Королевы бандитов
Шрифт:
– Так она… то есть он и правда напал. Свояченица об этом твердила без умолку.
– Да, но эти-то как узнали?..
– Эй, мадам ПСП! – рявкнул Триведи. – Вам что, никто не объяснил разницу между опросом свидетелей и допросом подозреваемых? Может, вы и меня хотите допросить следующим?
– Но, сэр, это же вторая подозрительная смерть в одной и той же маленькой деревне. Тут определенно что-то не так. Эти женщины знают о попытке изнасилования. Они только что об этом упомянули!
Триведи издал еще один вздох – душераздирающий – и повернулся к Гите и Салони:
– Откуда вы узнали о попытке изнасилования?
Гита кротко подняла руку, и он кивнул.
–
Салони закивала:
– Чистая правда. – И понизила голос, доверительно обращаясь к Триведи: – Ее у нас, знаете ли, некоторые недолюбливают, чтобы так уж с ней откровенничать. Значит… – Она поставила локоть на стол и подалась вперед с жадным любопытством: – Что там насчет изнасилования? Только не говорите мне, что Даршан… – Салони прикрыла рот рукой: – О баап ре! [131] Стыд-то какой…
131
Индийское эмоциональное восклицание, буквально означающее «О, отец!». Примерное значение – «ой, батюшки», «боже мой».
У ПСП Сушмы Синхи был такой вид, будто она сейчас ногами от злости затопает.
– Ложь! Вот эта женщина только что сказала, что Даршан напал на Прию!
Гита, на которую указали пальцем, недоуменно заморгала и старательно изобразила на лице сочетание наивного смущения и замешательства:
– Нет, что вы… Ох, я понимаю, почему вы перепутали. Я сказала, что он напал на Прити, а не на Прию. Много лет назад Даршан плеснул кислотой Прити в лицо. У вас ведь наверняка это записано. – Гита раскрыла красную папку и сделала вид, что внимательно изучает текст на английском, который не могла прочитать. Тем не менее она понимающе захмыкала и поднесла папку поближе к Салони, после чего они вместе принялись хмыкать и авторитетно кивать.
– Не смейте трогать! – взвизгнула ПСП Сушма Синха раненой макакой, вырвав у них красную папку. – Это только для служебного пользования!
Салони тем временем приняла эстафету у Гиты и зашептала ей театральным шепотом:
– Бедная Прити, да? Она и так уже настрадалась. А представь, что будет, когда в группах заемщиц узнают…
– Да не Прити! – выпалила ПСП Сушма Синха. – Прия! Даршан напал на Прию, и Прия его убила!
– Да вы что?! – с живейшим любопытством воззрилась на нее Салони. – Правда?!
– Отлично, Синха, – язвительно хмыкнул Триведи. – Может, вместо того чтобы выбалтывать результаты следствия каждому свидетелю, вы просто дадите объявление в газету?
– Сэр, эти женщины определенно затеяли какую-то хэра пхэри [132] . Мне нужно несколько помещений, чтобы…
– У нас нет лишних помещений для ваших забав, Кали-ма [133] . Быть может, когда-нибудь вы и дослужитесь до того, что в вашем распоряжении будет целый полицейский участок для раскрытия истерических теорий заговора.
132
Подозрительное дельце, махинация (хинди).
133
Мать Кали (санскр.) – богиня в индуизме, истребительница демонов, разрушительная эманация Дурги, супруги бога Шивы.
Триведи был скорее лыс, чем нет – узкая полоска оставшихся волос пряталась на затылке за ушами. Он прошелся взглядом по трем женщинам и остановился на Салони. Гита всегда четко определяла тот самый момент, когда кто-либо – мужчина, женщина или ребенок – замечал зеленые глаза Салони. На лицах в эту секунду последовательно отражалась одна и та же последовательность восприятия: отрицание, принятие и восхищение.
Щелкнув пальцами на обеих руках одновременно, Триведи безмолвно велел ПСП Сушме Синхе посторониться и уселся на стул.
– Я сам возьму показания у этих леди.
– Но, сэр…
– Вы свободны, ПСП.
– Есть, сэр, – тяжело вздохнула она.
Гите даже стало ее жалко. Кому, как не Гите, было знать, каково это, когда тебя изгоняют, недооценивают и выкидывают на обочину жизни. Возможно, Салони права – у них действительно есть шанс легко отделаться.
Триведи картинно закатил глаза, приглашая Салони вместе с ним посмеяться:
– Квоты, понимаете ли! Нам говорят: «Нанимайте женщин». Еще говорят: «Нанимайте списочные касты». Нам, – говорят, – нужно всяческое равноправие», – и прочее бла-бла-бла. – Он улыбнулся Салони. – Она вам хоть чай-то предложила?
– Э-э… нет.
Он крикнул, подзывая посыльного, но никто не откликнулся.
– Не стоит беспокойства, – заверила Салони. – Нам и сказать-то нечего, все очень просто. Мы пришли на званый ужин…
– О, нет. – Триведи достал мобильный, набрал номер и заорал в динамик: – Ты где?.. Что? Опять? Каждый раз, когда я тебе звоню, ты или срешь или жрешь! Бэй яар! Живо сюда! Плевать мне на твой перерыв! Тащи чай и печенье!
Гита поморщилась. Салони воздела указательный палец:
– Правда же, не стоит…
Но ее проигнорировали.
– А это что такое? – поинтересовался Триведи, кивнув на тыкву у Гиты на коленях.
– О, это вам! – оживилась Салони, и Гита протянула ему тыкву. – Самой подходящей степени зрелости. Ваша жена может приготовить ее сегодня вечером, завтра тыква будет уже слишком мягкая.
Триведи принял подношение:
– Очень мило.
– Ведь невежливо приходить с пустыми руками, правда? – продолжила Салони. – А у нас в деревне растут лучшие в мире тыквы.
– Как я всегда говорил, будущее Индии – в ее деревнях.
– А это разве не Ганди… – начала Гита, но Салони захихикала, энергично захлопав ресницами – обычно это действо предназначалось для Варуна, кредитного инспектора, но она решила поработать сверхурочно:
– Вы сами это придумали? Какой же вы умный!
Триведи просиял:
– Так о чем мы беседовали?
– Э-э…. вчера вечером мы были на званом ужине в доме близнецов.
– Близнецов? Каких близнецов?
– Прити и Прии.
– Они близнецы? – Триведи заглянул в записи ПСП Сушмы Синхи. – У них вроде разные фамилии.
Гита чуть не прыснула от смеха, но Салони даже не улыбнулась и терпеливо пояснила:
– Они обе замужем, сэр.
– А, ну да, я об этом знал, конечно. И что же было после ужина?
– После ужина мы пошли в местный магазин за… снеками, а потом отнесли их моему мужу к водокачке. Он часто там… общается с друзьями.
– Да, понимаю. Я тут не для того, чтобы заниматься такой ерундой, как подпольная торговля спиртным. Это безобидное правонарушение.