Корона мертвого короля

Антон, заметив близящуюся подмогу, радостно взволновался.

— Дядя! Я не… не удержу их, дядя! Помогите!

— Во имя Покровителя небес! — послышался яростный рык за спиной главнокомандующего: Мартын изо всех сил пытался высвободиться из хватки дерева, одновременно отталкивая ногами подбирающиеся к нему ветви кустов, — Эта сучка скорее угробит меня, чем спасет! Ах… эй!..

Большая ветка, увенчанная на конце пышной зеленой листвой, хлестнула несдержанного пирата сначала по одной щеке, потом по другой.

Аркано, перехватив у Антона поводья Вороны, и удерживая в другой руке меч, быстро оглянувшись, покачал головой.

— Полегче бы ты на поворотах, парень. Эта женщина, судя по всему, не любит резких выражений…

— Да плевать мне, что она любит! — совсем взъерепенился Мартын, — Ну, я ей сейчас устрою… Averitas es’lo lona!

Державшие пирата мертвой хваткой побеги дерева ослабели, давая возможность молодому человеку высвободиться. Он довольно встряхнулся и, не обращая внимания на обращенные к нему изумленные, растерянные и где-то подозрительные взгляды друзей, пренебрежительно оттолкнул лезущую к нему толстую ветку.

— Так-то… — буркнул, было, он, упиваясь собственной гордостью. А в следующий миг, хрюкнув от неожиданности, повис вниз головой, поднятый за ноги коварной лозой соседнего дерева. Зарычал, открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, возможно, произнести новое заклятие… но только негодующе замычал. Пушистый зеленый мох, каким-то образом перебравшись со ствола дерева по его ветвям ближе к пленнику, без излишних церемоний залепил менестрелю рот.

Аркано, обменявшись с Фредо понимающими взглядами, резко обрубил крадущуюся к Антону ветку. Сомнений больше не было. Предатель был вычислен и, похоже, неизвестная Карина помогла им схватить его. Еще бы теперь убедить ее, что другим вреда причинять не следует…

Чернокнижник, полностью согласный с молочным братом, кое-как, прихрамывая, подошел к нему — нога не болела, но не слушалась, непрестанно подгибаясь, и двигаться было трудно. Он уцепился за плечо молочного брата и, кое-как удерживаясь, перехватил у верного слуги поводья своего жеребца. Вихрь, почувствовав хозяйскую руку, тихонько заржал и, шагнув вперед, ткнул князя большой головой, определенно ища поддержки и защиты.

— Им страшно… — вздохнул Медведь, почти не обращая уже внимания на плененного Мартына. Думать о предателе ему не хотелось.

— Еще бы им не было страшно… — пробормотал в ответ Фредо и, подняв голову, ткнул пальцем вверх, — Осмотрись!

Приказу его подчинились одновременно и Аркано, и Антон, и даже лошади. Все подняли взгляды, и все прореагировали по-своему. Антон испуганно вскрикнул, тотчас же опуская взгляд. Аркано сплюнул на землю. Лошади нервно задергались, силясь высвободиться из рук хозяев.

На деревьях, повсюду, куда ни глянь, болтались головы звериных скелетов — птиц, мышей, сусликов, лошадей, быков, собак, — всех! На каждом из черепов виднелась красная точка, метка — кровь, очевидна, та самая, какую почуял Мартын.

— Что мы будем делать? — Медведь взмахнул мечом, отгоняя извивающиеся змеями древесные ветви, — Как пойдем вперед, и… что с ним? — здесь он понизил голос, красноречиво указывая взглядом на несчастного пирата.

Фредо помедлил, размышляя, потом махнул рукой.

— Его надо снять. В конце концов, это наши дела, и мы должны сами…

— Духи, восстаньте!

Внезапно перебивший чернокнижника звонкий девичий голос, раздавшийся где-то удивительно близко, заставил всех, включая связанного по рукам и ногам Мартына (деревья времени не теряли, и плотно оплели брыкающегося предателя), завертеть головами, ища его источник.

Найти его им, впрочем, не удалось. Да и не было уже времени искать источник голоса, искать пресловутую шаманку — вокруг творилось что-то странное, несусветное, что даже в сердце храброго главнокомандующего отзывалось трепетом.

Туман, почти опустившийся за время боя, внезапно заскользил по стволам деревьев, опутывая их и подбираясь к черепам животных, наполняя каждый, окутывая его полупрозрачным силуэтом. Извивающиеся ветки замерли, и неожиданно повисли, будто теряя всякую жизнь. Мартын, внезапно получив свободу, тяжело обрушился на землю и, пребольно ударившись головой, недовольно сел, потирая макушку.

Воздух наполнился странным, мертвенным шорохом. Повеяло холодом.

Лошади притихли и неуверенно попятились, дергая головами и явственно пытаясь увести хозяев с собой.

Окутывающий черепа туман медленно сгущался, скрывая кости белесым покрывалом, опутывая их, принимая странные очертания. На месте пустых глазниц, уже не видных под тенью воздуха, загорелись красные угольки.

Огромная, шаткая тень вдруг возникла по правую руку от путников, и Антон, взвизгнув, без особых церемоний спрятался под животом у пятящегося мерина. Мартын, покинутый друзьями, сидящий посреди всей этой фантасмагории, сжался, закрывая болящую после удара голову руками.

Огромный призрак, тень дерева нависала над ним, а со всех сторон выступали все новые и новые тени, угрожающие, неотвратимые, страшные… Послышался приглушенный клекот, и с ближайшего ствола — живого, оставленного духом, — сорвался призрак орла, бросаясь прямо на пирата.

— Мартын! — Фредо, сам не зная, почему беспокоится за предателя, рванулся, было, к нему, но сломанная нога подвела, и князь полетел на землю. Прямо перед ним вдруг оказались два красных уголька, и призрачный силуэт мыши метнулся вперед, вцепляясь ему в руку.

Призрачные зубки прорывали плоть не хуже живых и мертвящий холод уже начал расползаться от места укуса вверх.

Чернокнижник с криком тряхнул рукой, сбрасывая мелкую пакость.

— Кошки на тебя нет! — в сердцах рявкнул он и попытался встать, но вновь упал, на этот раз схваченный полупрозрачными ветвями деревьев. Он запрокинул голову, открыл, было, рот, чтобы позвать на помощь… но понял, что помощи ждать неоткуда.

Аркано яростно отбивался, отмахивался мечом от атакующих его призраков совы и волка; Антон прятался под животом коня, против чего тот уже не возражал, и вместе с ним пятился, надеясь уйти подальше. Мартын изо всех сил отбивался от прорывающегося к его глазам призрака орла.

На грудь что-то тяжело надавило, и чернокнижник, приподняв голову, с ужасом увидел, что на его груди стоит огромный призрачный бык с горящими глазами и вылетающими из ноздрей облачками пара.

Он понял, что это конец. Рифмы в голову не лезли, для магии стихий он был слишком ослаблен, а посоха, чтобы увеличить силу, у него не было. У него никогда его не было, хотя он давно думал, что ему, чернокнижнику, магу, ведающему темные строки, следует завести и посох. Но все было как-то недосуг, а теперь… Теперь уже, видимо, не заведет.