Королевы бандитов

Это могло быть враньем, но главным для Гиты было, чтобы он по голосу не догадался о ее чувствах. Чтобы не услышал ее страх. Она произнесла нейтральным тоном:

– Ну, по крайней мере ты бы не увидел их разочарованных физиономий.

Рамеш улыбнулся:

– Забавно. Ты всегда была забавной. – И нахмурился. – Мои кредиторы точно до тебя не добрались за эти годы?

– Все в округе думали, что я тебя убила и поэтому со мной связываться себе дороже.

– О, Гита…

Она откашлялась.

– Что было, то было, Рамеш. Теперь это в прошлом. И наш брак тоже. Пожалуйста, уходи.

– Разреши мне остаться хотя бы на Дивали.

– До Дивали еще две недели! Нет!

– Но я же так долго не был дома. Послушай, я сейчас коплю деньги на «умную трость», мне нужно время. Если потом ты все еще будешь настаивать, что я тебе не нужен, тогда я уйду. – Он ущипнул кожу у себя на шее: – Обещаю.

– Что за «умная трость»?

Рамеш оживился:

– По-английски эта штуковина называется «СмартКейн», новая разработка, стартап студентов из Дели. Потрясающая вещь! Не знаю, как, но она определяет расположение предметов вокруг тебя и подает сигналы!

– Как сонары?

– Чего? – не понял Рамеш.

– Эхолокация у летучих мышей.

– Это как?

– Не важно. Сколько стоит «умная трость»?

– Двадцать тысяч.

– Если я дам тебе деньги, ты уйдешь?

Не имело значения, сколько времени прошло; если этот человек вызывает у нее такую неконтролируемую, животную, инстинктивную реакцию, нужно заставить его уйти любой ценой. Как и в случае с Фарах, ей придется защищаться, вместо того чтобы беспомощно реагировать.

– Я бы не решился попросить тебя об этом…

– Уйдешь или нет? – Не дожидаясь ответа, Гита уже подошла к шкафу. До сих пор она никому не показывала свой тайник, но Рамеш и не увидит, что там внутри. Гита достала мангалсутру. – За нее заплатили твои родители, – сказала она, вложив ожерелье ему в руки. – Так что можешь делать с ней что хочешь. Продай и купи себе трость.

Пальцы Рамеша ощупали бусины.

– Это же твоя…

Она кивнула, но поняла свою ошибку и проговорила:

– Да, мангалсутра.

– О, Гита…

– Прекрати. Мне не нужна твоя благодарность и вся эта киношная белиберда. Забирай и уходи.

На его лице в мелких оспинах отразилось робкое раскаяние:

– Я другое хотел сказать. Боже, мне так неловко… Надо было раньше признаться, но я, если честно, всё забывал, а потом это вроде как уже было не важно, и… Господи, ужасно неловко… Но будем честны, ты же помнишь все свои капризы перед свадьбой, а я так старался угодить…

– Что ты несешь?

– Мангалсутра – подделка. Деньгами, которые родители дали на нее, мне пришлось кое с кем расплатиться, и я купил фальшивку.

Потрясением для Гиты это не стало, но она все же уточнила:

– Ты заказал копию?

– Мне пришлось! Но я собирался ее заменить на оригинал. Клянусь, если бы у меня появились деньги, я бы…

– С кем ты должен был расплатиться? – спросила Гита, хотя ответ здесь не требовался. – Ну конечно, ты покупал выпивку. – Она с облегчением поняла, что страх окончательно исчез и к ней вернулась знакомая ярость. – Какое же ты редкостное дерьмо!

– Да, – вздохнул Рамеш. – Да, так и есть. Поэтому я и хочу все исправить. Я найду работу, скоплю деньги и куплю мангалсутру и трость.

– Забудь. На черта мне теперь свадебное ожерелье от тебя, Рамеш? – Гита была в бешенстве, злилась на себя за глупость и дурацкое проявление доброты – нет, слабости. Хорошо хоть она сама не попыталась продать мангалсутру – ее бы высмеяли в магазине. – Боже, я и забыла, какой ты кретин.

– Прости меня. Пожалуйста, прости. Я найду способ все тебе возместить, клянусь. – Ожерелье забренчало, качнувшись в кулаке Рамеша, когда он робко спросил:

– Ну, ты, типа, заберешь это обратно?..

Гита яростно вырвала у него мангалсутру:

– В жопу бы тебе ее засунуть!

Он удивленно моргнул:

– А ты всегда была такая грубая?

* * *

На похороны Даршана Гита, в отличие от Салони, не пошла и теперь ждала, когда подруга вернется, у крыльца ее дома. Когда Гита уходила, Рамеш попытался выяснить, куда это его женушка собралась, но она быстро поставила на место, заявив с фальшивой бравадой, что не намерена возвращаться к тем временам, когда вынуждена была перед ним отчитываться. Бандит пошел с ней и возле дома Салони немедленно вступил в заранее проигранную битву с увертливой ящерицей.

– Бандит! – радостно заорал Архан, обогнавший свое возвращавшееся с похорон семейство. На похороны Даршана они все оделись в белое и были похожи на рекламный плакат стирального порошка «Нирма».

– Эй, – нахмурилась подошедшая Салони. – У тебя все хорошо?

– Не совсем, – ответила Гита.

Архан и его сестра Апарна увели Бандита играть на улицу. Кивнув Гите в знак приветствия, Саурабх ушел в дом, и Гита рассказала Салони о возвращении Рамеша и о его плачевном состоянии.

– Да ладно! Зачем он вернулся?

– Говорит, что хочет начать заново и все исправить. Но я не уверена, что…

Салони на миг изменило ее привычное самообладание, на лице отразилась паника.

– Не уверена?! – выпалила она. – Ты не можешь принять его обратно, Гита! Только не после того, что он…

– Нет-нет, я имела в виду, что не уверена в честности его намерений. Я предложила ему деньги, но отделаться от него не вышло.

– Единственное, что ты можешь предложить этому чутье, – пара хороших затрещин! Он и так тебя обворовал!

– Что?..

Салони тряхнула головой, замявшись на секунду, и продолжила с тем же напором:

– Сама знаешь что! Он украл твое время, твою любовь, твою соль!

Гита почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Так ужасно было снова его увидеть, Салони, не передать… Как будто не было этих пяти лет и ничего не изменилось. Раньше, когда я думала о Рамеше, я так его ненавидела, что хотелось шею ему свернуть, а когда он… когда я увидела его сегодня, ненависти как не бывало, это было…