Королевы не плачут

– Мог бы и не предупреждать, - ответствовал Гастон, вместе с Симоном направляясь к выходу.
– Мы ведь не похожи на идиотов... Гм... Во всяком случае я...

Когда они ушли, Филипп устремил на Эрнана проникновенный взгляд и доверительным тоном спросил:

– И все же, друг, признайся чистосердечно: почему ты не рассказал мне об этом раньше?

Эрнан поднялся с дивана и, кутаясь в простыню, подошел к распахнутому настежь окну.

– Я боялся, Филипп, - ответил он, не оборачиваясь.
– Боялся давать тебе много времени на размышления.

– Но почему?

– Ты мог бы не устоять перед соблазном позволить злоумышленникам сделать свое дело - убить Маргариту. И лишь потом преступники были бы изобличены, вся наваррская королевская семья опозорена, ну а ты... Ай, что и говорить! У тебя было бы достаточно времени, чтобы как следует подготовиться к этому дню. И тогда не успел бы никто опомниться, как ты возложил бы на свое чело наваррскую корону, оставляя свою руку свободной для брака с какой-нибудь другой богатой наследницей. Хотя бы с той же Анной Юлией.

– Эрнан тяжело вздохнул.
– Политика - чертовски грязная штука. В ней цель оправдывает любые средства ее достижения.

7. БЛАНКА ОКАЗЫВАЕТСЯ В ЗАТРУДНИТЕЛЬНОМ ПОЛОЖЕНИИ

И КАК ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ ЭТИМ ФИЛИПП

На следующий день события разворачивались именно так, как им и полагалось разворачиваться для успешного осуществления замысла Эрнана, правда, со значительным запаздыванием во времени. Задержка эта была вызвана тем, что большинство гостей Маргариты отсыпались после вчерашней попойки до двух, а кое-кто и до трех пополудни, и лишь в пятом часу вечера два десятка молодых людей из сорока восьми гостивших в Кастель-Бланко изъявили желание отправиться на прогулку в лес, чтобы немного проветрить отяжелевшие с похмелья головы - благо погода стояла прекрасная, и ее ухудшения не предвиделось.

В числе оставшихся в замке была Изабелла Арагонская, которая замкнулась в своих покоях и, сославшись на плохое самочувствие, велела горничной никого к ней не впускать. В первый момент Филипп не на шутку встревожился, заподозрив, что ее муж, каким-то образом прознав обо всем случившемся прошлой ночью, жестоко избил ее. Однако чуть позже стало известно, что после вчерашнего у графа де Пуатье начался очередной запой, и он, едва лишь проснулся, так сразу же вызвал к себе графа де ла Марш и виконта Ангулемского - своих обычных собутыльников, - в их компании быстро нахлестался и к часу пополудни снова впал в состояние полного беспамятства.

Не выехали на прогулку также Жоанна Наваррская, Констанца Орсини, Фернандо Уэльва, Эрик Датский, Педро Оска, Педро Арагонский и еще десятка два вельмож. Поначалу от участия в прогулке отказывался и Рикард Иверо, но затем он поддался на уговоры своей сестры и изменил первоначальное решение, так что Гастону не пришлось даже намекать Елене на желательность присутствия в их компании ее брата.

Углубившись в лес, молодые люди разделились на несколько небольших групп, каждую из которых сопровождали знавшие местность слуги, с тем чтобы господа случайно не заблудились. Маргарита была единственная, кто не взял с собой проводника. Кастель-Бланко был излюбленным местом ее отдыха; с десяти лет она по два-три раза в год выезжала вместе с придворными в эту загородную резиденцию, часто здесь охотилась или просто прогуливалась по окрестным лесам и знала их как свои пять пальцев.

Быть ее спутниками на прогулке Маргарита предложила Филиппу и Тибальду Шампанскому. Оба приняли ее приглашение, впрочем, без особого энтузиазма. Тибальд, как оказалось, был очень обижен на принцессу: прошлой ночью, уже после ухода Филиппа, Маргарита публично, в присутствии своих кузенов и кузин, едко высмеяла одну из поэм графа - по его собственному мнению, самую лучшую из всего им написанного. Талантливый поэт и прозаик, признанный потомками самой видной фигурой в галло-франкской литературе Позднего Средневековья, Тибальд был нетерпим к любой критике, но особенно его раздражали безосновательные нападки несведущих дилетантов, к числу которых он, при всей своей любви к ней, относил и Маргариту. Когда она разошлась не на шутку, разбирая по косточкам его поэму и походя отпуска ядовитые остроты в адрес ее создателя, Тибальд просто встал со своего места и в гордом молчании удалился Насмешки Маргариты были столь язвительны, несправедливы и даже неприличны, что он до сих пор дулся на нее и в начале прогулки довольно вяло поддерживал с ней разговор.

Филипп тоже не слишком охотно беседовал с наваррской принцессой. Он отвечал ей невпопад и знай искоса бросал быстрые взгляды на соседнюю группу, где был Рикард Иверо, и вовсе не потому, что переживал за успех замысла Эрнана - в таких делах он полностью полагался на своего друга и был уверен, что тот своего не упустит. А его повышенный интерес к этой компании объяснялся просто: кроме Рикарда и Елены Иверо, Гастона Альбре, Марии Арагонской и Адель де Монтальбан, там была также и Бланка, которая оживленно болтала о чем-то с Еленой, не обращая на Филиппа никакого внимания.

– Эй, Бланка!
– окликнула ее Маргарита, смекнув наконец, в чем дело.
– Присоединяйся к нам. Елена, отпусти кузину - у вас ведь мало кавалеров, а нашей компании как раз недостает одной дамы.

Бланка взглянула на Филиппа и уже было покачала головой, но тут Елена с хитрой усмешкой сказала:

– Кузина боится за свою добродетель; она трепещет перед чарами кузена Аквитанского. Вчера он едва не соблазнил ее, и лишь отчаянным усилием воли ей удалось дать отпор его похотливым домогательствам. Так что не удивительно...

– Прекрати, кузина!
– возмущенно воскликнула Бланка, вмиг покраснев.
– Такое еще скажешь!

Она хлестнула кнутом по крупу своего коня, подъехала к Маргарите и, с вызовом глядя на Филиппа, заявила:

– И вовсе я не боюсь!

Филипп взглядом поблагодарил Елену, которая ответила ему заговорщической улыбкой, и обратился к Бланке:

– Я в этом не сомневаюсь, кузина. Ведь чтобы меня боялись, я должен быть страшным. А я совсем не страшный - я очаровательный и прекрасный.

Маргарита рассмеялась.

– Ну, разве это не прелесть, граф?
– сказала она Тибальду.
– Вы только посмотрите, какая у нашего принца оригинальная манера ухаживать.

Тибальд лишь мрачно ухмыльнулся и ничего не ответил.

А Филипп склонился к Бланке и спросил:

– Так это правда?

– Что?

– То, что сказала кузина Елена. Об отчаянных усилиях.

Бланка негодующе фыркнула и не удостоила его ответом.

Между тем группы молодых людей, по мере углубления в чащу леса, рассеялись и вскоре потеряли одна другую из виду. Маргарита уверенно вела своих спутников по хорошо знакомой ей лесной тропе. Двигались они не спеша и за час преодолели такой небольшой отрезок пути, что каждый из них по отдельности, припустив свою лошадь, мог без особых усилий покрыть это расстояние за каких-нибудь четверть часа.

Отчаянно паясничая, Маргарита пыталась расшевелить Тибальда, но все ее шутки он либо игнорировал, либо отвечал на них кривыми усмешками и неуместными замечаниями весьма мрачного содержания. Тем временем между Филиппом и Бланкой завязался непринужденный разговор. Филипп сыпал остротами, она отвечала ему меткими добродушными колкостями, то и дело они заходились веселым смехом. Короче говоря, в эмоциональном плане эта парочка представляла собой полную противоположность дуэту Маргарита Тибальд.