Королева в изгнании

– Гнать всю ночь, - предостерег парень.

– Поедешь или нет?
– Маша не скрывала раздражения.

– Ладно.
– Парень помолчал.
– Только ко мне заедем. Возьму жратву и бензин, на заправках сейчас не всегда бывает.

– Я вооружена, - зачем-то предупредила Маша, к тому же соврав.

– Я - тоже, - невозмутимо ответил он.

...Остановились возле девятиэтажной малосемейки.

– Пойдем со мной, поможешь, - позвал парень, выходя.
– Да не стесняйся, я один живу.

Маша засомневалась-было, но он резонно заметил:

– Я тебя в машине не могу оставить. Вдруг угонишь. Кто тебя знает.

Она хотела обидеться, но почему-то у нее это не получилось.

Поднялись на третий этаж, вошли в квартиру. Хозяин заглянул за дверь, извлек оттуда огромную канистру и поставил перед дверью. Потом достал и положил туда же какой-то объемистый сверток.

– Спальный мешок, - пояснил он.
– На всякий случай.

– Один?

– Я и так обойдусь, - усмехнувшись, ответил он. Потом заглянул в холодильник. Предложил:

– Слушай, давай хотя бы поедим, что ли?

Есть хотелось безумно: бутерброды со студенческой вечеринки были уже не актуальны.

– Давай, - согласилась она и разулась.
– Где руки помыть?

– Вот, - он зажег свет в малюсеньком совмещенном санузле с сидячей ванной.

Маша взглянула на себя в зеркало. Мама родная! Перекатывание по земле не прошло даром. Гаврош какой-то.

Когда она, сполоснувшись и слегка приведя себя в порядок, вышла, он мельком глянув на нее, флегматично заметил:

– Ух ты. А это, оказывается, девушка.
– Он нравился ей все больше. И запах яичницы тоже нравился - Садись, готово. Меня Игорь, к стати, зовут.

– Мария.

– "Просто Мария"?
– улыбнулся он.

– Ага. Только кепочку забыла.

Они принялись за еду.

На краю стола Маша увидела книжку, лежащую обложкой вниз, взяла, перевернула. "Малыш и Карлсон, который живет на крыше".

– Это ты, что ли, читаешь?

– Ну, - пробурчал он, жуя.

– Не поздновато?

– Ничуть. Любимая книжка. Да!..
– Игорь, не вставая, дотянулся до дверцы холодильника и извлек початую бутылку "Слънчева бряга".
– Давай-ка, для аппетита.
– И он налили ей рюмочку.

– А ты?

– Я за рулем.

Маше стало слегка совестно перед ним. А еще - отступило чувство опасности. Поэтому она сказала:

– Слушай, вообще-то, если я у тебя могу переночевать без... глупостей, то утром поедем.

– Случилось чудо! Друг спас друга!
– произнес он дурашливым "карлсоновским" голосом. А затем - нормальным: - А то выпить страсть как хочется.

Он поднялся и достал из пенала вторую рюмку.

– Буду спать на раскладушке.

...После ужина Маша снова отправилась в ванную, чтобы на этот раз основательно принять душ.

– Там халатик махровый, можешь одеть, - крикнул Игорь, моя посуду.

Когда она вышла, он курил на кухне.

– Ложись, я постелил.

– Сбросив халатик, она забралась в постель и потянулась от удовольствия. Она чувствовала бы себя счастливой, если бы не острая заноза одиночества.

Вошел Игорь и принялся греметь, разворачивая раскладушку.

– Может, не надо?
– неожиданно для себя сказала Маша.

– Что?

– Не надо раскладушки.

Он помолчал, снял зачем-то очки и посмотрел на нее беззащитным близоруким взглядом. Потом сказал неуверенно:

– Вообще-то, это не в моих правилах...

– И не в моих.

– Хорошо. Исключения только подтверждают правило.
– Он принялся сворачивать раскладушку обратно.

– "Хорошо", - передразнила она.
– Его еще уговаривать надо.

МАРУСЯ

1

Они не слышали будильника, а потом она гладила платье, и выехали они только в три часа дня. Маша сосредоточенно размышляла.

Никогда она не считала себя девицей способной спать с первым встречным. Она ошибалась в себе? Она - шлюха?

Нет, - тут же оборвала она себя, - я просто взрослею. Ничего себе! До чего же так можно довзрослеться?..

И вдруг ее пронзила мысль: может быть, дело в том, что я уже никого не люблю? Она попыталась почувствовать - любит она еще Атоса или нет. Ничего не вышло. Но она сказала себе: "Я должна его любить. Иначе все теряет смысл. А это...
– она покосилась на Игоря, - это не считается. Если ничего, кроме физического удовольствия не чувствуешь, то не считается..."

Одновременно мелькнули две мысли: "Так ли уж ничего?" и "Сколько может быть таких "Не считается?", но она подавила их в зачатке и заставила себя думать о вещах практических.

Скоро будет окраина города. С чего, собственно, она решила, что так трудно поставить милицейские кордоны и на автострадах, их не так уж много. Обычная гаишная проверка...

– Игорь, - позвала она.

– Да?
– отвлекся он от своих мыслей.

– Если остановит милиция, веди себя так, будто меня нет.
– "Как глупо звучит", подумала она.
– Понимаешь...

– Можешь не объяснять, - кивнул он.
– Я два-три раза в неделю катаю девушек-невидимок.

– Маша испуганно уставилась на него и вся напряглась. Ловушка?

– Расслабься. Нужно быть идиотом, чтобы не догадаться, - словно читая ее мысли, сказал он, - о тебе по всей стране легенды ходят. А на днях слух прошел, что ты сюда, в родной город вернулась. Народ знает своих героев.

Вот так. Живешь и не ведаешь, что ты - знаменитость.

Но было приятно.

...Никто их не остановил (или никаких кордонов не установлено, или их уже сняли), и в Новосибирск они прибыли в середине ночи. Поехали по городу, ища надпись "гостиница".

Остановились возле красивого современного здания "Hotel Novosibirsk". Причуда архитектора - шестиугольные окна - делали его похожим на пчелиный улей.

– Я жил тут как-то, - заметил Игорь.
– Поляки строили. Очень уютно. Но дорого.

Маша полезла в сумочку, отсчитала деньги, протянула ему.

– Тебе самой они сейчас не лишние.

– Ой-ой-ой, какие мы благородные!

– Кстати, и такая ночь кое-что стоит.

– Бери, бери. А то я буду чувствовать себя проституткой.