Королева в изгнании
Шрифт:
Нужно было подумать о последствиях своей сегодняшней выходки в прокуратуре, но в голову ничего не приходило.
Она присела на скамейку и закурила.
Оставаться на улице тоже не прельщало: становилось по-осеннему прохладно. И хотелось есть.
И вдруг, словно похмелье, черная волна нахлынула на нее. Одиночество. Все это время она не ощущала, как она одинока. В Питере был папа со своей смешной заботой, потом - Атос; и "бандиты" (для кого-то - бандиты, а для нее - безопасные и забавные человечки). Потом была всепоглощающая ревность, обида, страстная жажда мести... Плотность чувств
Сейчас - пустота. Пустота, пустота, пустота...
Это было ужасно глупо с ее стороны - вот так сидеть и упиваться своим одиночеством, и, наконец, она решила, куда сейчас отправится: в политех к Алке на занятия. И посоветуется с ней. Или посоветуется потом, а сегодня снова сходит с ней к ее ребятам в общежитие. Развеяться. А там - будет видно.
...Звонок возвестил об окончании пары, и из аудитории в коридор посыпались симпатичные молодые ребята. Это явно были совмещенные занятия нескольких групп: ребят было много. Нескольких она узнала, узнавали и ее кивали, приветливо улыбались.
Алка вышла одна из последних в сопровождении тоже знакомого Маше парня - того самого Сережи, который ухаживал за ней на той, памятной, вечеринке. "Очень характерно", - отметила про себя Маша. Алка с детства усиленно кокетничала именно с ЕЕ мальчиками. Они никогда не ссорились по этому поводу, ведь шансов у Алки "увести" мальчика практически не было, сама же она объясняла свое поведение так: "Просто, Машка, у тебя вкус хороший: только ты скажешь, что тебе мальчик нравится, смотрю, а он точно - классный..."
Увидев Машу, Алка обрадованно помахала рукой, а Сережа потупился. Маша внутренне усмехнулась: какие они все-таки дети.
– У нас еще пара, я тебе очень нужна?
– спросила Алка, поравнявшись с ней.
– Да, у меня, кажется, неприятности.
– Ты в своем амплуа... Ладно, тогда я смываюсь, - Алка обернулась к Сергею.
– Будь другом, устрой, чтобы на перекличке кто-нибудь за меня крикнул.
– Устрою, - вроде бы даже с облегчением тряхнул тот светлой шевелюрой и побежал догонять остальных.
– Что у тебя опять стряслось, пропащая ты душа?
– накинулась Алка.
– Сейчас все расскажу. Где тут присесть можно?
– Деньги есть с собой?
– Смотря сколько.
– Тут прямо в корпусе кафе недавно открылось...
– Ну, на это-то хватит...
– Я всяко не "Форд" у тебя хотела попросить.
– Кто тебя знает. Хотя, если сильно попросишь...
– Ты уже достала своими барскими замашками. Пойдем.
...После рассказа Маши они довольно долго молчали, потягивая через соломинку коктейль. Неважный коктейль - отметила про себя Маша. За то - не дорогой.
– Знаешь, - начала наконец Алка, - когда мы от Леши шли, и ты не захотела исчезнуть, я тебя не понимала. Я привыкла думать, что ты живешь в Питере, что тут ты - в гостях... Но потом поняла: тебе, везде было плохо, дома ты - только здесь...
– Да нет, - перебила Маша, - иногда мне было очень хорошо...
– С ним, - кивнула Алка.
– А знаешь почему? Потому что в нем твоя душа неприкаянная нашла хоть что-то стабильное. Домашнее. Ведь не влюбилась же ты
– Хватает, - улыбнулась Маша, припомнив "Охту" и ее постоянных посетителей.
– Так вот. Он для тебя был частицей дома...
– Ну, не только...
– Не перебивай, дай договорить, - чуть повысила Алка голос, и Маша, кивнув, стала внимательно слушать ее.
– Из дома ты не сама уехала, тебя выперли. Отчим выпер. В Питере друзей настоящих ты себе не завела. И тут - Леша. Может быть, он для тебя и что-то большее, только лучше всего тебе было бы С НИМ и ЗДЕСЬ, понимаешь?
Маша кивнула:
– Да, ты, наверное, права.
– Короче, что я хочу сказать. Я поняла, почему ты не исчезла. Ты вернулась НАСОВСЕМ. Но тем, что ты устроила сегодня, ты себе это сильно усложнила.
Нельзя сказать, что Алка сообщила ей что-то новое, но она как бы упорядочила в машиной голове то, что она знала и раньше. И Маша была благодарна ей за это.
– И как мне быть дальше?
– К черту гордость. Нужно звонить в прокуратуру. Твоего Зыкова от дела отстранят, это факт...
– Да, он и сам сказал...
– Ну вот. А новый следователь поуважительней будет. И очень хорошо, что ты деньги не отдала. Нужно нанять самых лучших в городе адвокатов для тебя и для твоего Атосика. Тебе придется пройти через всю эту судебную волокиту, если ты действительно хочешь вернуться к спокойной жизни. Второй вариант - в бега.
– Нет. Меня больше устраивает первый. А насчет адвокатов, думаешь, это может помочь? Со мной-то проще, а вот Леша...
– Да там куча смягчающих обстоятельств! Его ведь тоже, как и тебя, использовали. И чем, к стати, дело кончилось: он пытался вырваться, ушел, не взяв ни копейки, а его "подельщики" приехали и ножом пырнули. За что? За то, что "завязал"... Чистосердечное признание, раскаяние, хороший адвокат, глядишь - три года строгого режима. Потом - за примерное поведение еще год скостят, останется два - как в армии. А то и вовсе под амнистию попадет...
Маша смотрела на подругу и поражалась.
– Откуда ты все это знаешь? Я помню, ты мечтала на юрфак поступить, но ведь не стала же.
– Потому и не стала, что всей этой ерунды объелась. "Открою кодекс на любой странице и не могу - читаю до конца..." Противно стало. Когда маленькая была, во всей этой уголовщине какая-то романтика виделась. А потом поняла: это же люди... Плохие люди.
К их столику кто-то подошел. Маша подняла голову. Сережа.
– Так и знал, что тут вас поймаю, - присаживаясь, сказал он.
Алка глянула на часы:
– Ни фига себе, всю пару проболтали.
– Пойдемте к нам, там сегодня опять какой-то сабантуй намечается, предложил Сергей.
– В связи?
– Двести лет граненому стакану, - плоско пошутил он.
– Ясно, - удовлетворенно кивнула Алка и обратилась к Маше: - Двинем?
Маша пожала плечами, хотя на самом деле чувствовала, что ей очень не лишним будет слегка развеяться. С этими ребятами она начинала чувствовать себя такой же маленькой, и это было приятно. Надо еще позвонить в прокуратуру... Да ладно, лучше сразу приду завтра. Тут она спохватилась: