Королева Теней. Пенталогия

Выбрать. Он заглянул ей в лицо, бледное, напряженное, с расширенными глазами. Выбрать! Так выбирают не между двумя мужчинами, а между плахой и каторгой!

Лучано пронзила острая жалость к ней, маленькой бедной глупышке, и Дункану, такому огромному, сильному и… беспомощному. Как она могла попасть в такой капкан?!

Но если это все только ради ребенка… Что там у нее за срок?! Ничего еще не видно, наверняка небольшой. И плевать, что это золотая кровь… Есть отличные безопасные средства! Пусть его потом хоть казнят, хоть проклянут - плевать!

– Айлин… – сказал он вкрадчиво.
– Если ты потеряешь этого ребенка, грандсиньор Бастельеро откажется…

– Нет, – покачала она головой, снова впадая в прежнюю безучастность.
– Не откажется. Он меня любит, Лу. Любит, понимаешь? И ни за что не откажется. Никогда. И я… тоже не откажусь от этого ребенка. Не могу. Пойми, прошу! Другого выхода просто нет. Все так сложно…

«Дункан должен был тоже подумать об этом, – обреченно понял Лучано.
– И если он, разумник, не смог ее убедить… Я и в самом деле ничего не понимаю! Как могут правила чести и порядочности портить жизнь таким чудесным людям?! Разве они для этого придуманы?! Она же… не будет с ним счастлива! Это все равно что выдать певчую малиновку замуж за ворона!»

Он уткнулся губами ей в руки, грея их дыханием, и простоял так на коленях, пока Айлин снова не заговорила:

– Лу, попроси кого-нибудь отвести тебя в башню Архимага. Сегодня уже поздно, наверное… Тогда завтра, хорошо? Лорд Бастельеро обещал снять с тебя проклятие.

– Снять проклятие… – обреченно повторил Лучано.
– Айлин, ты ведь не ради этого?..
– накрыла его невыносимо жуткая мысль.

– Нет, – вздохнула она.
– Но это мой свадебный подарок. Пожалуйста, Лу, подари мне его. Если я буду знать, что ты в безопасности, мне… будет легче. Обещай, что пойдешь к нему.

– Как прикажешь, ми аморе… – прошептал он и снова склонился, целуя ей руки.
– Как прикажешь…

Сходить к Бастельеро? О, беллиссимо! Он сходит. И если получится отделаться от этой мерзости под сердцем, тем лучше. Собственная жизнь ему еще пригодится! Вдруг Айлин передумает перед самой свадьбой?! Или после нее? А что, быть вдовой тоже иногда неплохо. Пусть только разрешит…

– До свиданья, Лу. Передай… передай Апастору, что я прошу прощения.
– Ее голос был уже не холодно-прозрачным, а просто измученным и оттого бесцветным.
– Ты знаешь, он очень не любит… лорда Бастельеро.

«А Дункана она зовет по имени, – резануло болезненно-острое осознание.
– И светится, когда говорит о нем, а голос так счастливо звенит… Невозможно… Всеблагая, зачем так жестоко?! За что?!»

– Все будет правильно, – вздохнула Айлин, и Лучано встал, с горькой усмешкой подумав, что понимает Дункана.

От подобного и вправду закачаешься. И это его мутит, а каково разумнику?!

Подойдя к своей кровати, он взял Ласточку, повесил на плечо и подумал, что советов грандсиньора магистра Альсу придется подождать. И остается только надеяться, что такие новости не принесут очередного приступа бешенства…

Он с той же острой беспомощной жалостью посмотрел на Айлин, уронил рядом с ней на кровать футляр с грамотой, не в силах сказать ни слова, бережно накинул девушке на плечи одеяло и вышел из палаты, чувствуя себя как никогда бесполезным.

У выхода из Академии его окликнула и догнала белокурая подружка Айлин, которой Лучано оставлял Перлюрена, и сунула в руки ту самую музыкальную корзинку. Присела в реверансе, торопливо поблагодарила и умчалась. Лучано заглянул в корзинку и вздохнул: бесстыдно и томно раскинувшись круглым пузом кверху, там спал Перлюрен, свесив из корзинки задние лапы. В передних у енота был большой надкусанный пряник. Видимо, уже не влезло, и хозяйственный зверь забрал его с собой.

– Точно как менестрель после свадьбы, – пробормотал Лучано.
– Сытый, пьяный и зацелованный…

Его передернуло от слова «свадьба», и Лучано поспешил к конюшне.

…Альс, услышав рассказ, в безумие, к счастью, не впал. Может, потратил его днем, а новое еще не накопилось? Но по спальне, рыча, все-таки пометался. Сгоряча собрался пришибить Бастельеро, вспомнил, что имеет право казнить его за измену, остыл, но не успокоился, а напротив, разгорелся новой злостью, медленной, спокойной и долгой.

– Ты уверен, что он ее не принуждает?
– спросил он в десятый раз, и Лучано не выдержал:

– А как бы он ее принудил! Наша синьорина не беспомощная девица! У нее в друзьях сам король, неужели она бы не попросила тебя о защите?! О себе уже не говорю. Некромантия даже от кирпича на голову не спасает, не говоря уж о хорошем яде. Так нет, она твердо решила. Сама! И грандсиньору Дункану тоже отказала сама. Альс, ты знаешь способ свернуть ее с пути, который она выбрала?!

– Говоришь, он ее любит?
– мрачно уточнил Аластор снова.
– Ну что ж, я не перестану считать ее другом только потому, что она выходит замуж за этого… Но если он ее обидит!..

– Я видел его на коронации, – тихо сказал Лучано.
– И еще подумал - что-то здесь не так. Но решил, это просто мужчина восхищается прекрасной девушкой. Идиотто… Мне бы тогда понять! Он смотрел на нее, как смотрят на Всеблагую, словно готов был обнять ее пьедестал и не отпускать никогда. Я видел такие взгляды у безумно влюбленных, с таким лицом идут на смерть ради одной улыбки любимой.

– Но это значит, что он ее не обидит, верно?
– с надеждой спросил Аластор.
– И постарается сделать ее счастливой?!

– Верно, – согласился Лучано.
– Только вот знаешь, Альс… Как убивают с таким лицом, я тоже видел. Не зря же такая любовь называется безумной, безумие не всегда разбирает между страстью и ненавистью. Дай Всеблагая, чтобы я ошибся и в этом!

ГЛАВА 9. Вина выживших

– Дункан, мальчик мой, кто же приходит на службу с таким похмельем? Ну хоть бы ко мне затянули, если не держите дома нужного зелья, - со сварливым сочувствием упрекнул болезненно поморщившегося разумника Бреннан, и Грегор едва сдержал злорадную улыбку.

Так-так, значит, безупречный господин Белая Мантия - все-таки изумительно меткое прозвище придумал ему мерзавец Морхальт!
– не умеет пить? Ха!

– Не извольте беспокоиться, милорд Бреннан, – бледно улыбнулся Роверстан, потирая висок.
– Я прекрасно себя чувствую, легкая головная боль - не в счет.

Магистры сочувственно закивали, из вежливости делая вид, что поверили, а Грегор снова подавил смешок. Нуда, конечно, легкая… Выглядел Роверстан… нехорошо. Нет, разумеется, мантия на нем была белоснежной и идеально выглаженной, волосы аккуратно уложены, и даже острое обоняние Грегора не могло уловить ни тени винного запаха, но…