Корона мертвого короля

Парень, внимательно выслушав маленькую лекцию, серьезно покивав, опять сосредоточился и, проверив, что все пальцы располагаются на своих местах, осторожно подул.

На этот раз звук вышел значительно более мягким и мелодичным, никого не испугал, и даже лошади, хоть и пряли ушами, остались довольно спокойными.

— Продолжай, — заметив, что юноша собирается прекратить, учитель чуть нахмурился, — Зажми четвертую дырочку… Так, теперь отпусти… Третью… Да что у тебя с дыханием, ты совсем играть не умеешь?

Антон медленно опустил флейту и, тяжело дыша, попытался что-то сказать, как-то объяснить свое поведение. Всю коротенькую мелодию он выдул на одном дыхании, и теперь ощутимо запыхался.

Заботливый дядя поспешил вмешаться в процесс обучения.

— Да будет тебе, патрон, ты ж его совсем загоняешь! Мальчик устал, конечно, ему не хватает…

— Он хотел учиться, — жестко оборвал Аш, — Что же, пусть учится. Антон!

— Да, учитель? — парень, кое-как выровняв дыхание, выпрямился, вытягивая одну руку вдоль тела, а в другой сжимая флейту. Стальной Аш чуть приподнял уголок губ — такое обращение ему понравилось.

— При игре на флейте, выдыхая воздух, старайся не выдувать его сплошным потоком, а делить на коротенькие выдохи. Представь… что ты произносишь «ту-ту-ту», только, конечно, в определенном ритме. Понял?

Антон задумался, подозрительно разглядывая флейту, потом глубокомысленно кивнул и, не дожидаясь приказа, поднес ее к губам. Пальцы его находились на положенных местах, лицо было сосредоточено. Он вновь набрал полную грудь воздуха и осторожно подул.

Флейта разразилась серией коротких, немелодичных вскриков, взвизгов, словно где-то бился в истерике годовалый младенец.

Барт тихонько застонал и, уткнувшись лбом в своего коня, сочувственно потрепал его по холке. Жеребец отозвался тихим, жалобным ржанием.

— У меня тоже голова от этого болит, — понимающе шепнул страж, — Но ребенку нужно учиться — он же, в конце концов, за ради того с нами и отправился!

Антон, покосившись на мужчину, виновато вздохнул и вновь поднес флейту к губам. На сей раз дело, как будто, пошло лучше — вместо коротких звуков из зачарованного инструмента полилась сплошная мелодия, быть может, не слишком чистая, но довольно приятная на слух.

Обрадованный парнишка, завершив свой музыкальный пассаж, вновь набрал в грудь воздуха и подул уже сильнее.

Слабый ветерок пронесся по церкви вместе со звуком, колыша пламя свечей и сдувая легкую пыль. Стражи, внимательно наблюдающие за упражнениями своего молодого протеже, переглянулись. Ашет победоносно улыбнулся и одним уверенным движением отобрал у ученика флейту.

— На сегодня достаточно, иначе, боюсь, ты, увлекшись, разрушишь церковь. Я же еще намереваюсь провести ночь под ее кровом… Могу тебя поздравить, Антон. Ты делаешь успехи — мало кому удавалось при первой же встрече с зачарованным инструментом вызвать такую реакцию.

Заметив, что парень, по-видимому, не слишком рад произведенному эффекту и даже, похоже, чувствует себя виноватым за этот порыв ветра, охотник легко хлопнул его по плечу, приближая губы к уху.

— Посмотри вниз, — шепнул он, — Кажется, ты сумел избавить и самого себя, и нас всех от того, что не давало тебе расслабиться.

Антон недоуменно и недоверчиво покосился на него, а затем осторожно опустил взгляд на пол под своими ногами, на кровавый круг у…

Круга не было. Пол казался девственно чистым, никогда и никем прежде не тронутым, и в какой миг он очистился, затруднился бы сказать даже сам исполнитель.

Паренек неуверенно заулыбался, и теперь испытывая уже не вину, а гордость, восторженно повернулся к дядюшке, явственно ожидая от него одобрения. Сияющий Анатолий не преминул удовлетворить это желание племянника и, подойдя, сердечно хлопнул его по спине.

— Вот теперь и перекусить можно! — воодушевленно заявил он, — Идем, идем, мой мальчик, ты приложил много сил, и я надеюсь, это благотворно повлияло на твой аппетит!

Антон, широко улыбаясь в ответ, кивнул, и согласно отправился ужинать.

Ашет, оставшийся в одиночестве там, где недавно был кровавый круг, отвернулся, глядя себе под ноги.

— Остается надеяться, — быстро прошептал он, — Что, убрав этот символ, мы не поможем выбраться Неблису.

…Утро после дождливой ночи выдалось ясным, прозрачным, казалось начисто вымытым и блестело из больших окон первыми солнечными лучами, приглашая отправиться в путь.

Ашет, практически не спавший этой ночью, задремавший лишь под утро, привалившись к стене, первым открыл глаза и, легко встав, громко скомандовал подъем.

Стражи, спавшие вповалку, недовольно зашевелились, неохотно просыпаясь; Антон, свернувшийся калачиком рядом со своим конем, потянулся, зевая. Несчастный Шин, который спал сидя и всю ночь мучился из-за неудобной позы и боли в затекших, лишенных нормальной подвижности ногах, открыл глаза и хмуро сообщил, что готов отправляться в путь.

Барт, глядя на него, только вздохнул и, дернув Толю за рукав, склонился к его уху.

— Зачем вы его тащите с собой? Бедняге лучше было бы остаться в деревне, там бы о нем позаботились, помогли бы прийти в себя…

— Он хочет отомстить чернокнижнику, — страж тяжело вздохнул, — Месть — благородное дело, Барт, мы не смеем отказывать ему в этом желании. К тому же, есть все основания полагать, что, останься он в деревне — и его вновь отправили бы в дом Потерянных душ. Эта участь хуже смерти, поэтому он предпочитает мучиться.

— Отважный парень, — мужчина покачал головой, — Искренне надеюсь, что чернокнижник — не князь. Потому что этому мерзавцу я бы сам с удовольствием глотку перерезал!.. Но князя тронуть не дам.

Ашет, обладающий в силу своей профессии исключительно острым слухом, покачал головой. С его точки зрения сейчас время не предрасполагало к досужим разговорам.

— Собирайтесь, — коротко бросил он, подходя к своему коню и принимаясь седлать и взнуздывать его, — Чем скорее мы выедем, тем лучше, нет смысла болтать. Антон!

— Да, учитель? — паренек с готовностью подскочил к наставнику, всем видом показывая готовность услужить.

— Накорми, напои лошадей — путь нам предстоит долгий, тем более, что мы так толком и не знаем, куда ехать. А вы пошевеливайтесь, пошевеливайтесь! Пьетро!