.

– Это что же, вы мне контракт предлагаете, благородная ашасса? – лукаво блеснул глазами художник.

– А разноглазого изобразить сумеете? – с таким же прищуром ответила я.

– А чего тут уметь? – Тизон полез куда-то в ящик, долго там рылся и извлек серую тряпицу, в которой были завернуты несколько миниатюр. – Вот, пожалуйте, барышня, в лучшем виде.

И, правда! С небольших картинок на меня, как живой, смотрел Камак.

– С душой написано, - похвалила я. Была в работах Кирилла Шилова та самая изюминка, которая заставляет смотреть и смотреть на картину, подмечая все новые детали, погружаясь с головой.

– Толку-то? Кому нужен проклятый бог? Разве что людям, но им не по карману такие безделушки. Да и жизнь с каждым годом все хуже, тут любая вера дрогнет. – Вздохнул рыжий.

– Я куплю у вас все эти работы, но сейчас заберу две: эту и, пожалуй, вот эту. – Выбрала две, наиболее схожие с оригиналом, картины. – А вы придете завтра в академию для того, что заключить постоянный договор, и занесете остальные. Спросите Нинель Лигейрос.

Тизон многозначительно кивнул.

– И еще. Мне нужен портрет Камака большого размера.

– Насколько большого, моя шиена? – тут же уточнил художник.

– Примерно во всю эту стену, - указала я.

– Тогда, мне потребуется аванс на материалы, - вздохнул рыжий. – Нина, прости, но жизнь дорожает и…

– Прекрати извиняться! – я выложила на высокий бочонок, служивший столиком, десять золотых шантов. – Вот. Думаю, этого должно хватить.

Тизон вытаращил глаза.

– Да на такие деньжищи весь наш квартал год существовать может! – выдохнул он.

– И вот еще что… - Я замялась в нерешительности, а потом все же извлекла набросок Камака. – Может быть, это как-то поможет?

Рыжий взял лист, развернул его и долго внимательно изучал.

– Выполнено профессионально, хотя техника немного хромает, - наконец, вынес вердикт художник. – Сама рисуешь?

– Бывшая хозяйка тела рисовала, а я… Я и стенку ровно не покрашу.

– А у меня все наоборот. Сам Тизон звезд с неба не хватал, а вот как только я вспомнил прежнюю жизнь, уже не рисовать не мог. Это что значит?

– Что? – осторожно переспросила я.

– Что любое созидание, оно от души идти должно. Вот что. У шиены, что обитала в твоем теле, видать талант к рисованию был. Навыки остались, а жизнь из картин ушла.

– Ну, спасибо! Бесталанной меня еще никто не обзывал.

– Э, нет! Уверен, что талант есть в каждом. Его только понять и раскрыть надо. Камак мужик неглупый. Раз тебя выбрал, значит, есть в тебе нечто необходимое этому прогнившему насквозь миру. Есть. Набросок я, с твоего позволения, оставлю.

Створки ворот со скрипом распахнулись, и вошла сильно беременная молодая женщина.

– Тизон, - испуганно зашептала она, не приметив меня в полумраке, - там ашасс. И он страшно зол. Что ты опять натворил, горе мое?

Она бросилась мужу на шею, а юный художник Ашшура обнял ее и посмотрел так, как когда-то смотрели и на меня. Давным-давно. В другой жизни. Вот только взгляд у Тизона был не юный. Со вселенской любовью и обожанием на свою молодую супругу смотрел Кирилл Петрович Шилов, земляк и тонкая соломинка к моему прошлому.

– Боюсь, в злости ашасса виновата я.
– Кашлянула и вышла на свет.

Женщина, увидев меня, испугалась еще сильнее.

– Анита, это шиена Нинель Лигейрос. – Представил меня Тизон. – Она пришла предложить нам покровительство своего рода и купить кое-какие мои работы.

– Покровительство? – недоверчиво переспросила она, а потом взгляд ее упал на золотые монеты. – Ох, шиена… Спасибо вам! Да, как же это? Да, за что же нам такое счастье? Может вам пирога на дорожку? А молочка парного козьего не желаете?