Королевский брак, или Не трать мое время

— Ну простите, — Эд картинно развел руками. — В вопросах выживания каждый борется сам за себя. Уверен, вы, как опытная хищница, должны это понимать.

— Это действительно так, — Марсела кивнула и сложила руки на груди. Сейчас в её образе не осталось ничего соблазнительного: сухой деловой тон, сдержанные движения. Она точно не искала нашей жалости или одобрения, а ждала удобного момента, чтобы предъявить собственный ультиматум. — Я признаю ваше право бороться за себя и, если уж быть до конца честной до конца, сама оставила вам крохотный шанс спастись. Вы им воспользовались. Браво. Это вызывает уважение. Именно поэтому тут стою я, а не люди короля или ищейки канцлера, а дверца за моей спиной останется открытой для побега еще минут десять-пятнадцать. Вот только уверена, что вы ей не воспользуетесь.

— Из-за вашего предложения? — вкрадчиво уточнил Эд.

— Именно, — Марсела послала ему нежную улыбку и внезапно повернулась ко мне. — Слышала, у вас возникли сложности с управлением Кругом Предсказаний, энья Колти?

— Небольшие, — настороженно кивнула я.

— Я могу помочь.

— Откуда вам знать как? Вы даже не маг.

— Вы, кажется, забыли, чьей верной спутницей я была целых два года. Нет никого более разговорчивого, чем стареющий мужчина, красующийся перед юной девушкой. Нет никого более неосторожного, чем мужчина, который чувствует свою власть. И нет никого более слабого, чем мужчина, который долгие годы несет бремя вины и тяжелых воспоминаний.

С этими словами она вынула из кармана в складках юбки небольшую коробочку и положила её на алтарь.

— Что там? — я всей кожей почувствовала, как меня буквально тянет заглянуть под крышку, несмотря на полное отсутствие любого магического фона.

— До вчерашнего дня я и сама не знала точно, — аккуратный ноготок Марселы чиркнул по камню. — Когда-то давно, около года назад, у его величества и канцлера произошел серьезный разговор о престолонаследии. Луис настаивал на передаче власти, постоянно ссылаясь на какие-то давние события и запрещенную магию, Креди злился и отмалчивался. Они крупно поссорились тогда. Ночью его величество, думая, что я сплю и ничего не вижу, открыл тайник в своем кабинете. Бумаги, что лежали там, были брошены в огонь, а вот этот предмет… Его он разбил собственноручно. Затем напился, как свинья, вернулся в спальню и взял меня с такой дикой злостью и исступлением, словно не любви желал, а мести. Кому? Кем была та женщина, которую он видел вместо меня, не знаю, однако месяц после той ночи мне приходилось прятать синяки под одеждой. Затем Креди уснул. А вот я — нет.

Она прервалась и обвела нас долгим внимательным взглядом. И только у Хораса хватило дерзости не отвести глаза.

— Он до сих пор думает, что слуги убрали и следы его пьянства, и оставленные осколки. Но я сохранила их в память о той ночи. Почему? Наверное, уже тогда смутно догадывалась: то, от чего хотят избавиться с таким отчаянием, и то, что любят до исступления, не должно оказаться на помойке вместе с пустыми бутылками и объедками.

— И вы простили ему насилие? — голос Вивьен прозвучал глухо и недоверчиво.

— О чем вы, дорогая? Вы забываете, что мы говорим о его величестве Кредигусе Пятом, законном монархе и правителе Ареона. Таких, как он, не прощают, перед ними склоняются. Впрочем, следующее утро принесло королю жесточайшее похмелье, а мне — титул, поместье, особняк в столице и пожизненное содержание из казны, благодаря которому я впервые в жизни нащупала почву под ногами. Что-что, а оплачивать свои промахи Креди всегда умел. Осталось научиться расплачиваться за них.

Она молча раскрыла коробку и показала нам два крупных осколка кристалла, идеально соответствующих формой и размером ключу для деактивации охранного заклинания.

— Прости, но от всей этой истории за версту разит ложью. Ты действительно столько времени хранила мусор? — Хорас не спешил верить бывшей любовнице. — И совершенно случайно догадалась прихватить его сегодня с собой?

— Случайности тут ни при чем. Просто я умею слушать, думать и, самое главное, действовать в зависимости от ситуации. И храню я не только эту мелочь. Поверь, мне есть чем удивить многих вельмож и чиновников королевства: копиями тайных любовных писем, доказательствами мошенничества и подлога, банковскими данными. Вопрос лишь в том, чтобы правильно распорядиться этими сведениями, выбрать удобный момент. Вот, например, как сейчас.

— Ты сказала, что до вчерашнего дня не знала, что это такое.

— Верно. Лорд Луис помог, хоть и невольно. Мои люди слышали их очередной спор с королем. Канцлер угрожал найти способ показать всем истинное прошлое, Креди же рассмеялся и сказал что-то вроде: «Ты опоздал больше чем на год. Я своими руками уничтожил единственный ключ к той тайне. Круг Предсказаний теперь не более чем шутовской аттракцион для развлечения толпы».

Она усмехнулась надменно и холодно. А в двери ударили снова, раздался характерный треск дерева.

— Допустим, — сдался Хорас. — И что дальше? Ключ сломан, значит, бесполезен.

— Неужели? — приподняла бровь Марсела.

— Она права, им еще можно воспользоваться. — О да, мне достался не просто благосклонный, а прямо-таки одобрительный взгляд леди-любовницы. — Верно?

Эдвард молча протянул руку к коробке, однако Марсела ловко захлопнула крышку и отступила на шаг назад:

— Но-но! Не спешите, пока он не ваш. Мое будущее в обмен на ваше прошлое, господа. И, чтобы никому не было обидно, пусть сделку оплатит лорд Хорас Гейб. Брачный контракт, дорогой мой. Или я уйду отсюда — и выкручивайтесь сами.

Хорас дернулся было вперед и замер, потому что острие арбалетного болта безошибочно нацелилось ему в горло.

— Обойдемся без страстных объятий, — холодно произнесла Марсела. — Мне достанет магически скрепленного согласия. — На поверхность алтаря лег аккуратно заполненный гербовый бланк. — Сотня извинений, леди Вивьен, но, как удачно заметил эньян Лодли, в борьбе за жизнь и счастье каждый играет только на своей стороне, — она снова повернулась к Хорасу: — Свидетели уже заверили наш брак перед законом и богами, все формальности соблюдены. Решение за тобой. Ты же так хотел быть лучше своего отца, что выберешь теперь? Скандал, арест, почти гарантированную казнь друзей при мизерном шансе получить корону в далеком будущем, или клеймо мужа содержанки, потерю состояния и права на трон взамен на правду и справедливость для остальных?

В наступившей тишине треск поддающегося под ударами дерева прозвучал похоронным колоколом. Хорас побледнел, как полотно, и рванул ворот рубашки:

— Стерва.

Взвизгнули ножки дубовых лавок, створки слегка приоткрылись, оттесняя баррикаду в сторону.

— Время уходит, любимый. Выбирай.

Выругаться, что ли? В лучших традициях грузчиков, с которыми я работала в той, другой, недостижимо далекой теперь жизни. Вряд ли поможет, конечно, но как же хочется! Только вот язык будто присох, а в груди разлилось холодное отчаяние. Лорд Гейб никогда не пойдет на эту сделку. Не столько потому, что действительно не хочет, а потому, что Марсела ошиблась: таких людей нельзя шантажировать, им надо давать цель. Что бы ни было в том письме к матери, что бы ни таилось у него в душе, он всегда предпочтет себя и свои интересы.

Словно во сне я наблюдала, как Хорас приближается к алтарю, поднимает листок, едва сдерживаясь от того, чтобы не смять его или не изорвать в клочья.

— А знаешь, Марсела, я тебя недооценил, — прозвучало в полной тишине. — Из тебя получилась бы изумительная королева: умная, жестокая, опасная и сильная. Возможно, лучшая из тех, что помнит Ареон. Но ты никогда ею не станешь. — Тишину вновь прервал мощный удар. — Как, впрочем, и я не стану королем.

Он слегка поклонился застывшей неподвижно Вивьен, мазнул по мне печальным взглядом, а затем приложил руку к бумаге.