Королевство пепла

— Вместе, — проговорил Эдион.

Не только против этого препятствия. Не только в этой битве. Но что бы ни случилось потом, если они выживут. Всё вместе.

Эдион мог поклясться, что что-то вроде радости и гордости появилось в глазах Гавриэля. Радость, гордость и печаль, тяжесть и старость.

Эдион вернулся к линии Беспощадных, указывая солдату рядом с ним освободить место для Гавриэля, чтобы присоединиться к их формированию. Один большой толчок сейчас, и они защитят ворота. Их армия выйдет через южные, и они найдут способ сплотиться, прежде чем новая армия достигнет города. Но западные — они очистят и запечатают их. Навсегда.

Отец и сын, они сделают это. Победят.

Но когда его отец не присоединился к нему, Эдион повернулся.

Гавриэль пошел прямо к воротам. К золотой линии его щита, теперь отталкивающейся назад, назад, назад. Вражеские солдаты набрасывались на нее и она дрожала от каждого удара. Вниз по проходу. Через арку.

Нет.

Гавриэль улыбнулся ему.

— Закрой ворота, Эдион, — все, что сказал его отец.

И тогда Гавриэль вышел за ворота. Этот золотой щит становился тонким.

Нет.

Слово сказано, а в горле Эдиона так и остался крик.

Но солдаты Беспощадных бросились к дверям ворот. Начали их закрывать.

Эдион открыл рот, чтобы зарычать на них, чтобы остановить. Чтобы остановить, остановить, остановить.

Гавриэль поднял свой меч и кинжал, сияющий золотом в угасающем свете дня. Ворота закрылись за ним. Запечатывая его там.

Эдион не мог двигаться.

Он никогда не останавливался, не переставал двигаться. И все же он не мог заставить себя помочь солдатам, которые теперь складывали дрова, цепи и металл у западных ворот.

Гавриэль мог остаться. Мог бы остаться и отодвинуть свой щит назад достаточно, чтобы они закрыли ворота. Он мог остаться здесь.

Эдион побежал.

Слишком медленно. Его шаги были слишком медленными, его тело было слишком большим и тяжелым, когда он проталкивался сквозь своих людей. Когда он нацелился на лестницу.

На поле битвы вспыхнул золотой свет.

Затем стало темно.

Эдион побежал быстрее, глотая жгучие слезы, прыгая и карабкаясь по упавшим солдатам, смертным и Валгам.

Он был уже на вершине стены. Бежал к их краю.

Нет, слово ударило по нему.

Эдион убьет Валга на своем пути, убьет любого, кто прошел через осадную лестницу.

Лестница. Он мог пробиться к ней, добраться до поля битвы, к своему отцу…

Эдион так сильно ударил мечом валгского солдата перед собой, что голова мужчины отскочила от его плеч.

А потом он был у стены. Вглядываясь в пространство у ворот.

Таран был в осколках.

Валги лежали вокруг него. Перед воротами. Вокруг виверны.

Так много, что доступ к западным воротам был перекрыт. Настолько много, что ворота были в безопасности, зияющая рана теперь застыла.

Как долго он стоял там, не в состоянии двигаться? Стоял там, неспособный что-либо сделать, пока его отец делал это?

Именно золотые волосы он заметил первым.

Перед нагроможденным курганом Валгов. Ворота, которые он закрыл для них. Город, который он охранял.

Страшная, стремительная тишина охватила тело Эдиона.

Он перестал слышать битву. Перестал видеть бои вокруг него, над ним.

Перестал видеть все, кроме падшего воина, который смотрел на темнеющее небо невидящими глазами.

Его татуированное горло не двигалось. Его меч все еще лежал в руке.

Гавриэль.

Его отец.

…

Армия Мората отступила от охраняемых западных ворот. Оттянулась и отступила к наступающей армии. К остальной части армии Мората.

Хромая от сильной раны на ноге, плечо онемело от остающегося в нем наконечника стрелы, Рован вонзил клинок в лицо убегающего солдата. Черная кровь разбрызгалась, но Рован уже двигался, стремясь к западным воротам.

Куда шел до сих пор.

Он устремился туда, когда заметил, что Аэлина сражается и идет к дальним южным воротам, Ансель с ней, после того, как они обрушили осадные башни. Именно через охраняемые ворота большая часть их армии теперь спешила прорваться, и силы кагана мчались пробраться за городские стены, прежде чем они будут опечатаны.

У них оставалось не более часа, прежде чем Морат снова наступит на них — до того, как их заставят закрыть и южные ворота, блокируя все оставленные позади, чтобы их ударили прямо о стены.

Западные ворота останутся закрытыми. Сбитая виверна и куча тел вокруг нее гарантировали это, наряду с любыми внутренними защитами.

Рован видел золотой свет, вспыхнувший несколько минут назад. Он пробился сюда, проклиная железный осколок в руке, который не давал ему превращаться. Фенрис и Лоркан переместились, чтобы отразить любых солдат Мората, пытавшихся атаковать тех, кто бежал к южным воротам, и над ними, в воздухе, в паникующий город взлетели ракины с целителями, Элидой и Ирэн.

Он должен был найти Аэлину. Привести их планы в действие, пока не стало слишком поздно.

Он знал, кто, вероятно, шел с этой продвигающейся армией. Он не собирался оставлять ее одну.

Но эта задача — он знал, что ждет впереди. Знал и еще шел.

Рован нашел Гавриэля перед западными воротами, десятки мертвецов валялись вокруг него.

Настоящая стена между воротами и надвигающимся вражескими солдатами.