Королевы и монстры. Яд

– Она хочет включить в договор маму. Ей тоже нужно явиться лично или сестра может просто вписать ее имя?

Кассирша качает головой.

– Все лица, на которых составляется договор, должны присутствовать в банке и предоставить подпись и два действующих документа, подтверждающих личность.

Значит, «Гугл» всё-так был прав. Становится все загадочнее.

– Отлично, я ей передам.

Она с сияющей улыбкой отвечает:

– Вот моя визитка. Направьте вашу сестру ко мне, и я позабочусь, чтобы ее обслужили по высшему разряду. Идите за мной, я покажу, где у нас располагаются камеры хранения.

Я пихаю карточку в сумку и следую за кассиршей, которая идет вдоль стойки в дальний конец зала. Девушка нажимает кнопочку со своей стороны, и вслед за этим с механическим щелчком открывается дверца. Меня пропускают внутрь.

Благодаря судьбу за то, что сегодня воспользовалась суперстойким дезодорантом, я следую за кассиршей по узкому проходу между дверьми рабочих кабинетов. Потом мы сворачиваем в еще один коридор.

– Вот мы и пришли.

Она открывает дверь. Мы заходим в небольшой тамбур, обшитый деревянными панелями. Она отстегивает висящую у нее на ремне связку ключей и открывает дверь, которая ведет в хранилище.

Это большая прямоугольная комната. С трех сторон, от пола до потолка, идут ряды металлических ящичков разных размеров. Напротив голой стены стоят деревянный стол и офисный стул на колесиках.

В комнате страшно холодно, но зубы у меня стучат не поэтому.

– Номер ячейки, пожалуйста?

Я роюсь в сумке, достаю ключ и называю выгравированный номер. Кассирша идет в дальний конец комнаты, останавливается напротив одной из ячеек, вставляет в нее очередной ключ из своей связки и выдвигает длинный деревянный ящик.

– Можете не торопиться, – говорит она, ставя деревянный ящик на стол. – Когда закончите, просто нажмите эту кнопку – я приду и снова все запру.

Она кивает в сторону маленькой красной кнопки на металлической панели у двери, а потом уходит, забрав с собой последние остатки моего самообладания.

Я падаю на стул, кидаю сумку на пол и смотрю на запертый деревянный ящик, стоящий передо мной. Закрыв глаза, делаю несколько глубоких вдохов.

Деньги? Бриллианты? Что люди обычно хранят в таких секретных ячейках? Что хранил Дэвид?

– Есть лишь один способ выяснить, – шепчу я.

И вставляю серебристый ключ в замок.

Руки дрожат настолько, что открыть крышку получается только с третьей попытки. Когда она наконец поддается, я перестаю задерживать дыхание, и воздух шумно вырывается из легких.

Внутри ящик такой же безликий, как и ключ от него. Обшит металлом – ничем не примечательное покрытие. Не знаю, чего именно я ожидала, но уж точно не того, что нашла.

Там лежит один-единственный конверт. Простой белый конверт, ключ пришел в таком же. Если в этом окажется еще один ключ, у меня точно крыша поедет.

Однако, взяв конверт в руки, я понимаю, что ключа там нет. Он меньше весит. Легкий, как перышко. Я открываю клапан и достаю единственный листок бумаги.

Это сложенное втрое письмо.

Я судорожно глотаю воздух, все тело дрожит, эмоции бьют через край. Я разворачиваю письмо и начинаю читать.

Нат,

Я тебя люблю.

Один раз и навсегда – запомни это. Ты для меня – единственное, ради чего стоит жить, и каждый день я благодарю Бога за твою драгоценную улыбку.

Завтра мы поженимся. Что бы ни случилось потом, это будет лучший день в моей жизни. Взять тебя в жены – это привилегия, которой я не достоин, но за которую очень благодарен.

Знаю, впереди нас ждет много приключений, и мне не терпится разделить их с тобой. Ты вдохновляешь меня во всем. Твои красота, сердечность, доброта и талант восхищают меня до глубины души. Надеюсь, ты знаешь, что я изо всех сил тебя поддерживаю.

Изо всех сил поддерживаю твою страсть к искусству.

Однажды ты сказала мне, что находишь себя в искусстве. Сказала, что, когда чувствуешь себя потерянной, вновь находишь себя на своих картинах.

Моя прекрасная Натали, надеюсь, меня ты там тоже найдешь.

Никогда не переставай писать и смотреть на мир своим уникальным взглядом. Надеюсь, наши дети станут такими же, как их потрясающая мать. Надеюсь, наше будущее будет таким же чудесным, как наша жизнь сейчас.

И прежде всего я надеюсь, что ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Ни один мужчина еще так не любил женщину.

От всего сердца, на веки вечные.

Дэвид.

Мой взгляд затуманивается, когда я смотрю на дрожащий лист бумаги у себя в руках.

А потом я разражаюсь рыданиями, роняю голову на стол и еще очень долго не могу оторвать от него залитое слезами лицо.

Перед уходом из банка я снова обращаюсь к улыбчивой кассирше и прошу ее узнать текущий баланс на наших расчетном и сберегательном счетах. Она растерянно отвечает, что у нас в их банке нет никаких счетов.

Значит, Дэвид хранил только один секрет. Один непонятный, необязательный секрет. Камера хранения в банке, где он даже не обслуживался, вместе с письмом, которое можно было просто передать мне в руки, а не отправлять по почте, попутно создав кучу сложностей.

Когда я добираюсь до дома и звоню Слоан, она удивляется не меньше меня.

– Я не понимаю. Зачем отправлять тебе ключ по почте?

Я пластом лежу на диване. Моджо валяется на мне как большое одеяло, пускает слюну мне на лодыжки и размахивает хвостом, щекоча мне им нос словно перышком. Я настолько эмоционально истощена, что, кажется, если сейчас лягу спать, то не проснусь лет десять.

– Откуда мне знать? – вяло отвечаю я, потирая кулаком глаза. – Скорее интересно, как он уговорил банковского работника завести на мое имя ячейку без моего присутствия. Какая-то мутная история.

Суховатым голосом она отвечает:

– Этот мужчина мог уговорить кого угодно на что угодно. Стоило человеку заглянуть ему в глаза – и все, пиши пропало.

Это правда. Да, Дэвид был интровертом, но обладал некой особенностью… которая позволяла ему так тебя очаровать, что ты этого даже не замечал. Дэвид заставлял тебя почувствовать себя важным, замеченным, как будто он знает все твои секреты, но не расскажет их никому на свете.