Корона мертвого короля
Шрифт:
— Гонор? — настал черед Фредо изумленно повернуться в седле, — Странное имя для такого смирного животного.
Менестрель ухмыльнулся и дружески потрепал коня по сильной шее.
— Это он просто других лошадей стесняется. Я брал-то его едва заезженным трехлетком, ох, и гоношистый же был конь, даром, что мерин! Несколько раз меня из седла выкидывал, пока я ему не объяснил, что почем и кто тут главный. Сейчас ему пять, малость пообвык со мной, пообтесался…
— Значит, ты уже два года как передвигаешься по суше? — мигом сосчитал Медведь. Мартын пожал плечами — из этого перед друзьями он тайны уже не видел смысла делать.
— Ну
— Или на четырех лошадиных, — вежливо подсказал Аркано и, быстро улыбнувшись, почесал небритый подбородок, — Ну, да Праматерь с тобой. Вот как мы реку переходить будем, не зная брода…
— Не зная брода, не суйся в воду, — буркнул чернокнижник и, натолкнувшись на явственно осуждающий взгляд молочного брата, упрямо мотнул головой, — Я не заклинаю. Это просто поговорка. Крестьянин не говорил про брод, он говорил, что перейти реку можно, только если держать лошадей в поводу. Можем попробовать.
— Он говорил, что лошадей следует освободить от груза, от всадников, — напомнил главнокомандующий, — А тебя в воду нельзя, и неизвестно, как на это прореагирует Вихрь. Он все-таки конь легконогий, его стезя — быстрый бег, а не…
— Брось, Аркано, — Мартын, подводя своего мерина ближе, чуть поморщился, — Река не кажется слишком быстрой, мне кажется, крестьянин преувеличил ее скорость. По-моему, перейти труда не составит.
— Твои бы слова… — Медведь махнул рукой, и уверенно повлек жеребца Фредо вперед, ближе к берегу Красной речки.
Глава 7
Паренек сидел, уткнувшись лицом в колени, рядом с лошадьми и на слова Шина реагировал только невнятным бормотанием. Временами он вздыхал, ежился, вздрагивал, но больше никаких признаков жизни не подавал, и молодой страж уже начинал беспокоиться за недавно обретенного приятеля.
О том, что видели внизу, товарищи рассказать ему уже успели, и Шин, изрядно впечатленный, представляя, насколько это зрелище должно было шокировать непривыкшего к ужасам жизни Антона, искренне сочувствовал ему, но как помочь, не знал. Тут, собственно, и сказать-то было нечего — все было ясно без слов, добавить ничего бы не получилось, да и утешительных выражений не находилось.
Подошел Ашет. Он, как и его спутники, уже успел немного перекусить, отдохнуть и, не намереваясь продолжать дождливой ночью путь, принял решение переждать непогоду в церкви. Решение это устроило всех, за исключением все того же Антона, которому находиться в таком жутком месте, рядом с кровавой пещерой, было нестерпимо страшно.
Охотник присел перед пареньком на корточки, и неспешно перевел взгляд на Шина.
— Он так и не ел?
Страж отрицательно мотнул головой. Стальной Аш не казался ему человеком, способным проявлять сочувствие, даже наоборот — ему чудилось,
что поведение племянника Анатолия вызывает в душе охотника лишь раздражение.Ашет глубоко вздохнул и, протянув руку, легонько встрепал светлые кудри юноши.
— Антон.
Парень медленно поднял голову и, шмыгнув носом, попытался изобразить вежливое внимание.
— Д… да, господи… дин…
— Ты не голоден?
Антон мотнул головой и, вероятно, считая разговор оконченным, не уткнулся в колени, но опустил взгляд, рассматривая мраморный пол. Охотник тонко улыбнулся.
— Что ж, хорошо. Тогда, быть может… ты все еще хочешь обучаться игре на флейте?
Эти слова на паренька произвели почти магическое действие. Он вскинулся; глаза его заблестели, а щеки порозовели; приоткрывшиеся губы тронула неуверенная улыбка.
— Вы научите?..
— Не за один раз, конечно, но начать учиться мы можем, — невозмутимо отозвался Ашет и, резко выпрямившись, приказал, — Вставай. Играть на флейте нужно стоя. К тому же, не помешает отойти от лошадей — резкие звуки могут их напугать, а вредить животным мне бы не хотелось.
Парень, определенно отвлекаясь от своих мрачных размышлений, мигом вскочил, облизывая в предвкушении губы и, оглядевшись, неуверенно шагнул ближе к кровавому кругу. Последний его по-прежнему напрягал, но находился, тем не менее, на достаточном удалении от их ставки, от лошадей и людей.
Учитель его выбор одобрил. Подойдя к кровавому кругу, Ашет повернулся и, достав из-за пазухи флейту, спокойно протянул ее своему юному ученику.
— Надеюсь, ты не забыл еще, как играть на дудочке, — спокойно произнес он, наблюдая, с каким благоговейным трепетом Антон принимает зачарованный инструмент, — Хорошо. Подноси мундштук к губам, и дуй, только не слишком сильно. Ураганного ветра нам довольно и за окном… Подожди! — заметив, что парень уже набрал воздуха в легкие, намереваясь весь его обратить в мелодию, охотник нахмурился, — Зажми две верхние дырочки, чтобы звук был чище. Дуй.
Резкий, визжащий звук, не похожий не только на мелодичные напевы флейты, но и вообще на музыку, разнесся по церкви. Люди занервничали; лошади заржали, заволновались. Пьетро, вскочив, поспешно ухватил поводья некоторых из них, успокаивая; с другими справился Барт.
Антон, краснея, опустил флейту. Ашет остался безучастен.
— Что ты делаешь?
— Дую, господин учитель… — виновато произнес паренек, — Так, как вы велели — зажимаю две верхние, вот… — он продемонстрировал собеседнику два своих пальца на верхних дырочках флейты, и оттопыренные все остальные.
Аччайо тихонько вздохнул.
— Переверни флейту. Так. Видишь отверстие?
Антон удивленно кивнул, разглядывая еще одну, казалось бы, лишнюю дырочку на флейте, расположенную почему-то позади нее.
— Видимо, на твоей дудочке такого не было. Зажми ее большим пальцем… Вот так. Остальные должны обнимать стан флейты, располагаясь над прочими дырочками, чтобы иметь возможность зажимать и их. Заднее отверстие всегда должно оставаться зажатым, иначе звук будет излишне резким и визжащим, не давая вывести мелодию. Не спорю — иногда, в некоторых мелодиях, палец с задней дырочки убирают, но это происходит лишь в случаях, когда требуется особенно приукрасить сложный мотив, и тебе пока к этому стремиться нужды нет. Итак, зажми заднее отверстие… Так, хорошо. Теперь две верхних дырочки. Дуй.