Королева Теней. Пенталогия
Шрифт:
– Мне очень жаль, – вздохнул Райнгартен, и Грегор в самом деле услышал в его голосе сожаление.
– Но согласно Уставу Ордена, ваш протест не может быть принят, милорд Великий Магистр. Вы - личный наставник адептки Ревенгар, заинтересованное лицо, а следовательно, не имеете права голосовать. По той же причине права голоса, к сожалению, не имеют уважаемые коллеги Эддерли и Ладецки. Мне жаль, поверьте…
– К Барготу Устав!
– рявкнул Грегор.
– Айлин Ревенгар - моя невеста! Она носит моего ребенка! Будьте вы прокляты, Райнгартен, неужели вы меня не понимаете? Ведь ваша жена тоже беременна!
На зал Совета упала мертвая тишина, и окончательно прояснившимся рассудком Грегор понял, что только что сам окончательно
«И репутацию тоже к Барготу, – подумал он злобно.
– Все равно меня никто не посмеет упрекнуть. Лишь бы только выбить из головы Райнгартена эту мысль! Лишь бы только его не поддержали! Лишь бы…»
– Я… понимаю вас, – уронил Райнгартен, и в его неожиданно прямом взгляде Грегор с ледяным ужасом прочитал сострадание.
– Право, ваши слова - немыслимая неожиданность… Но я не смею в них сомневаться. Я вас понимаю! Но клянусь Всеблагой, если бы подобное случилось с моей женой… Я люблю Мэнди всем сердцем, но случись с ней подобное, я выполнил бы свой долг. Это сделало бы меня несчастным до конца жизни! Но я не посмел бы отступить. Зная, что от этого решения зависит судьба не только Дорвенанта, но, возможно, всего мира!
Грегор снова задохнулся, открыл было рот, еще не зная сам, что скажет - продолжит ли спорить? Пригрозит? Просто проклянет не в меру осторожного подчиненного?
И, как на клинок, наткнулся на умоляющий взгляд вскинувшего голову Эддерли.
«Что бы я ни сказал, – понял он вдруг.
– Что бы ни сделал - это не поможет. Этьен только уверится, что он прав. Бастельеро не может пренебречь долгом, а если все же пренебрег, значит, он одержим Барготом, и никак иначе. А если я и в самом деле прокляну Райнгартена, в том же уверятся и все остальные, все, кто сейчас, если Претемнейшая будет милостива, может быть, еще не верит ему. Или хотя бы сомневается. Да, я могу убить любого, кто поддержит Райнгартена, да хоть бы и всех… Но Айлин это не поможет! Претемная, да что же это! Я Архимаг и Твой Избранный, я могу почти все… И я ничего, совсем ничего не могу! Только молиться, чтобы Райнгартена не поддержали…»
– Этьен, – все-таки попытался он.
– Не сходите с ума! Есть же другие способы решить эту… проблему! Должны быть! Если вы так уж опасаетесь, можно заблокировать ее дар, или даже…
Голос дрогнул, сорвался, и слово «выжечь» не прозвучало, но Райнгартен отвел глаза так, словно все-таки его услышал.
«В конце концов, – подумал Грегор, невероятным усилием воли отгоняя накатившее отвращение к себе.
– Это лучше, чем смерть! Да, Айлин могла бы стать гордостью Ордена, но видит Претемнейшая, если я должен выбрать между ее жизнью и магией… никакая магия не стоиттого, чтобы она… чтобы ее…»
– Я вас понимаю, милорд, – снова повторил стихийник.
– Но блокада дара или даже выжигание ничего не решат. Да подумайте же, во имя Всеблагой, мы говорим о Барготе! С чего вы решили, что ему могут понадобиться каналы? Нашим уважаемым коллегам разумникам не нужны ни каналы, ни резерв, чтобы быть полноценными магами! А уж сам Падший как-нибудь решит… эту небольшую по его меркам проблему!
– А если вы ошибаетесь, чтоб вас, милор-р-рд?..
– прорычал Ладецки, наваливаясь на стол.
– Вы что же, хотите отправить на плаху или на костер девушку, которая спасла Дорвенант и короля?! Что, если все ваши доводы - ошибка?!
– А что, если нет?!
– снова отчаянно зазвенел голос стихийника, срываясь в крик.
– Ладецки, мы едва справились с прорвавшимися демонами! И еще не один год будем бороться с последствиями. Но что, если я прав, и в наш мир пришел их господин?! Что, если он выжидает удобного случая открыть бесчисленные Разломы, через которые хлынут такие орды… Нам недавнее нашествие детскими играми покажется! Битвой с передовым отрядом, пока основная армия Бездны
– Зачем Барготу истреблять людей?
– бросил Роверстан.
– Он Падший и Проклятый, но Безумец среди его титулов никогда не значился. Если демоны заполонят весь мир и перебьют человечество, кто станет ему поклоняться?
– Вы у меня спрашиваете?
– огрызнулся Райнгартен.
– Возможно, он собирается построить какой-то новый мир! Тот, который мы даже представить не можем. И пока мы жалеем одну-единственную девушку, которая могла уже сотню раз погибнуть, подумайте о бесчисленных жизнях других людей! Тех, кто неминуемо погибнет, если мы ошибемся! Айлин Ревенгар вернулась из владений Баргота живой и невредимой! Значит, он ее отпустил! Какие еще причины этого вы можете предположить?!
– Я не позволю, – сказал Грегор, едва слыша собственный голос.
– Не позволю, слышите?! Я не только ее наставник, не только ее… жених, но еще и Архимаг пока. И могу воспользоваться правом вето для любого решения Совета!
– Тогда мне придется поставить вопрос о вашем праве занимать этот пост, – жестко отозвался Райнгартен, устремляя на Грегора взгляд в упор.
Обычно холодный и рассудительный, сейчас он горел истовым пламенем уверенности в собственной правоте, почти одержимостью.
– Вы полагаете, вас поддержат?
– спросил Грегор, изо всех сил пытаясь сохранить остатки хладнокровия.
– Я полагаю, нет необходимости в таких крайних мерах, милорд, – сказал Райнгартен с удивительно искренней горечью.
– Я вам присягал и готов повиноваться в чем угодно… Однако погубить Дорвенант я вам не позволю. Грегор, вы ослеплены… Вы не видите очевидного! Любого из доказательств, что я привел, пару сотен лет назад хватило бы для немедленной казни. Ну, может, ее бы отложили для допроса с пристрастием… Но я же не призываю к этому! Клянусь Благими, я даже о плахе и костре не говорю! Нас… попросту не поймут…
– Вот в этом я с вами решительно согласен, – подал голос Эддерли.
– Вы собираетесь казнить девушку, о героизме которой знает весь Дорвенант, про Орден я уже не говорю. И обосновать это тем, что она выжила?! О да, великая вина!
– Не передергивайте, милорд, – отчаянно огрызнулся Райнгартен, – вовсе не за это. И не казнить, а… решить проблему тихо. В конце концов, бедняжка действительно не виновата… Есть же незаметные проклятия или зелья… Безболезненные!
– Магистр Райнгартен… – проскрежетал Грегор, едва узнавая собственный голос.
– Вы забываетесь. Решение пока не вынесено! И если вы позволите себе распоряжаться жизнью Айлин Ревенгар…
– Ну так выносите его уже, милорд Архимаг!
– Стихийник гордо вскинул голову.
– Но позвольте напомнить, что по Уставу вы трое, – он указал взглядом на Ладецки с Эддерли и снова вернулся к Грегору, - действительно не имеете права голосовать! Если же вы, милорд, намерены сложить с себя полномочия Великого Магистра, то… это тем более ничего не решает! Вы тогда станете простым мэтром-преподавателем, даже не магистром гильдии. Да и в любом случае…
Райнгартен пожал плечами, и Грегор бессильно проглотил заковыристое проклятие, что так и лезло на язык. Пришлось опять напомнить себе, что смерть Райнгартена ничего не решит!
– Я требую отсрочки окончательного решения, – процедил он.
– В силу определенных обстоятельств… Айлин Ревенгар носит моего ребенка! Я намерен жениться на ней как можно скорее, а потом, после рождения моего наследника или наследницы…
«Главное - получить отсрочку! Под любым предлогом! За несколько месяцев я наизнанку вывернусь, но разобью каждый из проклятых аргументов Райнгартена!»
– Нет, – уронил Райнгартен.
– Грегор, да ради всех Благих, как вы не видите?! Если она беременна, возможно, что сосудом Баргота должна стать не она сама, а этот ребенок! Она ведь проходила через Разлом уже… ну вы понимаете! Именно поэтому решать нужно сейчас!