Королевы и монстры. Яд

Спустя долю секунды он запрокидывает голову и смеется.

Я так пугаюсь, что плюхаюсь прямо на обеденный стол.

Кейдж буквально не может остановиться: его широкая грудь трясется от смеха, он хватается руками за живот. Наконец он вздыхает и смотрит на меня, качая головой.

– Ты милая, когда злишься.

– Не нарывайся на удар в голень. У меня есть характер, чтоб ты знал.

Он наклоняется, упирается в стол обеими руками с двух сторон от меня и заглядывает в глубину моих глаз.

– Хорошо. Говори со мной прямо. Предупреждай, когда я перехожу черту. Если надо – давай пинок под зад. Одно я могу сказать наверняка – характер у меня тяжелый. Я точно буду выводить тебя из себя.

Я мило ему улыбаюсь.

– Правда? Кто бы мог подумать.

– Опять умничаешь?

– Только этим и занимаюсь. Наверное, это ты должен знать обо мне. И еще, раз уж мы пустились в откровенности и всякое такое… Я совсем не уверена по поводу этой темы с «выпороть». Меня не привлекает перспектива быть отшлепанной.

– А если тебе понравится?

Мне приходится сдерживаться, чтобы не закатить глаза.

– Это такая мужская фраза.

Кейдж улыбается. Это выглядит опасно.

– Отложим пока что этот разговор. Еще какие-то ограничения есть?

Его глаза полны такой похоти, что мне едва удается сосредоточиться.

– Я составлю тебе список.

Он посмеивается.

– Не сомневаюсь.

Мы смотрим друг на друга, а потом Кейдж наклоняется настолько близко, что едва не касается губами моего уха, и шепчет:

– Ты сохранила мой номер?

– Д-да.

– Хорошо. Позвони.

Он вдыхает так глубоко, что я чувствую это шеей, издает горловой стон удовольствия, а потом выпрямляется, хватает свое пальто со спинки стула, куда его бросил… и исчезает так же внезапно, как появился, закрыв за собой дверь.

Когда через несколько минут Моджо, позевывая, появляется на кухне, я все еще сижу там, где Кейдж меня оставил, чувствуя биение своего сердца в каждом закоулке тела, а легкое прикосновение губ Кейджа – каждым сантиметром кожи.

12 Нат

На следующий день я звоню Слоан в обеденный перерыв и рассказываю всю историю. Когда заканчиваю, подруга какое-то время молчит, а потом в трубке раздается тихий присвист.

– Вау. Этот парень просто что-то.

– Как думаешь, что мне делать?

– У меня для тебя два слова. Первое начинается с «трахни», второе – с «его».

Я сухо реагирую:

– Как утонченно.

– Ладно. Тогда что ты хочешь делать?

От нервов я не знаю, куда себя деть, поэтому резко разворачиваюсь в коридоре и возвращаюсь обратно в комнату отдыха для учителей. Сэндвич с индейкой – мой обед – лежит на столе нетронутый. Я даже не знаю, зачем его с утра приготовила. Видимо, рассчитывала, что к этому времени желудок немного угомонится.

Но нет. Кейджу каким-то образом удается влиять на все мои физиологические процессы. Уверена, если увижу его голым, я просто замертво упаду через две секунды из-за сердечного приступа.

– Просто это… слишком. Понимаешь, о чем я говорю?

Она сочувственно вздыхает.

– А еще он такой загадочный. И красивый. Он, наверное, самый привлекательный мужчина, которого я видела в жизни.

– Он вполне птица твоего полета, если ты к этому ведешь. Ты могла бы получить любого мужчину в городе, появись у тебя такое желание. Даже женатого.

– Не понимаю, зачем в конце ты приплела адюльтер, но спасибо за комплимент.

– Я к тому, что ты из тех девушек, которые сводят с ума даже самых здравомыслящих мужчин. Ты папу римского можешь превратить в сексоголика.

– Ты зарываешь в землю свой подлинный талант бульварной романистки.

– Я серьезно. Ты просто воплощение образа «девственниц с шикарным телом, созданным для разврата». У мужчин от такого башню сносит. Ты входишь в набор из десяти стандартных сексуальных фантазий.

– Не хочу лишать тебя иллюзий, но я не девственница еще с начала выхода «Шоу Опры Уинфри».

– Технически. Но сколько ты видела пенисов?

– Ты знаешь ответ на этот вопрос. И почему мне кажется, что у тебя действительно есть список десяти стандартных мужских сексуальный фантазий?

– Потому что он есть. Хочешь перечислю?

– Нет! – с нажимом отзываюсь я.

Не обращая на меня внимания, она начинает оглашать список:

– Тройничок – это, конечно, номер один. Мужчины просто обожают об этом фантазировать. Оставим за скобками то, насколько сильно они разочаруют сразу двух женщин вместо одной. Это – неиссякаемый ресурс для дрочки. Потом у нас идет секс на людях, вуайеризм, девственницы…

– Как только захочешь вернуться к обсуждению моей проблемной личной жизни, жду с нетерпением.

– …ролевые игры, глубокая глотка, бондаж…

– Еще не десять? Просто у меня после обеда встреча, которую нельзя пропускать.

– …шлепки, доминация и анал.

Когда я какое-то время не отвечаю, Слоан озабоченно спрашивает:

– Ты еще здесь?

– Да. Просто последние три…

– Что?

Ее голос звучит крайне заинтересованно. Я практически вижу, как она приподнялась на стуле, сжав трубку от нетерпения.

– Такое чувство, что это фавориты Кейджа.

Она с глухим восторгом ахает.

– Боже мой! Я знала, что он идеален.

– Анал? Нет, спасибо. Эта дырка работает только на выход.

– Детка, но оргазм просто великолепен.

Я сильно в этом сомневаюсь.

– Как ты вообще поймешь, что кончаешь, если твою плоть будет буквально раздирать от боли?

Она фыркает.

– Ну, он же не будет вставлять его насухую, тупица! Твой маленький нежный бутончик хорошенько сдобрят лубрикантом и подготовят.

Мимо проходит один из моих коллег-мужчин, улыбается и коротко кивает. Я улыбаюсь в ответ, молясь, чтобы звучный голос Слоан не раздавался слишком уж громко. У меня и так достаточно проблем.

Понизив голос, я продолжаю:

– Ладно, двигаемся дальше. Шлепки? Как будто я разбушевавшаяся пятилетка? По-моему, это глупо.

– Тебе так не покажется, когда ты будешь лежать у него на коленях с пылающей задницей и промокшей насквозь пилоткой.

Я начинаю смеяться и уже не могу остановиться.