Королевство пепла

Но по крайней мере Гленнис говорила с ними. Три дня путешествия, и Манона не была ближе к завоеванию Крошанок, чем к отъезду из Белого Клыка. Хотя они говорили с ней и иногда присоединялись к очагу Гленнис для приема пищи, этого было слишком мало, чтобы завоевать крошанок.

Астерина ответила:

— Нет. Ни одна из нас, хотя я провела некоторое время в лесу на другой стороне гор. Но никогда так далеко.

Скорбь мелькнула в черно-золотых глазах ведьмы, как будто дело было не только в сказанном. Действительно, Соррель и Веста, и даже Манона, с такой скорбью смотрели на ведьму, что можно было понять, что здесь замешано что-то личное…

Манона спросила Гленнис, единственную из крошанок, находящуюся под навесом рядом с огнем:

— Почему ты спрашиваешь?

— Простое любопытство, — сказала крошанка.

— Никто из нас там не был. Мы не смеем.

— Из-за страха перед нами?

Золотые волосы Астерины распались, когда она наклонилась ближе к огню. Она нашла полоску кожи в лагере, чтобы перевязать волосы, вместо той черной, которую она использовала последний век. По крайней мере с распущенными волосами ее было видеть привычнее. Хотя бы одна вещь, которая осталась неизменной.

— Из страха того, что нам придется пережить, чтобы увидеть, что осталось от нашего когда-то великого города, наших земель.

— Ничего, кроме щебня, говорят, — пробормотала Манона.

— И ты бы восстановила его, если бы могла, наш город? — спросила Гленнис. — Восстановила бы его для себя?

— Мы никогда не обсуждали, что будем делать, — сказал Астерин. — Если бы мы могли вернуться домой, это было бы меньшей проблемой.

— Возможно, план, — подумала Гленнис, — достаточно мудр. Могущественная вещь. — ее голубые глаза остановились на Маноне. — Не только для крошанок, но и для ваших собственных людей.

Дорин кивнул, хотя он не был частью этого разговора.

Кто бы хотел, чтобы ведьмы отряда Тринадцати, Железнозубые и крошанки жили снова как единый народ?

Манона открыла рот, но Тени ворвались в кольцо их очага, их лица были напряженными. Тринадцать мгновенно встали на ноги.

— Мы разведали дорогу вперед, на месте встречи, — выдохнула Эдда.

Манона вся сжалась. В лагере мелькнул шепот власти, единственное, что указывало на тот факт, что магия Дорина обернулась вокруг них в почти непроницаемом щите.

— Там пахнет смертью, — закончила Бриар.

Глава 33, часть 1

Они опоздали.

Не только на час или на день. Нет, судя по состоянию тел, которыми было усеяно пространство на двадцать миль к югу, неделя их задержки стоила всей военной группы Эйлуэ.

Морат оставил воинов там, где они лежали, несколько крошанок — тех, кто вызвал их сюда — были среди павших. Запаха разложения было достаточно, чтобы слёзы выступили на глазах Маноны, когда они обследовали то, что осталось.

Она это сделала.

Это привело к задержке крошанок в этой бойне. Один взгляд на Дорина, — король стоял на краю поляны, зажав нос, положив руку на живот, и она знала, что он тоже об этом думал. Резкость в его глазах говорила достаточно.

— Некоторые ушли, — объявила Эдда, лицо Тени мрачно. — Но большинство — нет.

— Они хотели убить их, — сказал Бронвен, достаточно громко, чтобы все могли услышать. — Посеять страх.

Манона изучала разрушенные деревья, древние дубы были разбиты, как тела на лесной полосе. Доказательство того, кто именно был ответственен за резню.

Она это сделала.

Бронвен сказала, голос был холодный и низкий:

— Какие смертные воины могли когда-либо надеяться пережить нападение одного из легионов Железнозубых? Особенно, когда этот воздушный легион был подготовлен таким ответственным Лидером Крыла.

— Выбирай слова повнимательней, — предупредила Астерина.

Но Уна, симпатичный крошанский шатен и еще один из двоюродных братьев Маноны, схватил свою серебряную метлу и сказал:

— Ты обучила их. Все вы — вы обучали ведьм, которые это сделали. — Уна указал на гниющие тела, разорванные горла, убийство без быстрой смерти. Просто так. — И вы ожидаете, что мы это забудем?

Молчание. Даже от Астерины. Гленнис ничего не сказала. Тело Маноны стало хрупким. Чужим.

Она это сделала. Солдаты на широкой поляне были никем и ничем, большинство из них просто смертные, и все же… Женщина лежала возле сапог Маноны, ее тело рассечено от пупка до груди. Ее карие глаза невнятно смотрели на небо, ее рот все еще кривился от боли.

— Я могу их сжечь, — Дорин не уточнил, кого в частности.

Кем она была, женщина перед ней? За кого она боролась? Не королевство или правители, а кто в своей жизни заслуживал защиты?

— Мы должны предупредить короля и королеву Эйлуэ, — сказала Бронвен. — Предупредите своих королей тоже. Скажи им, чтобы они спрятались. Эраван больше не берёт заключенных.

Манона уставилась на убитого воина. То, от чего она когда-то была в восторге. То, чем она когда-то красовалась перед миром, и делала это без сожаления. Только с желанием, одобренным ее бабушкой. Это одобрили бы Железнозубые.

Это то, чем их запомнят. Чем ее запомнят.

Коронованная всадница Эравана. Его Лидер Крыла.

— Не сжигать их, — сказала Манона.

Тишина упала на поляну.

Манона опустилась на колени на гнилой земле, выпустила железные когти и начала рыть. Сняв перчатки, Астерина опустилась на землю. Соррель и Веста тоже. Все Тринадцать.

Холодная, твердая земля не уступала им. Манона рвала когтями корни и горные камни, они царапали ее кожу.

Через поляну Карсин, ведьма, чью метлу возвращала Манона, тоже встала на колени. Но Манона подняла грязную, уже кровоточащую руку. Ведьма остановилась.